Мой отец – нарком Берия - Серго Берия

А помощь партизанскому движению Греции оказывалась всегда. Многих греческих командиров я сам встречал в Москве. Когда британские войска вытеснили партизан в горы, интернировать греческих патриотов пришлось югославам. Часть из них, несколько десятков тысяч человек, впоследствии жили в Советском Союзе. Всего же было интернировано, кажется, до 150–200 тысяч человек. После войны часть греческих партизан уехала на родину, часть осталась у нас на юге.

СССР поддерживал любое движение, направленное против диктатуры. Так и в Греции было.

Широко известно, что Гитлер до самого разгрома фашистской Германии надеялся на так называемое «оружие возмездия». А сколь преуспела военно-техническая мысль противника в действительности?

В Германию я попал после Победы, летом сорок пятого. Там уже работали специальные группы захвата немецких ученых, участвовавших в секретных проектах, включая ядерный, а также образцов военной техники, чертежей, материалов и т. д. Действовали они очень оперативно, потому что такой же интерес к немецким специалистам и разработкам проявляли наши союзники… Моя поездка в Германию не носила какого-либо официального характера. Поехал я туда скорей из любопытства, откровенно говоря. Меня как слушателя Военной академии, будущего военного инженера, больше всего интересовали как раз те разработки, за которыми гонялись по всей Германии и наши специалисты, и наши союзники. Кроме того, в сорок первом после окончания разведшколы нас должны были забросить в район Пенемюнде, где находился ракетный центр фон Брауна. К тому времени я о нем кое-что знал, и мне, вполне понятно, было любопытно узнать, чем же всю войну занимались там немцы и чего добились. С несколькими инженерами и генерал-полковником Серовым, работавшим тогда при штабе Жукова, мы побывали на ракетных заводах в Южной Саксонии, в некоторых ядерных лабораториях, размещенных в соляных копях.

Там, в Пенемюнде, я познакомился, например, с Сергеем Павловичем Королевым. Он официально был включен в комиссию, занимавшуюся баллистической ракетой ФАУ-2. Была еще одна комиссия по зенитным ракетам.

Ракетная техника у немцев была развита очень сильно. Здесь надо отдать им должное. В баллистических ракетах, к примеру, они дошли до военного применения, с зенитными вышли на испытания, но применить в боевых условиях просто не успели.

Во время войны – и здесь надо отдать должное немцам – Германия создала впервые для военного применения реактивную авиацию, хотя те же работы велись у англичан и у американцев. К концу войны немецкая авиация имела несколько сотен машин с турбореактивными двигателями. Они имели большое преимущество в скорости, но уступали в маневренности. Поэтому наши летчики их успешно сбивали. Немцы и здесь не успели завершить работы, но если бы им удалось всю авиацию сделать реактивной, включая бомбардировочную, а они продвинулись в этом направлении довольно заметно, война в воздухе носила бы совершенно иной характер. Да и не только в воздухе, разумеется. В сочетании с ФАУ-2, ФАУ-1 их действия были бы более чем серьезными, не говоря уже о том, что их ученые успешно занимались ядерным проектом. Гитлер его отклонил, как в свое время сделали и в СССР. Но представьте себе, что Германия начала бы работы по ядерному оружию на год-два раньше… Реактивная авиация, баллистические ракеты, атомная бомба. В лице Германии мы имели бы противника, оснащенного страшным оружием. К счастью, они не успели…

О достижениях военно-инженерной мысли в Германии писали более чем скупо. Когда речь заходила о Фау-2 или Фау-1, советские источники непременно подчеркивали: ракеты были несовершенны. О реактивной авиации и вовсе помалкивали. В лучшем случае, как это сделал один из прославленных асов советской истребительной авиации времен войны, приводились примеры единичных случаев появления в небе Германии в апреле сорок пятого новых машин. Но разве правда умаляет подвиг советского солдата, победившего такого врага? Разумеется, нет. Но задуматься, вероятно, есть над чем.

Наши союзники не спешили с открытием второго фронта. Факт общеизвестный. И все же решились… Одной из причин как раз и была боязнь того, что немцы могли получить страшное оружие раньше других. Да и оттягивать высадку союзников было уже некуда – мы вышли к государственной границе. План Черчилля был такой – через Грецию отрезать нас от Европы. Американцы умышленно его не приняли, потому что совершенно не были заинтересованы в укреплении Британской империи. В итоге был избран самый оптимальный для них вариант высадки в Европе. Американцы прекрасно знали – об этом сообщала и разведка, в этом убеждали их и переговоры, которые вел Аллен Даллес через свою агентуру с немцами, – что части вермахта будут, как и прежде, сражаться с Красной Армией, но не с американцами. Хорошо было это известно и советскому руководству. И опять же благодаря эффективной работе нашей стратегической разведки – во всех этих переговорах участвовали люди, которые непосредственно были связаны с нашими разведывательными службами…

В 1991–1992 годах советскую прессу обошли сенсационные публикации, в которых, в частности, утверждалось, что Сталин обращался к Гитлеру с каким-то «личным посланием» в июле 1941 года через графа Фридриха Вернера фон дер Шуленбурга, посла Германии в Москве в предвоенные годы. Тогда же много писали и о переговорах, которые якобы вел отец с Гитлером в начальный период войны через болгарского посла в СССР Ивана Стаменова. По одной из версий советская сторона чуть ли не готова была уступить Германии Украину, Бессарабию, Буковину, Белоруссию, Прибалтику, Карельский перешеек…

Смею утверждать, что ни тогда, в сорок первом, ни позднее никаких переговоров не было. Разговор состоялся о том, как выиграть время. Присутствовал при нем и Молотов. Но самих переговоров, повторяю, никто не вел. Уже в 50-е годы подобное обвинение было предъявлено и генералу Судоплатову. Якобы он по приказу отца предпринял попытку связаться через болгарского посла в Москве с Гитлером. Такие показания заставляли его дать Маленков и Хрущев. Тогда многим предлагали подобные вещи. Одни отказывались, другие соглашались, но приличные сроки, как правило, получали и те, и другие…

Из официальных источников:

Генерал-лейтенант Павел Судоплатов. В 1941 году – заместитель начальника Первого (разведывательного) управления НКВД СССР. Арестован 21 июля 1953 года. Спустя пять лет (!) осужден к 15 годам лишения свободы. Наказание отбывал во Владимирской тюрьме. Помилован через два года после освобождения Никиты Хрущева от должности Первого секретаря ЦК КПСС.