Ловушка для Ти(г)рана (СИ) - Кучер Ая

— Договор, — в кадре появляется лицо Тимура, довольное до нельзя. — А я краду Катрин. Мне нравится с вами сотрудничать, Светлана.

— Клоун, — Тигран захлопывает крышку ноутбука, разворачивая моё лицо к себе. — Прости, мышка, адовый день получился. Завтра я весь твой.

— Всё нормально.

Я даже не ожидала, что Тигран действительно отодвинет всю работу на задний план. И так почти всё время проводил с нами, отвечая лишь изредка на звонки. И это было удивительное чувство, которое тлело в груди.

Что Тигран выбирает нас, семью.

Всегда.

— А где мышата?

— Спят. Они устали за сегодня. А ещё Ева очень просила уговорить тебя. Чтобы остались на яхте на ночь. Это возможно?

— Возможно всё, что ты хочешь. Я предупрежу всех, что мы остаёмся на ночь. Ещё пожелания?

— Нет. Ты голодный? Столько времени в каюте…

— Голодный.

Мужчина подхватывает меня на руки, не слушая возражений. Только несёт не к двери, а на кровать. Прихватывает губы до того, как я успею что-то сказать. Целует жадно, неистово.

Когда оказываюсь на постели, прижатая весом, тело уже горит. Отзывается на каждое касание. Привычная реакция: давление в груди, огонь, который лижет бёдра и лоно. И это проклятые иголочки, пронзающие насквозь.

— Я охренеть какой голодный, мышка.

Мужчина стягивает с меня тунику, тянет ниточки купальника. Спускается до груди, обхватывая губами сосок. Выгибаюсь ему навстречу, напрягаясь каждой клеточкой.

Вместо крови — жидкий металл. Течет по венам, разъедает, забивает. Пальцы сжимаются на волосах мужчины, когда он прикусывает нежную кожу. Посасывает, ласкает, заставляя теряться в ощущениях.

Жар проносится по телу, затапливая всё. Касаюсь мужчины, глажу руку и лицо, обнимаю за шею, когда Тигран нависает надо мной. Целую, а сама подаюсь навстречу бедрами, сильнее прижимаясь.

— Мам, я пить хочу, — доносится через радио-няню, сбивая температуру в комнате до нуля. — Мам.

— Лежи, я схожу.

Тигран со вздохом поднимается, оставляя меня в одиночестве. Бросает взгляд напоследок, обещая мне скоро вернуться. Хотя сомневаюсь, что Ева так быстро отпустит.

Рожала её я, а она полностью папина дочка. Стоит увидеть Тиграна, как больше ничего не интересует. Я жду минут пять перед тем, как забраться под теплое одеяло.

— Никакого сна, — Тигран возвращается ещё спустя минут десять, забираясь ко мне. — Проснулся Марк, тоже захотел пить. А потом сказку. И… К тебе не вырваться, мышата держали оборону до последнего.

— А ты ещё третьего хочешь. Тогда вовсе до меня не доберешься.

— Хочу, — мужчина опрокидывает меня на спину, нависая. — Всего с тобой хочу, Лана.

— Я люблю тебя. Так люблю…

— Не сильнее меня, мышка. Красивая, — смотрит прямо в глаза, тянет одеяло вниз. — Скучала без меня?

— Очень.

Отвечаю честно, потому что нет смысла лгать. Я полностью растворилась в этом мужчине, утонула. И с каждым днём тону всё сильнее, не пытаясь спастись. Потому что вижу самое главное.

Тигран так же тонет во мне. Ни на кого больше не смотрит, не слушает.

Три года назад он рисковал крупными контрактами, когда отказывался от встреч в других городах. Не хотел оставлять меня одну, когда вот-вот должна была родить. Всегда был рядом.

И каждый раз, когда мы с детьми, я вижу в его глазах немое извинение. За то, что тогда предложил аборт. Что мог потерять нашу семью. Но это в прошлом, всё плохое в прошлом.

— Я печеньку хочу!

— Моя очередь, — вздыхаю, чувствуя, что дети ещё не скоро угомоняться. Набрасываю на себя халата. — Дождёшься?

— Десять минут, мышка. Иначе пойду вызволять сам.

Десять минут Тигран не выдерживает, разгоняет детишек по кроватям, следит, чтобы точно улеглись. Когда мужчина чего-то хочет, то получает это любыми способами.

Я совсем не против.

Конец!