Лестница к Звездам - Михаил Француз

— Ну здравствуй, Момотару-кун. Что-то зачастил я к тебе, не находишь? — тихо и слегка грустно произнёс Тома, глядя на лицо лежащего человека. За прошедшие шесть лет его друг довольно сильно успел измениться: он вытянулся. Даже в коматозном и далее бессознательном состоянии он продолжал расти, тело формировалось. Его подростковая пухлость прошла. Всю лишнюю массу, что раньше так расстраивала владельца, организм пустил на его строительство. Парень исхудал. На лице его нынче была отчётливая, хоть и не очень большая бородка — местные нимфы в белых халатах постарались. Они не стали сбривать всю растительность, но изрядно её облагородили, следуя своему вкусу и представлению о прекрасном. То же можно было сказать и о причёске.

В целом, парень сейчас был значительно симпатичнее и привлекательнее, чем шесть лет назад. Единственное, что был неподвижен, бледен и болезненно худ.

Тома освободившейся от бадика рукой залез во внутренний карман пиджака и достал оттуда инъектор.

— Знаешь, по уму, да и по всем писанным и неписанным правилам различных требований безопасности, я должен был бы сходить в любую соседнюю палату и вколоть вот это левому человеку, чтобы проверить и посмотреть эффективность с возможной побочкой, выждать ещё хотя бы месяц, только потом вернуться сюда и вколоть вторую дозу тебе, друг мой… — парень вздохнул, глядя на инъектор в своих руках.

— Но… ты же знаешь: ум и осторожность никогда не были моими сильными сторонами, — грустно улыбнулся он. — Я и так уже слишком долго ждал. И я сделаю вот так… — с этими словами Тома оголил руку лежащего человека и приставил к плечу того инъектор, после чего нажал на кнопку. Инъектор тихонечко пшикнул. После чего Тома быстро и решительно, так, чтобы точно не передумать, оголил собственное плечо и пшикнул инъектором уже в него.

От двери раздался невнятный возглас удивления от стоявшей там, привалившись к дверному косяку Шины в шофёрской форме. Но лишь возгласом она и ограничилась. Даже от косяка не оторвалась.

— Понимаешь, Момотару-кун, я слишком устал. Ожидание выматывает… — Тома вздохнул и откинулся на спинку стула, прикрыл глаза. — А ещё… я не выдержу, если это убьёт тебя. Потерять в третий раз… нет. Пусть уж лучше это, если я окажусь не прав, убьёт нас обоих… или вылечит. Ладно, Момотару-кун, — вздохнул ещё раз Тома и поднялся со стула. Спрятал инъектор и взялся за костыль. — Я пойду. Увидимся теперь через месяц, после Ассамблеи. Если увидимся… Надеюсь, сможем при следующей встрече поговорить уже нормально… обсудим новые игрушки и твоих медсестричек.

Парень сделал несколько шагов от кровати.

— Шина… помоги мне, — попросил он девушку. — Что-то я себя неважно чувствую. Видимо, по голове мне досталось несколько сильнее, чем я думал.

— Конечно, — с готовностью подошла и подхватила парня под плечо Шина. — Куда теперь?

— Домой, — ответил Тома. — Завтра в десять часов мне надо уже садиться на рейс до Ривьеры. Так что сейчас я планирую просто выспаться. Всё-таки не слишком я люблю эти космические перелёты…

***

Глава 43

***

Слабость. Жестокая слабость накрыла Тому к утру. В груди было тесно. Голова то и дело кружилась. Руки дрожали и были слабы настолько, что не могли удержать даже кружку воды. Ноги ощущались ватными и мягкими, совершенно ненадёжными опорами для тела, которое так и норовило принять лежачее положение, такое, чтобы быть параллельно полу, поближе к земле. И голова, чтобы на одной высоте с задницей, иначе кровь из последней никак не хотела наполнять первую.

Ужасные ощущения, которые длились, длились и длились. Временами Томе было плохо настолько, что появлялось желание просто сдохнуть… или закинуться сильнодействующей наркотой. Очень и очень мощное желание. Почти непреодолимое.

Вот только у Томы было дело, которое нельзя было отложить. Никак нельзя. Говорун — не тот работодатель, у которого можно взять выходной по болезни. У Говоруна можно только досрочно уволиться в связи со смертью… работодателя. А это весьма непростая задача и сама по себе, а уж в таком, как сейчас, состоянии и подавно.

Так что Томе оставалось только сжать зубы покрепче и терпеть… пока Шина закидывала его во флаер, везла в космопорт и сгружала там с рук на руки проводницам рейса Киото-Ривьера. На борту Тома всё-таки отключился, что было для него даже благом — прервались, наконец, его мучения. Так что, перелёт он совершенно не запомнил, осознав себя только уже на планете, являвшейся целью этого рейса. Открыв глаза, он понял, что висит на руках у двух пилотов, которые тащат его под плечи вниз по трапу в направлении медицинского пункта космопорта. Почему пилоты? Ну не девушкам-стюардессам же его тащить? Нет, от флаера до трапа и далее до его места в лайнере — это одно, это могут и две девушки чуть поднапрячься. Но совершенно другое дело: тащить со взлётной полосы до здания космопорта, а там ещё до медицинского пункта.

Хотя, как-то Томе логичность этих действий не показалась абсолютной. Дыр в ней зияло много. И первая, самая большая — почему врача не вызвали прямо на лайнер? Зачем тащить тело к врачу, когда врач сам может прийти к телу? Вторая — почему нельзя подогнать служебный флаер к трапу? К чему эти превозмогания?

Хотя, нелогичность поступков людей уже давно перестала удивлять Лёню, ещё в лаборатории… СТОП! Какого Лёню? Кто такой Лёня? В какой лаборатории?!

Тома, поймав себя на таких мыслях, взбодрился мгновенно. Словно, вколол себе боевой стимулятор.

Он тут же подал голос и твёрдо поставил ноги на покрытие взлётно-посадочной полосы.

— Отпустите! — безапелляционно велел пилотам он. Имел моральное право: ведь он же снова летел VIP-статусом. Собственно, почему с ним так и таскались, словно с писанной торбой. Будь он в статусе обычного пассажира, или даже бизнес-классом, то его бы даже на борт не приняли в таком состоянии, в каком его Шина стюардессам сгрузила. Но — деньги решают проблемы. А большие деньги — решают большие проблемы. И, судя по всему, доплатить Шине пришлось изрядно.

Пилоты остановились. Переглянулись между собой, после чего, неуверенно, но всё-таки отпустили Тому. Тот пошатнулся, но на ногах удержаться смог. При опоре на повреждённую ногу скривился от боли. Один из пилотов молча передал ему его костыль, который они тащили вместе с телом. Не бросили в салоне.

Тома принял костыль и опёрся на него. После чего поблагодарил пилотов и даже