Путь мистика - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо"

Глава 14. Просто празднуя

Любимый Ошо,

Ты говорил нам, что было много просветленных существ, которые никогда не становились мастерами. Кажется, понять это мне легче, чем то, почему кто-то вообще становится мастером. Когда я вижу, как с тобой обращаются, мне странно. Правительства борются с тобой, запрещают тебе въезд, заключают тебя в тюрьму. Подавляющее большинство людей даже не утруждают себя узнать, кто ты такой и о чем ты говоришь. А те немногие, кто любят тебя и слушают тебя, все же медлят выйти из сна.

Любимый Ошо, выбрал ли ты быть мастером и будить нас, или это было решением существования? Кто решает, быть ли мастером просветленному существу?

Просветленный человек за пределами принятия любых решений, поэтому вот первое, что нужно понять: он не решает. Решение - это часть эго. В своей сути это борьба: делать это, не делать то. Эго думает, что оно мудрее существования. Как только эго нет, нет и принятия решений.

Просветленный человек просто живет без всякого решения, без всякой цели, без всякого стремления. Он пришел к точке, в которой любое решение будет против существования. Голько нерешающее расслабление (Let-go) может быть путем экзистенциального человека. Поэтому это не вопрос решения. Тысячи людей стали просветленными, но лишь немногие стали мастерами. И естественно, ум думает: кто решает, что некоторые должны стать мастерами, а другие - просто исчезнуть во вселенной? Никто не решает.

Когда вещи случаются, это совершенно отличается от принятия решений. Были мастера и были просветленные люди, были и другие измерения просветления: были поэты, были художники, были скульпторы, были певцы, танцоры. Различия происходят из-за уникальности индивидуальностей.

Ты приходишь к просветлению без всякого эго, без личности, но с индивидуальностью. Фактически, как только эго и личности больше нет, остается лишь чистая, уникальная индивидуальность. Остается твоя уникальность. И каждый, кто становится просветленным, приносит в просветление свою уникальную индивидуальность.

Если эта уникальная индивидуальность развила способность быть художником, если этот человек нашел свой потенциал в том, чтобы быть художником, тогда он вносит этот вклад в свое просветление. После просветления он пишет картины; конечно, эти картины будут другими. До просветления и после просветления картины будут совершенно разными.

Я много раз рассказывал вам историю о слепых, которые увидели слона. Это одна из древнейших историй. Каждый смотрит на слона с разных сторон, касается слона... кто-то касается ноги, кто-то - уха, и так далее, и так далее. Все они спорят. Когда человек, касающийся ноги слона, объявляет, что слон подобен столбу в храме, он не лжет. Он описывает свой опыт. Но он выглядит абсолютно ложным для каждого, кто видел всего слона.

Нужно понять нечто существенное: когда ты пытаешься сделать часть целым, ты окажешься в той же ситуации слепоты. Слепой просто касается части слона и делает эту часть целым слоном. Естественно, он будет в конфликте.

Человек, касающийся его уха, говорит: «Ты говоришь абсолютный вздор...» В Индии, пока не появилось электричество, богатые люди держали большие веера, и двое слуг рядом постоянно обмахивали их. Этот веер выглядит как ухо слона, и первый человек говорит: «...Это невозможно. Слон подобен вееру! Твое утверждение так далеко от действительности и немыслимо, что его не стоит даже принимать во внимание».

Но третий человек касается какой-то другой части тела, и все пятеро погружены в философскую дискуссию. Этой истории пять тысяч лет - она о философах. Она не о слепых и слоне; она о философах. Они тоже слепы, но из того, на что они натыкаются в своей слепоте, они делают целую систему, которая не имеет никакого отношения к настоящему целому. Их собственный ум кажется им совершенным, и они не могут поверить, как люди могут спорить с такой совершенной системой.

Все эти века философы спорят, и они так и не пришли ни к какому заключению. Они не могут прийти ни к какому заключению, потому что находятся в разных местах, и вся их структура зависит от места. Эти пятеро слепых, так и не пришли ни к какому заключению; они все еще спорят. И они не придут к нему никогда. Поколение за поколением, эти пятеро слепых будут продолжать ходить смотреть на слона и спорить, но никакое заключение не возможно.

Просветленный человек видит целое. Прежде чем стать просветленным, он видел только фрагменты и рисовал эти фрагменты. Теперь он рисует нечто такое, что может стать указанием на целое. Никто так не решил - ни существование, ни этот человек. Просто индивидуальность, развившаяся перед просветлением, становится проводником, которым рисует существование.

Кто-то развил искусство сочинять музыку; его старая музыка ничто в сравнении с тем, что он делает теперь, потому что, то было видение слепого. Теперь он видит всю реальность и видит, что вся реальность может быть каким-то образом отражена в музыке. Слушая его музыку, ты будешь перенесен из своего постоянно думающего ума в состояние не-ума.

Поэт не решает остаться поэтом; не выбирает это для него и существование. Он приходит с такой силой выражения. То же самое верно и о мастере.

Ты можешь это увидеть. Ты можешь пойти в университет и посмотреть: есть столько преподавателей, но некоторые стали преподавателями просто потому, что не нашли никакого другого источника заработка - а преподаватель в университете получает не так много. Они не прирожденные преподаватели. Только обстоятельства заставили их быть преподавателями; иначе они стали бы сборщиками налогов, полицейскими офицерами, пошли бы в армию, во флот, в политику. У них не получилось то, что они хотели, а это было возможно.

Я был в университетах; почти девяносто девять процентов преподавателей стали преподавателями не по своей воле, и для них преподавание - это только бремя. Я видел преподавателей, которые тридцать лет носили с собой бумажки. Тридцать лет ты преподаешь в университете и все еще читаешь по бумажке! Они читали одни и те же бумажки перед студентами. Тридцать лет... никакой радости от преподавания, никакого исследования, никакого интереса за эти тридцать лет не возникло. Это не их дело; они занялись им случайно.