Когда-нибудь потом - Ким Харрисон

Я вздохнула, чтобы что-то сказать, мои слова застыли, когда Феликс поднял глаза, и я увидела в них его мучения. Он пришел сюда в поисках меня, чтобы я убила его. Он хотел положить этому конец, но выйти на солнце потребовало слишком много смелости.

— Позвольте Нине существовать, — сказал Кормель, поворачиваясь ко мне спиной. — Дайте ей время.

Феликс вздрогнул как наркоман при ломке, а, может быть, он им и был.

— Я не могу. Я не могу, — сказал он, его голос был сломан. — Солнце манит меня. Боже, это слишком просто… и тогда я буду жив через нее. Я жив. — Его лицо заметно оживилось, даже стало, пожалуй, слишком красивым. — Ты помнишь, как это быть живым? Я, нет. У меня было мало времени, я умер слишком рано. Почему ты остановил меня? Ты не знаешь! Как ты можешь?

Кормель пересек комнату, и я смотрела, не веря своим глазам, как младший немертвый успокаивал старшего.

— Вы знаете, этого никогда не будет достаточно, — сказал он, его рука лежала на плече Феликса. — Вы потеряны для солнца. Если вы не отпустите его, оно убьет вас. Нина слишком яркая.

Феликс облизнул губы, замешательство появилось в его глазах.

— Нина любит меня.

— Вы убиваете ее, — сказал Кормель, и я подумала, должна ли я была уйти, когда у меня появился шанс. — Айви правильно учит Нину контролю. Позвольте Нине прожить ее время.

Феликс сделал большой вздох.

— Я нуждаюсь в ней! — крикнул он, и гул крыльев Дженкса увеличился. — Кто ты такой, чтобы говорить мне нет! Ты, щенок! — Он зашагал вперед-назад, не приближаясь, но и не отдаляясь. — Убогий, сопливый щенок, высовывающий нос из коробки и не способный увидеть всю глубину боли за ее пределами!

— Возможно. — Кормель наклонил голову, стоя очень, очень тихо. — Но я, сэр, знаю, как смотреть. Я верю лжи, и поэтому я переживу еще один день. Вы не можете больше владеть Ниной. Я не буду оправдывать вас перед Айви или Рэйчел. Темнота нагреется снова, если вы повернетесь к солнцу спиной. Сэр. Пожалуйста. Еще не слишком поздно.

Феликс уродливо нахмурился, подол его прекрасно сшитого костюма задрожал от гнева.

— Это мое право, — прошипел он, и его взгляд начал снова становиться безумным. — Я голодаю из-за нее, только она одна удовлетворяет меня…

Опасаясь за Айви, я передвинулась к Кормелю, он вскинул руку, останавливая меня.

— Вы не можете требовать правосудия для Айви, — сказал он твердо. Что-то переменилось. Голос его был по-прежнему уважительным, но тонкий подтекст подчиненного вампира практически иссяк. И глядя на красное лицо Феликса, я думаю, он это распознал. Для него было слишком поздно. Он не мог отпустить ее, он не мог стать тем, кем он был когда-то. Теперь была только задача — наблюдать конец всего этого.

— Твой любимый ребенок крадет ее от меня. Я требую компенсации!

Я обменялась взглядом с Дженксом, видя, что он тоже увидел скачок. Феликс больше не был нормальным вампиром-нежитью, а был тем, кто был болен, тем, кого любили и кому лгали. Он был старым, забывчивым и ему не хватало контроля. Он сделал это с собой, и я жалела его, вспоминая, контролируемого, уверенного в себе вампира, смотрящего через глаза Нины три дня назад. Он знал, что произойдет, и он сделал все это… все за возможность увидеть солнце.

— Я дам вам компенсацию, но у вас не будет Айви или Рэйчел, — сказал Кормель, и я пожалела Феликса, когда он заскулил.

— Айви может удовлетворить меня, — сказал он, подлизываясь, выглядя уродливо, когда он пытался скрыть свои эмоции, но он был сломлен и не мог быть вылечен.

Кормель покачал головой.

— Рэйчел собирается спасти наши души, и Айви должна оставаться нетронутой. Она найдет наши души так, что солнце снова сможет найти нас и положить конец той лжи, в которой мы живем. Вы будете ждать со мной тот день?

Уродливый пристальный взгляд Феликса скользил по мне, и я задержала дыхание.

— Это заблуждение, — молодой смотрел на старшего, которого завлекало, как и говорил старый вампир.

— И все-таки вы оставите мне мою фантазию и не тронете Айви и Рэйчел, как я прошу. — Кормель переместился, чтобы открыть ему путь к выходу, кстати, вставая еще тверже между мной и Феликсом. — Моя машина перед домом. Шофер отвезет вас, куда вы пожелаете. Мне будет приятно показать вам моих детей, если вы немного подождете.

Феликс выпрямился, практически становясь как раньше.

— Я так голоден, — прошептал он. — Кровь больше не помогает. Ее никогда не бывает достаточно.

Кормель наклонил голову.

