Фурии Кальдерона - Джим Батчер

— Брутус? — переспросила Амара.

— Моя фурия. Пес, которого ты видела.

— А, — кивнула она. — Ясно. Дай-ка я. — Она закрыла глаза и прошептала команду Циррусу. Воздух у огня дрогнул, и дым, а вместе с ним и волны тепла потянулись к сохнущей одежде. Амара открыла глаза, полюбовалась работой Цирруса и кивнула. — Так она высохнет быстрее.

— Спасибо, — сказал Бернард. Он обхватил себя руками за плечи, справляясь с дрожью. — Ты знаешь тех двоих, которые гонятся за Тави?

— С ними еще одна. Водяная ведьма. Твоя сестра вышвырнула ее из реки.

Бернард фыркнул, и лицо его осветилось улыбкой.

— С нее станется. А я эту и не заметил.

— Я их знаю, — сказала Амара и вкратце поведала ему все, что знала про Фиделиаса, наемников и опасность, нависшую над долиной.

— Политика. — Бернард сплюнул в огонь. — Я завел стедгольд здесь только потому, что не хотел иметь дел с верховными лордами. Да и с Первым лордом тоже.

— Извини, — сказала Амара. — Все в порядке?

Бернард покачал головой.

— Не знаю. Такая вышла драка — я не могу теперь перетруждать Брутуса. Он в основном занят тем, что мешает тому заклинателю земли обнаружить нас. Я пытался поискать сам, но не смог засечь никого.

— Я уверена, что с Тави все в порядке, — попробовала утешить его Амара. — Он умеет постоять за себя.

Бернард кивнул.

— Он умен. Ловок. Но в такую грозу этого может быть недостаточно.

— У него есть соль, — напомнила Амара. — Он взял ее с собой перед выходом.

— Что ж, приятно знать хотя бы это.

— И он не один. С ним этот раб.

Бернард поморщился.

— Линялый… Не знаю, зачем моя сестра цацкается с ним.

— У тебя много рабов?

Бернард мотнул головой.

— Я покупал их несколько раз — давал им шанс заработать себе свободу. Большинство семей, которые живут сейчас в стедгольде, попали сюда так.

— Но Линялому ты такого шанса не давал?

Он нахмурился.

— Конечно давал. Он первый раб, которого я купил, когда поднимал Бернардгольд. Но он вечно спускает все деньги прежде, чем накопит свою цену. Или учудит какую-нибудь глупость, и ему приходится платить за починку. У меня терпение иссякло давным-давно. С ним общается только Исана. Вся одежда его — сплошной хлам, и он так и не снял этого своего старого ошейника. Но парень он, пожалуй, ничего, и кузнец, и жестянщик из него тоже неплохие. Но мозги его — что твой кирпич.

Амара кивнула. Потом села. Это простое движение заставило ее охнуть, и у нее закружилась голова. Рука Бернарда поддержала ее.

— Спокойно. Тебе нужно отдохнуть. Выйти в грозу в таком виде — почти верная смерть.

— Не могу, — сказала Амара. — Мне надо действовать. Найти Тави или по крайней мере попытаться предупредить графа в гарнизоне.

— Никуда ты сегодня не пойдешь, — возразил Бернард. Он кивнул в сторону темноты в дальнем от костра конце пещеры, откуда доносилось далекое завывание ветра. — Гроза разгулялась вовсю, и она сильнее, чем я полагал. Нынче все сидят в укрытии.

Она посмотрела на него и нахмурилась.

— Ляг, — произнес он. — Отдохни. Нет смысла утомлять себя еще сильнее.

— А ты?

Он пожал плечами.

— Со мной все будет в порядке. — Он легонько толкнул ее в плечо. — Отдохни. Мы двинемся, как только гроза пойдет на убыль.

Амара вздохнула и перестала сопротивляться обволакивавшему ее теплу, позволив ему уложить себя. Пальцы его чуть напряглись на ее коже. Она вздрогнула: прикосновение его одновременно успокаивало и будило неожиданную животную страсть, желание, которое угнездилось у нее где-то в животе, учащало сердцебиение и дыхание.

Она взглянула на Бернарда и увидела, что реакция ее не осталась незамеченной. Она почувствовала, что снова заливается краской, но глаз не отвела.

— Ты дрожишь, — негромко заметил он.

Рука его не двинулась с места.

— Мне холодно, — сказала она. Ее вдруг начали смущать голые ноги, выставленные на обозрение, и она подобрала их под рубаху — его рубаху.

Он наконец пошевелился: рука его соскользнула с ее плеча. Он лег на бок, грудью к ее плечам, так что она оказалась между ним и огнем.

— Прижмись ко мне, — все так же негромко сказал он. — Пока не согреешься.

Она вздрогнула еще раз и послушалась, ощущая кожей его силу, его тепло. Ей отчаянно хотелось перевернуться на другой бок, уткнуться лицом во впадину между его плечом и шеей, ощущать его кожу своей кожей, наслаждаться этой близостью, этим теплом. При мысли об этом ее снова пробрала дрожь. Она облизнула пересохшие губы.

— Ты как, в порядке? — спросил он.

— Я… — Она снова сглотнула. — Все еще холодно.

Он пошевелился. Его рука — осторожная, сильная — поднялась и легла на нее, прижав к себе чуть крепче.

— Так лучше?

— Лучше, — прошептала Амара и повернулась, чтобы видеть его лицо. Губы их разделяла какая-то пара дюймов. — Спасибо, что спас меня.

Губы его шевельнулись, будто он хотел сказать что-то, но промолчал, глядя ей в глаза. Потом он опустил взгляд.

— Ты бы поспала.

Она покачала головой, глядя на него. Потом прижалась к нему, и губы их встретились. Его губы оказались чуть обветрены, но все равно мягкие, теплые. От него пахло свежевыделанной кожей и свежим ветром, и она поцеловала его крепче. Он отозвался на ее поцелуй — осторожно, но она все же почувствовала сдерживаемый жар в том, с какой жадностью его губы припали к ее, и сердце ее забилось еще быстрее.

Он оборвал поцелуй, отняв свои губы от ее, так и не открывая глаз. Потом с усилием сглотнул, и она почувствовала, как руки его на мгновение сжались крепче. Он открыл глаза.

— Тебе нужно поспать.

— Но…

— Ты замерзла и напугана, — мягко произнес он. — Я не хочу злоупотреблять этим.

Лицо ее вспыхнуло, и она отвернулась.

— Нет, я имела в виду…

Он положил руку ей на голову и мягко придавил. Вторую руку он подвинул ладонью под ее щеку.

— Просто отдохни, — тихо сказал он. — Поспи.

— Ты уверен? — спросила она.

Глаза ее против воли закрылись и никак не хотели открываться.

— Я уверен, Амара, — сказал он; низкий голос эхом отдавался у него в груди, и она ощущала его почти так же ясно, как слышала. — Спи. Я посторожу.

— Извини, — сказала она. — Я не хотела…

Она ощутила, как он придвинулся к ней и прижался губами к ее влажным волосам.

— Тсс. Мы можем поговорить об этом позже, если захочешь. А пока спи.

Покраснев, Амара прижалась к его теплому телу и вздохнула. Она провалилась в сон прежде, чем успела вздохнуть еще раз.