Золотой дракон (СИ) - Наталья Тихая

– Спокойной ночи, Фир, я тебя люблю, – тихо прошептала я, боясь потревожить сон эльфа.

Фир сграбастал меня себе под мышку и поцеловал в висок.

– И я тебя люблю, малышка, а теперь, наконец, хватит крутиться и спи!!!

Утром Фир разбудил меня с рассветом, и мы помчались в Академию. О том, что было вчера, никто из нас больше ни разу не вспоминал. Вот только наши отношения изменились, они стали, если можно так сказать, еще ближе. Теперь, даже несмотря на занятость Фира, мы с ним проводили очень много времени вместе. Часто засиживаясь далеко за полночь.

С приближением праздников, у нас появилось много практики и всяких проверок знаний. Я, наверно, еще никогда так не нервничала, хоть все честно и выучивала, и готовилась. Часто, когда я начинала совсем уже дрожать и дергаться, Фир, как и когда-то, начинал рассказывать мне какие-то истории, смешные и не очень, но всегда общее в них было то, что они меня отвлекали, и я сама не замечала, как успокаивалась. А еще мы стали много гулять. Я выходила после учебы за ворота Академии, заходила в ближайший переулок, и там меня уже ждал Фир. А дальше мороки, и мы свободны, и нас никто не может узнать. Фир мне показывал город и уже через какой-то месяц – полтора, я могла ориентироваться в нем не хуже самого эльфа. Мне очень нравилось проводить время вместе с Фиром, но я, как и раньше, не настаивала и не напрашивалась. Я все еще боялась отвлечь его от чего-нибудь важного. Поэтому инициатором всех наших прогулок был Фир. Как я и обещала, я прекратила поддерживать Марину с девочками в их шутках. Они поначалу очень на меня обижались, а потом вроде как смирились. Я, конечно, стала не такой популярной, как раньше, но для меня сейчас это было не особо и важно, ведь теперь я все свое свободное время проводила с Фиром. Эльф в свою очередь, как и обещал, сводил меня в тот злополучный паб. Ой, если бы я только знала, то и носа туда не сунула. Все время, что мы там были, Фиру было весело, а вот я все время краснела и дергалась. Там, в общем, и мужчины и женщины раздевались за деньги, и предлагали себя. Мне было очень неудобно такое видеть, а особенно осознавать, что Фир обо мне тогда подумал.

Кстати, Лику туда тоже не отпустили, не знаю, кто ее рассекретил, но она, как и я, так и не попала в этот паб…

Единственное, что меня очень расстраивало, так это то, что после моего нападения, связь между камнями так и не восстановилась полностью. Я иногда могла услышать Фира, или он меня, но все равно не часто, и не было больше такого потока мыслей и эмоций, как раньше. Иногда что-то проскальзывало, и то случайно, хоть я и развязала все узелки. Фир посмотрел на камни и сказал, что с камнями все в порядке, и все дело в нас, а скорее всего, во мне. Что я не могу себя или его простить, вот и блокирую подсознательно связь. Что касается Фира, то я точно была уверена, что давно его простила, а вот себя – нет, я никак не могла себя простить за то, что обидела своего любимого эльфа.

Конечно, со временем все изменится и пройдет. Связь восстановится, не может и не восстановиться. Но вот сейчас, я себя чувствовала ужасно одиноко без шепота мыслей вредного эльфа, от чего становилось еще хуже.

Фир видел мое состояние и всячески пытался помочь. Все изменило всего одно слово. Всего одно действие.

В тот день Фир меня вытащил кататься. Было очень весело. Дороги уже промерзли, и кое-где пробивался снежок. Мы катались до самого обеда, и остановились только тогда, когда поняли, что у меня и Фира животы стало подводить от голода. Но, к моему изумлению, вредный эльф не вытащил готовую еду. Он, как когда-то давно, там, дома возле озера, пошел на охоту, оставив меня разжигать костер.

Было так спокойно, моя душа плавала в приятных воспоминаниях, ни на что более не обращая внимания. Так что появление сзади эльфа, я совсем не ожидала. Совсем-совсем не ожидала. Так не ожидала, что когда услышала шорох, то моя сила тут же отозвалась, и вот второй раз мой любимый эльф летит спиной вперед.

В этот раз было дерево…

– Фир… Фир… Боги, Фир, ну посмотри на меня… – Опять! Что же я наделала, как же так получается-то. Ведь это Фир. Почему же моя сила обращается ему во вред.…

Не было сил даже плакать.

– О, боги, Кьяра! Второй раз?

У него же кровь вон на затылке и опять виновата я…

– Прости меня, пожалуйста. Прости, Фир,… ну, пожалуйста,… прости… – я боялась посмотреть ему в глаза и увидеть там все, что он обо мне подумал, но так и не высказал.

– Ох,… Кьяра,… это ж я вроде пострадал… ладно, так дело не пойдет. Мне твоя совесть порядком уже надоела. Вот нужно было тебя самому воспитывать. Не было бы проблем. Нет, мало того, что приложила об дерево, так она меня еще решила совестью своей доконать. Хватит! Давай руку. Будем решать сейчас, раз и навсегда! Что смотришь на меня так?! Руку давай!

Я нерешительно протянула ему правую руку. Что-то в этот раз я, кажется, перестаралась. Или нет. Фир сдвинул рукава моей куртки и, не раздумывая ни секунды, укусил меня за запястье. Сильно. Больно. До крови!

– Ай!

– Вот тебе и «ай». Все, теперь мы с тобой в расчете. Ты меня об дерево и стенку в доме ударила? А я тебя укусил. Но вот чтобы всякая дурость в голову больше не лезла, заживать будет долго – недели три как минимум, и еще столько же чесаться. Так, в напоминание.

– Но, Фир,…– я никак ничего не могла понять.

– Все, Кьяра, хватит! Я устал уже от этого. Я устал от тишины! Я хочу, как раньше, переговариваться с тобой. Я скучаю по твоим комментариям моих лекций. Я устал от твоей совести. Мне все равно, что так вышло. Нет, конечно, кого другого я б уже давно отправил к прародителям, но ты моя семья. Я тебе уже сказал еще тогда. Я не сержусь! Я простил и прощу тебя всегда и все. Да, так вышло, что ты применила против меня магию! Да, не раз! Да, другой был бы уже мертв на твоем месте! Да, так вышло, что я такой, и ты как никто другой об этом знаешь! Но это же ты! Ты моя семья! Разве после того, как я тебя укусил и тебе придется, как минимум два месяца, страдать с этим укусом, ты меньше меня любишь или будешь от меня отказываться?

– Но это все другое, Фир. Укус не может убить.

Фир рассмеялся. От всей души. Давно я не слышала такого его смеха.

– Твоя магия меня тоже не может убить, Кьяруська. Ох, и самомнение у кого-то растет. Эльфеныш ты мой, эльфеныш. Не бери больше в голову ничего такого. Я тебе сказал тогда и повторю сейчас: Я тебя люблю. Очень сильно люблю, и такое недоразумение не заставит от тебя отказаться. Ясно?

– Угу, – наверно, эти его слова и заставили меня простить свои поступки. А еще жутко чешущаяся рука…

«Какой же он все-таки хороший».