— Мне жаль. Дайте мне минуту с Рэйчел? Я скоро присоединюсь к вам. Мои дети утолят вашу жажду. Я буду рядом с вами, чтобы быть уверенным в этом.

Боже мой, этого было достаточно, чтобы мой живот скрутило, но это было то, до чего они договорились. Я напряглась, когда Феликс прошел на выход мимо меня, слегка наклоненная голова была единственным признаком того, что он знал, что я здесь, и я вздрогнула, когда черные глаза посмотрели на меня из-под челки. Дженкс вышел следом за ним, оставаясь чуть ниже потолка в качестве тихой охраны.

— Я не твоя, — сказала я жарко Кормелю перед тем, как захлопнулась задняя дверь.

Запах ладана омывал, когда Кормель быстро продвинулся к двери, наклоняясь, чтобы посмотреть вниз на святую землю. Его губы сжались в гневе, и я была поражена, как он еще был жив. Практика, практика, практика.

— Ты. Я только что спас твою жизнь.

— Я могла с ним справиться, — ответила я, и разгневанный взгляд Кормеля, в конце концов, вернулся ко мне. Его брови поползли вверх, насмехаясь. — Я просто не хотела причинять ему боль.

— Несомненно. Я думаю, его план состоял в том, чтобы ты его убила. И что тогда? Тебя обвинили бы в убийстве, и никто, кроме тебя не видел его немощным. Ты могла бы сбежать в безвременье, но мы все знаем, как ты к этому относишься, Рэйчел.

Он был прав, и это тяготило меня.

— Меня от тебя тошнит, — сказала я вместо этого, третируя его, чтобы он вышел из себя. — Вы вдвоем поедете на кровавую оргию, ты предлагаешь ему своих детей так, будто они — конфеты. Без любви, без заботы. Айви была права. Почему я должна помогать вам найти ваши души?

Кормель нагнулся, чтобы поднять шляпу и очистить ее.

— Потому, что я здесь, чтобы спасти твою жизнь. — Я вздохнула с недоверием, и он повернулся, чтобы целиком и полностью смотреть на меня. — Я присоединяюсь к Феликсу в его кровопролитии, так что он не убьет моих детей из-за своего горя на солнце. Я буду там, таким образом, он не возьмет слишком много или не будет слишком зверствовать от их желания противостоять ему. Я очень сомневаюсь, что буду наслаждаться, наблюдая, как старик вытягивает свою пищу. — Его взгляд стал далеким. — Не будет ни изящества, ни красоты. Я надеялся, что он сможет восстановиться, но это будет не на долго. — Его глаза встретились с моими. — Они не могли мне сказать, что уход за старым вампиром и молодежью будут моей обязанностью, когда я брался за эту работу.

Все было так, как я и думала. Феликс колебался и быстро терпел неудачу, волоча Нину вниз за собой. Это было так безобразно.

— Айви пытается сохранить и их жизни, — тихо сказала я, и плохое настроение Кормеля, казалось, заколебалось, когда он увидел, что я смягчилась. — Разве это не будет иметь какое-то значение?

— Она еще и нарушила правила. Он сошел с ума, Рэйчел. Он сошел с ума, и никакая кровь не сможет спасти их, но Айви нарушила правила, вмешиваясь. Оэм уже потерян, но его окончательная прогулка на солнце и уход Нины, заставили его потерять над собой контроль. — Кормель наклонился, чтобы выглянуть в холл, его мысли уже были в машине и в остатках ночи. — Они должны будут пристрелить ее как собаку, чтобы остановить ее, как только она начинает искать утешение. Как это будет, если он возьмет себя, или утянет еще кого-то, но твоя Айви хочет снова любить, и так мы все страдаем, чтобы ты могла спасти ее душу, то есть спасти и всех нас.

Дженкс стрелой влетел в кухню, принося с собой запах золы из камина. Он выглядел возбужденным, что Кормель по-прежнему был здесь, и неживой вампир поднял усталые руки, чтобы показать ему, что он уходит.

— Мои дети будут страдать от унижения и боли в этот вечер из-за тебя, — сказал он, и мой желудок сжался от вины. — Все мои дети заплатят стоимость возможного выживания Нины. Все — чтобы один вампир был счастлив. — Кормель надел шляпу и застегнул пальто. — Я иду на это сознательно. Но ты дашь мне то, чего я хочу, Морган. И скоро.

Я задрала подбородок, и пыльца Дженкса превратилась в сверкающее золото.

— Это звучит как угроза.

Он улыбнулся из-под полей его шляпы. Это была улыбка, которая спасала мир, и на мне она закончилась.

— Это так и предполагалось. — Кормель вышел в коридор, затем сделал паузу. — Я знаю, что ты занята починкой линий, так что я готов ждать, но Рэйчел, я не буду ждать, как Оэм. — Его лицо потемнело, зрачки расширились, а глаза стали черными. — Я не буду служить оболочкой, жалеющий себя и мечтающий о солнце, когда я узнаю, что моя душа потеряна ко всем чертям. Если Айви снова уедет из Цинциннати, я сам ее убью. Скажи ей это за меня.