Аластор-2262. (Сборник) - Джек Вэнс

— Совершенно верно. Я взялся выполнить небольшое поручение одного джентльмена из Порт-Мэхьюла.

— Насколько я понимаю, вы должны были доставить ему пакет или что-то вроде этого?

— Тоже верно. Хотите еще вина?

— С огромным удовольствием. И вы доставили ему этот пакет?

— В строгом соответствии с полученными инструкциями. Джентльмен этот, по всей вероятности, был удовлетворен, так как я с ним больше уже не встречался.

— Можно поинтересоваться, в чем заключались полученные вами инструкции?

— Пожалуйста. Джентльмен велел мне доставить пакет в камеру хранения космовокзала в Порт-Мэхьюле и поместить его в ячейку N42, ключ от которой он мне оставил. Я сделал все, что он велел, тем самым заработав двадцать озолов — довольно приличные деньги за такой пустяк.

— Вам запомнился нанявший вас джентльмен?

Джеркони наморщил лоб, глядя на листву.

— Не очень-то. Мне показалось, что он не с Тралльона, невысокий, коренастый мужчина с быстрыми движениями. Он был, насколько мне помнится, лысый. Еще я обратил внимание на отличный изумруд у него в ухе — мне он очень понравился. Теперь вы, может быть, просветите меня. Почему вы задаете мне такие вопросы?

— Все очень просто, — ответил Глиннес. — Этот джентльмен — издатель с Гетрина. Акади захотелось добавить послесловие к трактату, который он переслал этому джентльмену несколько ранее.

— А! Понятно.

— Вот и все. Я успокою Акади, сказав, что его работа уже наверняка на Гетрине. — Глиннес поднялся. — Спасибо за вино. Мне пора возвращаться в Зауркаш… Простите за любопытство, но как вы поступили с ключом от ячейки?

— Так, как мне было велено. Оставил в столе дежурного багажного отделения.

Глиннес на полной скорости помчался на запад, оставляя за собой хвост из пузырей и пены во всю ширину узкого Канала Джейд, соединявшего Скьюж с текущей на юг рекой Барабас. Он вихрем влетел в ее русло, обдав серебристыми брызгами деревья, подступавшие на берегу к самой воде, а затем, снова петляя по многочисленным протокам, взял курс снова на запад, сбросив скорость только на траверсе Порт-Мэхьюла. Привязав швартов несколькими хитрыми узлами к одной из стоек на главной пристани города, он затем отправился пешком, но уже через первую сотню метров перешел на бег трусцой в направлении расположенного в километре от пристани здания космовокзала, высокого сооружения из стали и стекла, теперь уже изрядно позеленевшего от времени. На взлетно-посадочной площадке не было как космических кораблей, так и аэробусов местного сообщения.

Глиннес прошел в зал ожидания, погруженный в приятный полумрак — первое впечатление было такое, будто здание вокзала находится на небольшой глубине под водой. Путешественники сидели на скамьях, дожидаясь того или иного рейсового аэробуса. Ячейки камеры хранения выстроились вдоль стены рядом с багажным отделением, в проеме которого за низкой стойкой сидел дежурный по приему и выдаче багажа.

Глиннес пересек весь зал ожидания и пробежал взглядом по ячейкам. Свободные ячейки бросались в глаза открытыми дверцами с ключами в замочных скважинах. Дверца ячейки N42 была закрыта. Глиннес бросил взгляд в сторону дежурного, затем попробовал дверцу — она оказалась запертой на замок.

Сама ячейка была изготовлена из прочного листового металла. Дверца была подогнана очень аккуратно — по всему ее контуру не было ни единой сколько-нибудь заметной щелки. Осознав невозможность вскрыть ячейку, Глиннес присел на одну из расположенных поблизости скамеек.

Несколько возможностей напрашивались сами собой.

