Диаммара - Мэгги Фьюри

— Ты свободен. Ваннор. Ты можешь вернуться. Пойдем со мной, старый друг.

Ваннор медленно подходит, берет ее за руку и…..Вересковые пустоши внезапно исчезли, и он оказался в пещере, на кровати — и без малейшего представления о том, что случилось. Только лицо волшебницы никуда не пропало. Склонившись над ним, Ориэлла крепко держала Ваннора за руку, словно приковывая его к жизни.

— Добро пожаловать обратно, — с улыбкой сказала она.

— Добро пожаловать обратно, Ваннор, — повторила за ней Элизеф за много миль от этого места. — Ты как раз вовремя.

Три дня подряд она напряженно вглядывалась в черную воду — и наконец дождалась. Прищурив воспаленные глаза, она смотрела на неожиданно возникшее видение. В самом деле забавно. Милая добрая Ориэлла вернула к жизни правителя Нексиса, своими руками затягивая петлю на собственной шее. Наконец-то у Элизеф появился новый лазутчик!

Волшебница Погоды вновь растворила сознание в кубке и отчетливо увидела глазами Ваннора все, что происходит в пещере контрабандистов. При виде Занны она едва не задохнулась от ненависти. Ну ничего! Теперь, когда Ваннор опять в ее власти, она скоро разделается и с его дочерью.

— Хвала богам, я не ошиблась, — говорила тем временем Ориэлла. — Теперь, смею надеяться, он быстро поправится.

— Не знаю, как мне тебя благодарить, — ответила Занна и отвела волшебницу в сторонку. — Давай-ка подумаем, что вам нужно для путешествия на юг…

Дальше Элизеф слушать не стала. Ей и этого было вполне достаточно. Вернувшись в свое тело, она выплеснула воду и велела слуге разыскать Скуа и Солнечное Перо. Если она хочет оказаться в Диаммаре раньше, чем Ориэлла, следует поторопиться. Тем более что на пути ее ждет много препятствий, и первое из них — Эйри, южная колония Аэриллии, куда сбежала и где теперь правит Черная Птица.

Элизеф улыбнулась холодной улыбкой. Эйри будет снабжать Диаммару всем необходимым, а из ее населения выйдут отличные рабы.

Ястреб улетел довольно далеко, прежде чем Анвар вспомнил, кто он такой, откуда взялся и почему должен лететь обратно. Он прозрел не сразу, это был сложный процесс, и каждая мысль казалась ему крохотной жемчужиной, которую он с огромным трудом извлекает из раковины птичьего мозга. Духу мага и человека было тесно в крошечном птичьем сознании.

Учась размышлять заново, Анвар летел вдоль берега, и под левым его крылом бежала морская гладь. Внезапно до него дошло, что он летит. Летит! Но я же не умею летать! Это же невозможна… И стоило ему об этом подумать, как земля завертелась у него перед глазами, и он, кувыркаясь, начал стремительно падать.

Сознание Анвара сковал ледяной страх, зато его спас инстинкт. Ястреб успел расправить крылья, поймал восходящий поток и вновь воспарил, едва не задев крылом гребень волны.

О боги, я едва не погиб! Анвар мысленно приказал себе больше не задумываться о технической стороне полета — и вообще о своем новом состоянии. Оказалось, что это очень легко, ибо крохотный мозг мог вместить не больше одной мысли за раз. Правда, на всякий случай Анвар повернул к берегу — и едва не утонул при этом, а уже над землей опустился пониже, чтобы не разбиться, если все-таки упадет.

Потом он заметил кроликов, пасущихся чуть в стороне, и в мозгу его вспыхнул язычок голодного пламени. Ястреб наметил жертву, камнем упал на испуганного кролика, который тщетно пытался удрать, и, зарывшись клювом в пушистый мех, стал разрывать добычу на части.

Утолив первый голод, он вдруг почувствовал, что занят чем-то не тем. Нет, постойте! Я ведь такого не ем. Я не ем сырого мяса!

Перед глазами у него возникло лицо — человеческое лицо с голубыми глазами и светлыми волосами. Я? Загорелые руки с мозолями на кончиках пальцев — от струн. Арфа… Где-то осталась такая чудесная арфа…

Потом Анвар увидел другое лицо — с такими же гордыми чертами, как у птицы, в которую он превратился. Пышные волосы цвета меди, ярко-зеленые глаза… Ориэлла! В следующее мгновение ястреб уже несся вдоль берега в обратном направлении: правым крылом к морю, левым — к земле.

— Если мы поторопимся, то через три дня будем уже на месте, мой господин, а при попутном ветре — и того раньше. У ваших кораблей слишком большая осадка, в гавань им не войти, но мы бросим якорь в соседней бухте и пойдем берегом.

Господин Пендрал, развалившись в удобном кресле, с усмешкой слушал небритого, оборванного контрабандиста. Можно было с уверенностью утверждать, что это человек низкий и склочный, но две особенности в его облике привлекли внимание правителя Нексиса: глаза, горящие жаждой мщения, и алчный оскал. Несомненно, этот старик послан ему богами, но у Пендрала был богатый опыт купли-продажи, и потому он не торопился высказывать свою заинтересованность.

— Похоже, ты уже все обдумал. — Пендрал сплел унизанные кольцами пальцы на животе и, прищурившись, посмотрел на перебежчика. — И что же ты хочешь получить за свои услуги?

Геван на мгновение отвел взгляд.

— Я хочу стать купцом, как вы, господин Пендрал. Преуспевающим и уважаемым. Я хочу, чтобы мои преступления были забыты, я хочу пятьсот золотых в качестве подъемных, я хочу получить здание под склад — и еще я хочу получить корабли контрабандистов, когда мы их разгромим. Пендрал засмеялся:

— Губа у тебя не дура. А больше ты ничего не хочешь? Геван пожал плечами и хотел было сплюнуть на сверкающий пол, но Пендрал одарил его таким взглядом, что он поспешно проглотил слюну.

— Мой господин, подумайте об убытках, которые вам приносят Ночные Пираты. А без моей помощи вам их ни за что не найти — многие уже пробовали, да у них ничего не вышло. Кроме того, как я уже говорил, они укрывают вора, который ограбил вашу милость. Я уверен, что вы не пожалеете средств, чтобы его схватить.

Пендрал кивнул. За этого маленького негодника он действительно готов был пожертвовать многим.

— Хорошо, я согласен. Ты получишь то, чего, несомненно, заслуживаешь.

Геван был так доволен удачной сделкой, что, как и рассчитывал Пендрал, не обратил внимания на некоторую двусмысленность последних слов Верховного правителя.

Ориэлла выскользнула за дверь, оставив Ваннора, Дульсину и Занну втроем. Вернувшись в свою комнату, она с радостью обнаружила, что Шиа и Хану уже вернулись.

— Где вы были? — спросила волшебница. — Вы пропадали почти целый день.

— Заччем толкаться среди двуногих? — ответила Шиа — Мы охотились в вереске. А где тот, другой?

Ориэлла вздохнула. Неприязнь Шиа к Форралу была так велика, что она даже отказывалась называть его по имени.