В ночи - Кэтрин Смит

– И твои тоже.

Мойра невесело усмехнулась:

– Они приедут не для того, чтобы увидеться со мной. Уверена, Миллисент, Маргарет и Марисса тоже захотят приехать.

Минни наморщила нос:

– Как это нелепо, что мама и папа дали нам всем имена, начинающиеся на «М».

Конечно, просто глупость. Но Мойра подозревала, что ни отец, ни мать – особенно мать – совершенно не придавали значения такой мелочи, как имена дочерей.

– На мой взгляд, ты слишком переживаешь по этому поводу, – сухо заметила Мойра. – Наверное, пора заканчивать со списком. Кто еще у нас остался?

Минни облизнула губы, проведя по нижней языком.

– Мы будем приглашать мистера Райленда?

– Норта? – Мойра разыграла маленький спектакль, рассматривая лист бумаги, лежавший перед ней на столе. – О да. И он, и Октавия уже есть в списке.

– Ты знаешь, кого я имела в виду.

Вздохнув, Мойра подняла глаза и встретила обеспокоенный взгляд сестры.

– Ты хочешь его пригласить? – Если это будет приятно Минни, она переживет один вечер рядом с Уинтропом. В конце концов, они живут в одном городе и в любой момент могут случайно столкнуться на улице.

Не часто, конечно. Хорошо бы пореже.

– Не знаю. Мне хотелось бы увидеть его там, потому что он был мил со мной. Кроме того, вся его семья приглашена. Но я не могу вынести, что он сотворил с тобой, Мойра, хотя я знаю всего лишь половину того.

В действительности – меньше половины, но и этого достаточно. Начнет задавать вопросы, а Мойра так много передумала, что говорить об этом уже не хотелось.

Она надела маску безразличия.

– Хорошо бы тебе пригласить его. Уверена, он воспользуется возможностью принести свои поздравления.

Это не очень понравилось ее сестре.

– Он уже сделал это прошлой ночью, когда мы с Лукасом сообщили ему.

Мойра замолчала, перо повисло над чернильницей.

– Разумеется, но поздравить публично – совершенно другое дело. – Она обмакнула перо в чернила и вывела его имя в списке, пока нервы не сдали.

– Ты думаешь, он придет?

Господи, неужели ей никуда не деться от этого человека?

– Я не знаю, Минни! – Ее терпению пришел конец. – Хочешь, я сама лично пойду к нему и спрошу его?

Минни широко открыла глаза.

– Ты сможешь сделать это для меня?

Мойра чуть было не заявила сестре, чтобы та убиралась, и подальше, но тут обратила внимание на озорной огонек в глазах Минни. Та дразнила ее, и, надо сказать, очень умело.

– Нет, – ответила она. – Но у меня есть повар, который приготовит нам шоколад. Ты не против?

Минни захлопала в ладоши, как маленькая девочка.

– Нет, нет, не против!

Покончив с шоколадом, Мойра поднялась посмотреть, как там Натаниэль. Она просидела возле него почти всю ночь, ненадолго прикорнув в кресле около его – ее – кровати. Не кресло мешало ей заснуть, а то, что она снова и снова прокручивала в голове события прошедшей ночи, в особенности поцелуй, которым они обменялись с Уинтропом.

Неужели она не в силах владеть собой, стоит мужчине лишь проявить внимание? Он поцеловал ее, и она растаяла, забыв о его презренном поступке. Пока ее друг в забытьи лежал как раз над ними, в кровоподтеках и синяках от столкновения с трусливым бандитом, Мойра была готова на своем обюссонском ковре заняться любовью с таким же преступником.

Лицо Натаниэля было спокойным, когда она тихонько заглянула в полуоткрытую дверь. Казалось, оно распухло еще больше, чем прошлой ночью, а синяки стали ужасающе темными, лилово-зеленого цвета. Но он не выглядел страдающим от боли, и уже это было хорошо.

– Я лежу и размышляю, когда ты соизволишь появиться, – пробормотал он, открывая глаза, когда она проскользнула в комнату. – Мне нужен ночной горшок. Нестерпимо. Боюсь, тебе придется мне помочь.

Услышь Мойра такие слова от кого-нибудь еще, она была бы смущена сверх меры, но только не от Натаниэля. Когда Тони болел, они по очереди ухаживали за ним, в том числе водили в туалет, а со временем стали опорожнять подкладное судно. Так что она, конечно, поможет подняться своему другу, чтобы тот смог, отправить естественные надобности.

– Я так счастлива видеть тебя, – сообщила она. – Правда, совсем подругой причине.

Она подошла к кровати и стащила простыни. Он лежал голый, и мельком, прежде чем отвела глаза, она увидела повязки, обвитые вокруг его ребер. В ней заговорило чувство вины. Это была ее ошибка, что такое случилось с ним. Если бы только она не отдалась своему влечению к Уинтропу!

– Перестань себя винить, – грубо одернул он ее. – И дай халат. Мне холодно.

Никогда еще она не видела Натаниэля в таком отвратительном состоянии, обнаженным и избитым. Поэтому не удивилась. Она достала халат, один из тех, что ее слуги забрали из его дома и принесли сюда. Одевание было медленным и болезненным, но он стойко перенес его. Затем, положив руки Натаниэля себе на плечи, Мойра обхватила его за спину и помогла встать на ноги.

– Ты уверен, что так будет лучше, чем судно? – спросила она, с трудом переводя дыхание, когда они оба пытались сохранить равновесие. – Могу принести.

– Не надо, лучше в горшок, провались он.

И сделал так, как хотел. Потребовалось почти четверть часа, чтобы довести его до стульчака и обратно, и он не мог отдышаться и покрылся испариной, пока добрался до подушки. Но у них все получилось. Мойра пришла к заключению, что один-два лакея смогут передвинуть стульчак поближе к кровати Натаниэля. Она бы не вынесла таких трудов еще раз.

Как только он вновь устроился на подушке, по-прежнему в своем халате, Мойра наконец дала волю слезам.

– Мне так жаль, Нат.

Он сердито взглянул на нее, или, может, ей это показалось. Было трудно определить – один его глаз заплыл полностью.

– Я сказал – не вини себя.

– Я так не могу. – Неужели этот скулеж – ее голос? Чертовски противный.

Ему, несомненно, голос тоже показался неприятным, потому что он раздраженно заявил:

– К тебе это не имеет никакого отношения.

– Конечно, имеет. – Наступило время признаться и покончить со всем разом. – Это все из-за чертовой тиары.

Он посмотрел на нее одним глазом:

– Я знаю. – Она замерла:

– Ты?

– О да. – Он, должно быть, попытался горько усмехнуться. Вместо этого его губы смогли только слегка дернуться. – Они действовали наверняка, я знаю. Я должен был стать посланием для твоего мистера Райленда.

Кислота заполнила рот.

– Он не мой мистер Райленд. Больше не мой. – Она глядела в сторону. – И не знаю, был ли когда-нибудь моим.

– Побереги свою мелодраму до того, как останешься наедине со своими мечтами, дорогуша. – Он говорил веско, но не грубо. – Этот мужчина обходился с тобой как с самкой, но, помимо всего, ты была ему небезразлична.