Большинство ячеек было свободно. Среди пятидесяти Глиннес насчитал лишь четыре ячейки с закрытыми дверцами. Стоит ли возлагать слишком уж большие надежды на то, что ячейка N42 все еще содержит черный кейс? Пожалуй, стоит, отметил про себя Глиннес. Вполне могло оказаться, что Лемпель и коренастый лысый инопланетянин, нанявший Джеркони, одно и то же лицо. Лемпель скончался до того, как успел изъять кейс из ячейки N42… Так что, чем черт не шутит!

Загвоздка только в том, как проникнуть в ячейку N42?

Глиннес внимательно рассмотрел дежурного по багажному отделению — невысокий мужчина с редкими растрепанными волосами, продолговатым подергивающимся носом, с выражением безрассудного упрямства на лице. К такому не подступишься — ни прямо, ни каким-нибудь окольным образом. Этот человек оказался прямым воплощением крючкотворства.

На продумывание плана дальнейших действий у Глиннеса ушло примерно пять минут. Затем он поднялся и прошел к стеллажу с ячейками. В щель монето-приемника на лицевой панели ячейки N30 он опустил монетку. Закрыв дверь, вынул из замка ключ.

Подойдя к стойке дежурного, Глиннес выложил ключ на стол. К столу тотчас же подошел дежурный.

— Что вам угодно, сэр?

— Сделайте одолжение, спрячьте этот ключ у себя, — попросил Глиннес. — Я боюсь потерять его, если возьму с собой.

Дежурный сделал кислую мину, однако ключ взял.

— Вы надолго собираетесь отлучиться? Попадаются такие клиенты, что оставляя у меня ключ, прямо-таки злоупотребляют моим долготерпением.

— Меня здесь не будет не более суток. — С этими словами Глиннес положил на столик монету. — Это для поощрения вашего терпения.

— Спасибо. — Дежурный открыл дверцу тумбы и опустил ключ в один из выдвижных ящиков.

Глиннес отошел в сторону и присел на скамейку, с которой можно было незаметно следить за дежурным.

Прошел час. Произвел посадку аэробус из Кэйп-Флори, выгрузил пассажиров, загрузился новыми. Возле стойки багажного отделения возникла обычная в таких случаях сутолока. Дежурный проворно сновал между многочисленными стеллажами с багажом и вешалками для одежды. Казалось, что после такой вспышки активности он может почувствовать потребность в том, чтобы передохнуть или сбегать в туалет, однако вместо этого дежурный, как только обслужил последнего клиента, налил себе чашку холодного чая и выпил ее одним залпом, затем налил еще одну, но эту уже растянул на несколько минут. После этого он снова приступил к своим обязанностям, и Глиннес смирился с необходимостью запастись терпением.

Через какое-то время его охватила апатия. Перед ним проходило внутрь здания вокзала или выходило наружу множество самых различных людей и, чтобы убить время, Глиннес начал строить догадки в отношении того, чем занимается тот или иной пассажир, какие у него тайные наклонности, однако вскоре это надоело Глиннесу. Какое ему дело до всех этих коммивояжеров или дедушек и бабушек, только-только навестивших внуков, всех этих заправил в различных сферах бизнеса и их секретарш или референтов? Куда больше интересовал его дежурный и, в частности, емкость мочевого пузыря дежурного. Каждый раз, когда тот выпивал очередную чашку чая, Глиннеса прямо-таки бросало в ужас. В каком органе в тщедушном теле вмещается вся эта жидкость? Мысль об этом всякий раз уже самого Глиннеса заставляла чувствовать себя не очень уютно. С вожделением он время от времени посматривал в тот угол помещения вокзала, где размещался туалет. Если он не выдержит и направится туда, то может случиться так, что именно в это мгновение туда же пройдет и дежурный, и тогда все его бдение окажется напрасным… Глиннес переменил позу. У него не было сомнений в том, что он в состоянии потерпеть не менее, чем дежурный. Сила духа немало способствовала его успехам на хассэйдном поле. В состязании со смотрителем багажа сила духа снова может стать решающим фактором.