Дикая Охота - Роман Афанасьев

В салоне висело напряженное молчание. Алексей с равнодушным видом смотрел в окно, прикидывая — отберут у него оружие, когда доедут до точки, или нет. Стрелок не сводил настороженного взгляда с соседа — заметил, что в кармане у него лежит ствол. Пусть из такой позиции и не выхватишь, но все равно, оружие есть оружие. Белобрысый крысеныш притих, явно что-то замышляя.

Ехали молча, минут десять, обгоняя пробки по разделительной полосе. Потом Кобылин отвел глаза от окна и поймал взгляд здоровяка — тот смотрел в зеркало заднего вида, рассматривая охотника. Кобылину в зеркале были видны лишь его глаза, но они неожиданно показались ему очень знакомыми.

— Веря, — произнес Кобылин, и здоровяк вздрогнул. — Родственница, да?

Оборотень на переднем сиденье дернул плечами, потом отвел взгляд.

— Дальняя, — наконец, очень неохотно, признал он. — За девчонку спасибо. За остальное — еще посмотрим.

— Какая Веря? — подал голос белобрысый. — Казак, о чем он?

— Тихо, — буркнул здоровяк в ответ. — Придержи язык. Потом потреплешься.

Белобрысый недовольно засопел, да так, что даже Кобылин услышал, но совету внял — примолк.

Так, в молчании, прошло еще минут десять. За это время машина уверенно миновала несколько пробок, нарушила десяток правил и ни разу не притормозила. Водила — человек, насколько мог судить Кобылин — свое дело знал хорошо. «Вольво» сбросила скорость, лишь когда пришла пора сворачивать к низкому старому зданию, прятавшемуся за решетчатым забором, вдоль которого росли тополя. На въезде красовался полосатый шлагбаум, но как только машина подъехала ближе, он взлетел вверх, словно давно ждал дорогого гостя.

«Вольво» скользнула мимо большого крыльца с колоннами, какие строили еще при советской власти, прокатилась вдоль потрескавшейся белой стены с окнами, забранными решетками, и свернула за угол. Здесь оказалось еще одно крыльцо — несколько ступенек, дверь и крохотная остроконечная крыша из листового железа. Здесь не было ни машин, ни вывески, как у главного крыльца. Но именно сюда и привезли Алексея.

— На выход, — буркнул здоровяк, когда машина остановилась. — И не дергайтесь. Все.

Алексей спокойно открыл свою дверцу, выбрался из машины, ругнулся, наступив в лужу, и потянулся, разминая затекшую спину. Следом за ним выбрался стрелок, спрятавший пистолет под полу плаща и все еще не сводивший настороженного взгляда со странного гостя. Оборотни, очутившиеся с другой стороны машины, тихо о чем-то зашептались. Опустевшая «Вольво» рыкнула мотором и тихо отчалила в сторону, как большая черная лодка, практически бесшумно скользнув по лужам к площадке у тополей.

— Сюда, — махнул рукой здоровяк Кобылину. — В эту дверь. И без глупостей, охотник.

Кобылин, не вынимая рук из карманов, лишь пожал плечами и двинулся следом за своим провожатым. Следом за ним пошел стрелок — Алексей чувствовал, как его внимательный взгляд сверлит ему спину. Белобрысый остался у крыльца, внутрь здания не пошел — это Кобылин сразу отметил и на всякий случай запомнил.

За дверью оказался длинный узкий коридор. Под потолком висели старые ртутные лампы в ребристых плафонах, бежевая краска на стенах давно потрескалась, на полу виднелся разбитый старый паркет. От его великолепия почти ничего не осталось — прямо по центру, посреди желтых отблесков лака, тянулась серая дорожка, протертая ногами посетителей.

Следуя за провожатым, Алексей старательно запоминал дорогу. Впрочем, особо сложной она не была — сначала прямо, потом вниз, в полуподвал, на площадке, где стояла урна, переполненная окурками, — направо. Снова узкий коридор, но уже хорошо отремонтированный, с побелкой на потолке и густо-бежевой, напоминавшей топленое молоко, краской на стенах.

— Сюда, — бросил оборотень, останавливаясь у неприметной серой двери.

Кобылин оглянулся по сторонам. В коридорах было пусто, да и по дороге им никто не встретился… И в самом деле — сейчас же утро. Слишком раннее для госслужащих.

Здоровяк истолковал заминку по-своему — кивнул головой и протянул к охотнику здоровенную лапищу.

— Сдавай, — велел он. — Оружие сюда.

— Шутишь, что ли? — невольно удивился Кобылин.

— Сдавай, — настойчиво повторил оборотень.

В спину охотника недвусмысленно уперся ствол пистолета — человек-охранник решил немного помочь своему напарнику.

Алексей пожал плечами, медленно вытянул из кармана «глок» и сунул в руку оборотню.

— Нож, — коротко велел он.

