«Шкура» - Юлия Александровна Волкодав

Тигран развернулся и вышел из комнаты. И мне не захотелось пойти за ним. Зато захотелось уйти куда-нибудь в ванную и от души пореветь.

***

— А он что? Ага-ага… Ни фига себе! Да Ленка всегда странная была. Нет, ну он тоже даёт! Ой, да они все козлы, Наташ. Твой не такой, что ли? Ну вот именно. Так и с кем она сейчас? А чем он занимается? Сеть автосалонов? Нет, просто интересно. Не надо, спасибо, у меня есть машина. Что значит какая? Красненькая! Да шучу, «Мерседес», конечно. Кабриолет. Всё, Наташ, прости, мой вернулся. Ага, созвонимся.

Я разъединилась. Задумчиво посмотрела на экран, где высвечивался необъятный список моих контактов. На диване рядом со мной лежал блокнот, в который я записывала новые номера и где отмечала результаты переговоров. Напротив имени Наташки поставила крестик. Увы, Натали только что рассталась с «королём газировки», как она его называла, и переживала глубокую депрессию, вплоть до мыслей о возвращении домой. Что не помешало ей почти час обсуждать со мной наших общих знакомых. Про Ленку она мне ничего интересного не сообщила, от владельца сети автосалонов мне было мало проку. Зато у меня появилась зацепка в виде Ритки. По словам Наташки, Ритка сейчас крутила с чуть ли не помощником президента. Как-то мне мало в это верилось, но позвонить Ритке определённо стоило.

Наташке я, разумеется, соврала, «мой» не вернулся. Середина рабочего дня, «мой» пашет в офисе. Пытается решить нерешаемую задачку. Ну что ж, я тоже пытаюсь. Мы, конечно, на уровень Тиграна Борисовича не претендуем, но и у нас есть кое-какие средства. И кое-какие связи.

Ну а что я должна, сидеть сложа руки и ждать, пока случится что-нибудь ужасное? Особенно после того, что я вчера видела?

Я встала среди ночи в туалет и, обнаружив, что Тиграна рядом нет, ничуть не удивилась. Я уже говорила, что теперь он маялся бессонницей и часто бродил по дому, сидел перед телевизором или просто в кабинете за столом в ожидании, что сон придёт. Я решила сходить за ним. Иногда мне удавалось его уговорить вернуться в кровать. Иногда получалось даже отвлечь его от тяжёлых мыслей древним как мир способом.

Первым делом я пошла в кабинет. Дверь была приоткрыта, и полоска света на полу коридора явственно указывала, что Тигран там. Войти я не успела — увидела в открытом проёме такое, от чего просто приросла к месту.

Не знаю, как я умудрилась не заорать. Наверное, шок был таким сильным, что у меня просто голос исчез. И эмоции словно бы отключились.

Тигран стоял возле стола и держал в руках пистолет. Самый настоящий пистолет, как в кино показывают. У него было много подарочного оружия, всякие кинжалы, старинные револьверы с изогнутыми ручками. Всё нерабочее, сувенирное, оно хранилось без сейфа, Тигран мне как-то показывал всю коллекцию. Но тот пистолет, что он держал в руках, существенно отличался от коллекционных игрушек, и это было понятно даже отсюда, из коридора. Тигран взвешивал его в руке, и лицо у него не выражало абсолютно ничего.

В первую секунду я решила, что Тигран собирается кого-то убить. Кого-то… Мда, вариантов-то немного. Либо он узнал, кто его подставил, либо решил расправиться с непомерно жадным Иваном Сергеевичем. Я нисколько не сомневалась в способности Тиграна убить. Но своими руками? Это же, как минимум, глупо. И он ведь говорил, что сидеть не собирается.

Но потом до меня дошло. Тигран так пристально рассматривал пистолет, так взвешивал его в руке, словно примеряясь. И я, забыв обо всём на свете, кинулась к нему. С рёвом, с воем, с криком не делать этого, потому что он сволочь бездушная. И как он смеет так поступать с Артуриком, со мной! Мы же его любим, чёрт бы его забрал!

Пистолет Тигран выронил, просто от неожиданности. Бедный, он, по-моему, перепугался не меньше, чем я. Я вцепилась в него обеими руками, и ревела, и била его кулаками в грудь, со всей силы, хотя он, наверное, даже не чувствовал.

— Да ты чего, котёнок? Ну что ты? — растерянно бормотал Тигран, пытаясь меня обнять и удержать равновесие без трости, которая была прислонена к столу, и которую я случайно уронила. — Солнышко, что с тобой?

Наконец ему удалось меня прижать к себе достаточно сильно, так что я могла только всхлипывать, уткнувшись лицом ему в грудь.

— Как ты мог? Как ты мог вообще об этом подумать!

— О чём подумать?

— Об этом! Зачем тебе пистолет?

Тигран вздохнул и с трудом нагнулся, подобрал с пола злосчастный кусок железа.

— В моём случае было бы глупо его не иметь, котёнок. И чего так пугаться? У меня на него есть разрешение, хочешь, покажу?

— Зачем ты его достал?

— Проверить, всё ли в порядке. Почистить. Оружие иногда надо чистить, ты не знала?

— Знала.

— Ну а в чём дело? Что за истерика?

Я молчала. Как ему сказать, что я подумала? Да он всё понял. Он соображает мгновенно. И я не верила в его объяснения. И не хотела верить в то, что он мог вот так просто… А Артур? А я?!

— Солнышко, по-моему, нам обоим нужно выпить чаю. С коньячком. И поспать. Как ты считаешь?

Я отрицательно помотала головой. Ага, он меня уложит и вернётся сюда.

— Отдай мне пистолет, — потребовала я.

— На.

Тигран спокойно отдал мне оружие. Пистолет оказался неожиданно тяжёлым.

— Научить пользоваться? Смотри, вот тут предохранитель. Вот так вставляется магазин. Дай-ка мне его на секунду. Вот так, — Тигран с силой провёл по стволу, — патрон отправляется в патронник. Теперь можно стрелять. Котёнок, да не делай такие глаза, он не заряжен!

Тигран вытянул руку и выстрелил, целясь в окно. Пистолет сухо щёлкнул.

— Попробуй ты. Мне кажется, тебе нужно что-то полегче, это мужской вариант, он и перезаряжается туговато.

Он снова протягивал мне пистолет, но я оттолкнула его руку.

— Да не нужен мне никакой. Хватит уже надо мной издеваться!

Слёзы опять полились, сами собой.

— Почему ты не сказал сразу, что он не заряжен? А где патроны?

— А патронов нет, котёнок.

Он смотрел на меня грустно и серьёзно. Я вытирала слёзы и молчала. Господи, я из-за всех своих мужиков вместе взятых не ревела столько, сколько из-за Тиграна. Собственно, я вообще из-за них не ревела, никогда.

В спальню он меня всё-таки увёл. И чай сделал, сам. С коньяком. По-моему, коньяка в чашке было больше, чем чая. Мы пили, забравшись