Сплетение - Хизер Диксон

Она попала в большую комнату, по размеру и планировке напоминающую спальню сестер, только стены выложены кирпичом, а не обшиты деревянными панелями. Здесь попахивало плесенью и все кричало о подлинной действительности. Вдоль стены стояли сундуки и коробки с лентами и елочными игрушками из олова и стекла. Это же украшения на Святки! Азалия запустила руку в шляпную коробку и достала крошечную беседку, внутри которой кружилась блестящая статуэтка балерины. Внутри звякнули детальки музыкального механизма.

— Это наша кладовая комната, — прошептала Азалия, перебирая пальцами игрушку.

Магия испарилась.

За спиной послышалось шуршание ткани. Азалия обернулась.

Из маленького окошка возле потолка просачивался бледно-голубой свет, освещая безвольную фигуру. Распущенные волнистые волосы застилали деревянный пол и поношенное платье женщины. Азалия выронила игрушку.

— Матушка?

Женщина не шелохнулась.

Отказываясь верить своим глазами, Азалия подбежала к ней и перевернула к себе. Голубоватый свет падал на лицо Матушки, делая ее похожей на карандашный набросок или, казалось даже, что черты ее лица сотканы из тумана. Азалия подавила крик. Рот Матушки был все еще зашит.

— Матушка, — шептала Азалия. — Матушка, это правда ты? Просыпайся.

Азалия потянулась к карману за ножничками, но они остались в другом платье. Веки Матушки задрожали, и в душе девушки затеплилась надежда.

— Всё будет хорошо, мы разрежем швы. — Азалия нежно коснулась губ Матушки. Лёд. Кожа ее казалась полупрозрачной, а там, где Азалия прикасалась, оживали круги, подобные тем, которые образуются на воде, если кинуть камушек. — Всё будет хорошо. Не пытайся улыбнуться, не надо. Мы сейчас найдем теплое местечко и тебя согреем.

Несмотря на осязаемость Матушки, она оказалась легче, чем ожидала Азалия, намного легче любого человека. Поддерживая за талию, Азалия вела Матушку по ступенькам наверх, но ноги женщины совсем обмякли. Азалия испугалась и покрепче схватила холодную руку Матушки, опасаясь, что она просто растворится в воздухе.

Азалия доволокла Матушку до верхней ступеньки и заботливо усадила ее у стены. Сердце девушки бешено колотилось. Азалия достала платок и терла метку Д'Иса, пока та не накалилась. Серебряная вспышка — и перед ними предстала переливающаяся завеса.

Азалия повернулась к Матушке и увидела, что из закрытых глаз по щекам текут слезы, заливая швы на губах.

— Всё будет хорошо. Не плачь… — пытаясь не разрыдаться, Азалия протянула платок к щеке Матушки.

Едва ткань коснулась кожи, как полупрозрачные круги на ней вспыхнули и начали таять. Кожа стекала словно расплавленный воск. Азалия взвизгнула и быстро отбросила платок. Постепенно к Матушке возвращался прежниий облик.

— Всё будет хорошо. Прости меня… Эта магия… она…

Сгоряча Азалия кинулась к горячим углям, которые несколько минут назад раскидала на лестнице. Один из них еще тлел. Не долго думая, она положила на него платок.

Он загорелся и скрутился, наполняя помещение едким дымом. Еще мгновение и Азалия почувствовала, что платок обесчарен. Огонь погас, оставляя пепел и частички серебра. Прокашлявшись, Азалия оторвала взгляд от горстки золы и кинулась к Матушке, все еще не открывшей глаз. Женщина была легче бумаги.

— Нам он больше не понадобится, — уверяла Азалия. — Я не знала, что магия будет… сюда… — Азалия взяла безжизненную руку Матушки. — Пойдем скорее, пока не закрылось.

И тут щелчок — это Матушка открыла глаза. Азалия вздрогнула и с изумлением наблюдала, как нить на губах Матушки растворилась, обнажаю гладкую, без шрамов, кожу.

— Не оступись, — произнесла Матушка и…

…и толкнула Азалию.

Девушка кубарем покатилась по лестнице. Раздался скрип и треск замерзшего льда. Азалия ударилась о деревянный пол и, едва переведя дух, увидела, как из коробок вылетели игрушки. Они звенели друг о друга и, искрясь, парили над Азалией словно белые лепестки в шторм.

Внезапно они замерли в воздухе, напоминая застывший град из украшений. Азалия, потрясенная до глубины души, перевела взгляд на шаткую лестницу, а потом на Матушку.

Она стояла наверху. Призрачная размытость ее кожи сменилась угловатой мертвенной бледностью. Алели губы. Она уперла локоть в бок, демонстрируя свисающий с указательного пальца шар.

— Что это значит, Матушка?

Матушка смахнула шар, щелкнула пальцами, и он остановился на пол пути к земле. Далее женщина сделала едва заметные жест руками, и все подвешенные в воздухе игрушки закружились завертелись вокруг Азалии. Отовсюду раздвался звон.

Матушка энергично дернула рукой, все игрушки вдребезги разбились о пол и…

И снова взмыли в высь словно духи, серебряные осколки распустились пышными юбками, раскрошившееся стекло обернулось камзолами, а из матированного стекла явились напудренные лица леди и джентльменов. Вместо глаз у них зияли дыры. Зловещие образы нависли над Азалией, девушка съежилась.

С развивающимся за спиной голубым платьем, Матушка изящно преодолела лесничный пролет. Улыбнулась Азалии, и глаза ее сверкнули черным. Такой же могильно-черный цвет Азалия уже где-то видела, кажется, когда ее пытался поцеловать Хранитель…

— Хранитель! — со злостью прошипела Азалия, подавшись вперед. Но танцоры с черепами вместо лиц схватилил ее за руки, за плечи, за талию и, крепко держа, оттащили ее назад.

Хранитель весело расхохотался.

— Какая досада, — произнес он голосом Матушки. — Ты что, правда, думала, что я — это она. Неужели ты настолько отчаялась, что поверив в существование души, готова была поверить во что угодно? Как глупо, право же. Премного благодарен за избавление от платка. Он оставался последним оплотом магии, удерживающим меня взаперти. Ты сослужила мне верную службу.

— Где девочки? Что ты с ними сделал?

Хранитель сделал шаг. Азалии невыносимо было смотреть на ямочки на щеках и мерцающие глаза на одном лице. Злодей коснулся броши, приколотой к заштопанному голубому воротнику.

— Они живы, — ответил он равнодушно. — Пока что.

Азалия попыталась вырваться, но тонкие и крепкие пальцы, словно крючки, прочно ее удерживали.

— А ведь это очаровательный сюжет для волшебной сказки, — вновь демонстрируя ямочки на щеках, усмехнулся Хранитель. — Очень похожей на те, что так любила рассказывать ваша мамочка. Если хочешь, можешь вообразить, что я — это она. Давай попробуем… С чего начать? Ах, ну конечно… В некотором царстве…

К медово-сладкому голосу Матушки примешивалась шоколадная текучесть тембра Хранителя. Матушкиной холодной рукой он погладил Азалию по щеке.