Вздохнув, Кобылин вытащил из ножен в рукаве клинок с серебряной насечкой и отдал здоровяку. Потом достал и складной — тоже отдал. Оборотень взвесил добычу на руке, прищурился, окидывая охотника оценивающим взглядом.

— Жидковато, — решил он.

Человек за спиной охотника быстро спрятал ствол и профессионально, в пару движений, прошелся руками по плечам, спине и ногам охотника, проверяя, не спрятано ли оружие за поясом, под мышками или на ногах. У ботинок задержался и вытащил из-за голенища длинный костыль из кованого железа. Удивленно хмыкнув, распрямился и показал оборотню.

— Я не на охоте, — сухо отозвался Кобылин. — Все? Или еще ремень сдать? А то, не ровен час, придушу кого-нибудь.

— Иди, — мотнул головой оборотень. — И не глупи.

Кобылин рывком распахнул дверь и шагнул в полутьму комнаты. Это оказался огромный кабинет. Большое помещение находилось в полуподвале, и узкие окна, очутившиеся под потолком, были забраны решетками. Шкафы, выстроившиеся вдоль стен, блестели темным лаком, а побелка на потолке пожелтела от старости и сигаретного дыма. Почти от самых дверей в глубь кабинета уходил длинный стол для заседаний — старый, массивный, с потертым зеленым сукном. Упирался он в письменный стол, за которым, под портретами президента и премьера, сидел человек. Грузный, круглолицый, толстощекий, напоминающий отъевшегося мопса. На нем был темно-синий мундир с золотыми звездами на погонах, на лице — профессиональное выражение скуки настоящего чиновника. Вот только его взгляд, решительный, изучающий, которым он пожирал своего гостя, никак не вязался с обычным видом госслужащего. Это был взгляд хищника, разглядывающего добычу. В самом прямом гастрономическом смысле.

— Прокуратура, значит, — сдержанно заметил Кобылин. — Неплохо.

Толстяк усмехнулся, показав редкие тонкие зубы.

— Проходи, охотник, — сказал он, не двигаясь. — Присаживайся.

Алексей повел головой, принюхался. В кабинете они были только вдвоем. И за ними, как говорило чутье охотника, никто не следил. Неужели этот самый вожак ничего не боится? Ведь не может не знать, кого затащил к себе в гости. Или ему и впрямь нечего опасаться? И этот охотник далеко не первый, кто вошел в этот кабинет. Вошел, да и не вышел.

— Ну, как хочешь, — добродушно бросил прокурор. — Скажи-ка мне, охотничек, что это происходит в городе, а?

— Жизнь, — сухо отозвался Кобылин, не трогаясь с места. — Жизнь в нем происходит, гражданин начальник.

— Какая-то неправильная жизнь, — отозвался тот. — Или происходит неправильно. Не гармонично. Я ведь знаю, ты сейчас занимаешься пропажей оборотней. Так и знал, что явишься посмотреть своими зенками на место происшествия. Ну, и чего высмотрел?

— Мало чего, — не стал задаваться Кобылин, прислушиваясь к тяжелому дыханию за дверью — охрана и не думала уходить из коридора.

— И все же, Кобылин, расскажи-ка, куда это мои приятели деваются, а? Уж знаю, что не твоя работа, ты-то свои следы не прячешь.

— С какой целью интересуетесь, гражданин начальник? — сухо отозвался Кобылин, прикидывая на взгляд расстояние до стола.

— Вот дает, — искренне удивился оборотень, подбирая со столешницы одинокий карандаш. — Кобылин, ты шутки не шути. У меня родичи тут пропадают с концами, пачками, а ты еще такие вопросы задаешь. Знаю, что нарыл ты что-то, так поделись. Надо же разобраться, в конце концов, кто это такой борзый и почему.

Договорить он не успел — Кобылин рванулся с места, запрыгнул на стол, пятная сукно мокрыми ботинками, и в два прыжка очутился прямо перед хозяином кабинета. Тот дернулся, поплыл, от испуга пытаясь перекинуться, но не успел — лишь лицо вытянулось, так и не превратившись в морду, да кисти рук спрятались в рукавах.

В последнюю секунду охотник остановился — серебряная спица, извлеченная на ходу из рукава, уперлась под левый глаз прокурора и застыла. Сам Кобылин, что опустился на одно колено, навис над оборотнем, глядя ему прямо в глаза. Глядя равнодушно, как на букашку — интересную, но безвредную, которой пришло время отправляться на иглу да в коллекцию.

— Кобылин, — осторожно просипел оборотень, боясь шевельнуть даже глазом. — Ты что это удумал, а?

Алексей не ответил — еще прикидывал, бить зверюгу прямо сейчас или подождать, пока на его крик не прибежит охрана, чтоб два раза не ходить. Спица из серебра отлично работала против оборотней — не давала заживать ранам. Один хороший удар поглубже в голову, в мозг, и с куском мяса, пытающимся восстановиться, можно делать все что угодно. Жаль, что работает только на близком расстоянии. Зато надежно.