Живая земля - Андрей Рубанов

– Не звонила и не позвонит, – сказал Денис, садясь за стол.

– Я могу ее найти.

– Зачем? – спросил Денис. – Ты что, не читал медицинский справочник? Сначала – зеленые пятна, потом – резкое удлинение костей, деформация скелета, вырождение пищеварительного тракта… Она права – лучше этого не видеть. Точнее, лучше пусть она не видит нас, которые ее видят, понимаешь? Есть специальные хосписы, там таких, как она, бесплатно пускают жить, во всем помогают…

– А я, – тихо сказал Вовочка, – тебе хочу помочь. Ей не помог – зато тебе помогу. Я люблю твою мать, и тебя люблю как сына. Конечно, я тебе не отец, но…

Вовочка стушевался и бесшумно отпил из чашки с отбитым краем.

– Зачем мне помогать? – спросил Денис. – Я в порядке.

– Помнишь, ты спросил, в чем заключается моя работа?

– Помню.

– Я не налоговый инспектор, – твердо объявил Вовочка. – У меня другие обязанности. Я, Денис, сотрудник Нулевого канала. Старший куратор отдела демографии. Действую негласно. Рассказывая тебе все это, я совершаю должностное преступление. Но мне наплевать, я Варю люблю и все для нее готов сделать… Я бы ей… Я ради нее…

Он тяжело вздохнул.

– Знаю, – сказал Денис. – Понял. Ты ловишь талантливых. И отправляешь их под Купол.

– Я не отправляю, – возразил Вовочка. – Отправкой занимается другой отдел. Моя функция – отследить, протестировать, составить анкеты и доложить по начальству. И насчет талантливых ты тоже… В общем, долго рассказывать. Я куратор этого района, у меня база данных на семьдесят тысяч детей, подростков и молодых людей в возрасте от двенадцати до двадцати трех лет. Информация поступает из школ и университетов. Я ее обрабатываю. Основных показателей около ста пятидесяти. Критическое мышление, независимость суждений, скорость принятия решений, последовательность исполнения принятого решения и так далее… Чтоб ты понял, я отслеживаю не талантливых людей, а тех, у кого самый твердый характер. Упрямцев, бунтарей. Но, конечно, глупые бунтари не интересуют мое начальство…

– Я с вашим начальством знаком, – сказал Денис.

– Знаю, – ответил Вовочка. – На тебя приходила ориентировка, еще весной.

– Хо! – воскликнул Денис. – Дай угадаю. В конце марта?

– Точно. Теперь слушай меня внимательно. Ты не подходишь под требования. Какие-то показатели отличные, какие-то посредственные. Я могу показать тебе досье, но ты все равно ничего не поймешь…

– Спасибо, – усмехнулся Денис. – Мне неинтересно.

– Ты недотягиваешь совсем чуть-чуть, – продолжал Вовочка. – Скажем, по шкале Суркова у тебя отличные показатели, но логика хромает, и способности к маневру низкие… Говоря простым языком, Денис, ты не умеешь менять свои убеждения. Даже под воздействием критической массы объективных факторов. Еще проще: в детстве тебе внушили, что черное – это белое, и ты живешь с этим убеждением… А потом жизнь подводит тебя к мысли, что черное – это все-таки черное, а никак не белое, но ты упрямо продолжаешь верить в то, что тебе внушили. Более того, ты готов стоять до конца…

– Да, – спокойно кивнул Денис. – Я люблю стоять до конца. Это мне хорошо внушили.

Вовочка осторожно улыбнулся.

– Я предлагаю тебе уехать под Купол, Денис. Я подделаю результаты тестов. Ты попадешь в число избранных и получишь предложение работать в идеальных условиях, в комфорте и безопасности. Все твои бытовые проблемы будут решаться мгновенно. Сразу после перемещения тебя опять протестируют, и наверняка моя ошибка будет вскрыта, но обратно тебя не выгонят. Все знают, что система плохо отлажена, и махнут рукой. Привезли парня – и ладно. Мне тоже ничего не будет, определенный процент ошибок заложен в расчет показателей эффективности… А если и накажут – мне, повторяю, наплевать, у меня есть сбережения, я не пропаду… Пусть сотрут память, мне все равно. Так даже лучше, забуду Варю, перестану мучиться…

– Круто, – сказал Денис. – Мне в хребет вставят провод и будут управлять моими эмоциями. Пружинов нажмет кнопку – и я буду озабочен. Он нажмет другую – и я буду весел.

– Начнем с того, – перебил Вовочка, – что ты будешь сыт и здоров. Всегда. Ты забудешь про свою кувалду и про питательные свекольные похлебки. Далее, ты получишь интересную работу, действительно интересную! Тебя поставят туда, где у тебя будет все получаться. И последнее: у тебя будут все возможности для самосовершенствования, отдыха, развлечений…

– Хороший чай, – сказал Денис. – В «Торгсине» берешь?

– Да. При чем тут…

– И конфеты тоже ничего.

Вовочка сделался скорбным.

– Я не прошу тебя отвечать сейчас. Подумай. Что ждет тебя здесь, в Европе? Ты состаришься в тридцать пять и умрешь в пятьдесят восемь. Здесь бедно и холодно, Денис. Здесь хорошо быть молодым и сильным. Но быть старым и больным – это кошмар. Подумай о будущем.

– Знаешь, – сказал Денис, – если я буду думать о будущем, я упущу настоящее. Спасибо, Володя, но я уж как-нибудь тут устроюсь. Я был под Куполом. Там скучно. А тут – весело.

– Не спеши с ответом.

– Хо! – воскликнул Денис. – Есть идея. Отправь вместо меня другого человека.

– Таню?

– Да. Это самое лучшее, что ты можешь для меня сделать.

Вовочка помрачнел.

– Видишь ли, – почти прошептал он. – Таня и так едет. Завтра я подписываю докладную. Она и еще три девочки, ее ровесницы. У всех отличные показатели. Люди из отдела «К» придут к ней в течение недели. Она уедет, а ты – останешься… Ты к этому готов?

Денис засмеялся. Вскочил, ударил хозяина дома по плечу. Он бы станцевал что-нибудь, если б умел. Он подскочил к окну и восторженно плюнул в открытую форточку.

– Только не вздумай ей говорить, это секретная информация… – озабоченно сказал старший куратор отдела демографии, он же сожитель матери, он же вершитель судеб для семидесяти тысяч московских мальчиков и девочек.

– Таня спит и видит себя под Куполом, – сказал Денис. – Когда к ней придут, это будет лучший день в ее жизни.

– Мне казалось, что у вас…

– У нас – да, было. Но она изменилась. Повзрослела. В отличие от меня она стала думать о будущем. Ей больше не нравятся веселые посиделки в бесплатных столовых после шести часов работы на сломе. Ей больше не нравятся валенки и водка с чаем…

– А ты?

– Я? – Денис опять засмеялся. – Ты же сам сказал: я недотягиваю. Я быдло, один из стада, у меня хуевые показатели. Я рожден в говне и подохну в говне. Там, где все прогнило и живут в позоре. И на моих поминках будут жрать селедку и чеснок. Слушай, я счастлив. Спасибо тебе, Володя. Я пойду, наверное. Только, это…

– Да, – сразу кивнул Вовочка, засуетился и достал несколько купюр из шкафа, забитого пачками чая и сахара. – Конечно. Держи.