Лик Архистратига - Александр Холин

Успокоившись, девушка снова принялась приводить путешественников в нормальное состояние. Только теперь Наташа обратила внимание на нечеловечью измождённость Ефрема и Ивана Кузьмича, будто оба только что освободились из фашистского Освенцима или же Бухенвальда. Вполне возможно Ефрем тоже отдал, чуть ли не все жизненные силы ради желания побеседовать с маской, а Иван Кузьмич, всегда здоровый и упитанный, в одну ночь превратился в дистрофика. Такого просто не может быть! Но факты — вещь упрямая, даже очень.

Решив нейтрализовать свой никчёмный выкрик, Наташа снова опустилась на колени рядом с Ефремом, провела рукой по его щеке, успевшей к рассвету покрыться недельной щетиной.

— Возможно, кто-то действительно смерти заслуживает, — откликнулся Иван Кузьмич. — И я тоже. Потому что совсем недавно не верил реальным фактам, хоть они большей частью мистические. Кому-то хотел доказать свою правоту. А зачем это? Даже если бы что-то доказал, то смог бы только гордо задрать нос — я доказал! — и больше ничего. Никому никакой пользы, тем более радости, такие доказательства не приносят.

— Вот и я заслужил, — кисло улыбнулся Ефрем. — Ведь как профессионал знаю конкретно, что с такими предметами никогда не шутят, тем более, не проводят лабораторные опыты. Так нет, надо было влипнуть в приключение. Забыл, что такие опыты приводят иногда к необратимым потерям. И твоего начальника втравил в некрасивую историю.

— Да ладно вам, — отмахнулась девушка. — Принялись самобичеванием заниматься на всю катушку. Типун вам обоим на язык. Я их слушаю, уши подставляю, а они усердно лапшу вешают. Не стыдно?

— Нет, правда. Я серьёзно. Эта маска, — Милетин снова поднял указательный палец вверх. — Эта маска основательный накопитель биологической энергии человека. Отрицательной энергии. Что здесь удивительного? Любой, поработав с ней, кони двинет. Только одни сразу, другие ещё малость покочевряжатся. Я прав, к сожалению, Иван Кузьмич не даст соврать.

— Два типуна тебе на язык, — проворчала девушка. — Кончай предсказывать гибель Трои, ты не Кассандра!

— Хоть три типуна. Мне от этого легче не будет.

— Вижу, — девушка снова принялась протирать полотенцем его лицо. — Видел бы ты себя сам. Я не очень-то уверена, что общение с ней, — она тоже ткнула пальцем в сторону ритуальной маски, — принесло вам обоим большое удовлетворение.

— Вовсе нет, — Иван Кузьмич открыл глаза и взглянул на девушку, прикорнувшую возле сидящего у стены Ефрема. — Мы узнали Истину. Даже несколько. Такого не встретишь нигде.

— Разве Истин бывает множество? — обернулась Наташа к Ивану Кузьмичу. — По-моему, это понятие должно быть только одно, если знакомит человека с настоящей Истиной.

— Настоящих Истин действительно несколько, — подтвердил начальник Гохрана. — Только у них нет меж собой никаких противоречий.

— А когда я общался с караван-баши, то хозяин каравана дал прочесть мне книгу жизни, — признался Ефрем.

— Жизни?

— Да, жизни, — кивнул он. — С помощью прочитанного я, вероятно, сумею найти свою дорогу. Только не здесь. У меня осталось очень мало времени. Нужно успеть подготовиться. Иван Кузьмич, ты сможешь отвезти меня домой?

— Конечно, — отозвался начальник Гохрана. — Не думай, что я не совсем ещё в форме. Во всяком случае, за рулём уже сидеть смогу. Сейчас ещё выпьем по чашке кофе, и будет полный порядок.

— Скажи, Наташа, а твой взгляд…

Ефрем опять хотел возобновить рассуждения о глазах девушки, но вдруг запнулся и замолчал.

— Что не так? — улыбнулась Наташа. — Какие образы ты видишь в глазах моих? Предупреждаю, они у меня такие от рождения и многих сводили с ума. Если прямо сейчас вздумал мне рассказать, что утонул в глазах моих и что таких ни у кого не встречал, то будешь далеко не первым. Сам знаешь.

— Что ты опять у неё в глазах увидел? — пришёл на помощь смутившейся девушке Иван Кузьмич. — Ох уж мне эти экстрасенсы! Вечно что-нибудь запредельное им кажется в каждом движении человека, в каждом произнесённом слове, прозвучавшем обязательно по какому-нибудь поводу, хотя ничего такого нет.

— Действительно, ничего такого нет, — отмахнулся Ефрем. — Это я так.

— Совсем не так, — не успокаивалась Наташа. — Ты опять в моих глазах что-то увидел, да? Почему эти видения у тебя начались именно сегодня?

— Почему опять? Неужели я тебе в глаза раньше заглядывал? — снова попытался отмахнуться Ефрем. — Действительно, глаза у тебя удивительные и они мне напомнили несколько не менее удивительных случаев, но сейчас это нас не касается и к путешествиям в Зазеркалье не относится.

— Вот те раз! — всплеснула она руками. — Совсем у тебя из головы вылетело, как только что пытался выяснить, почему у меня глаза разные?

— А они у тебя разные?

— Конечно! — засмеялась Наташа. — Один правый, другой левый. 

Глава 15

Наташа замолчала.

Рассказ о происшествиях в хранилище Гохрана поразил Дмитрия, но он просто не мог сразу отреагировать на услышанное. Каминные блики беззвучно носились по залу, будто раздуваемые ветром, а Дима сидел, нахохлившись, с трудом усваивая полученную информацию.

— Поздно уже, да и устала я. Просто безумно устала, — подала голос Наташа. — Пора спать.

— Подожди, — отозвался Дмитрий. — С Ефремом всё нормально? Где он? Ты не могла бы нас познакомить?

Наташа удивлённо посмотрела в глаза Дмитрию, и тот вздрогнул от этого взгляда, как будто парень оказался возле расстрельной стенки под прицелом взвода стрелков, а прозвучавшая команда «Пли!», позволила ему увидеть рассекающую воздух пулю, которая должна точно впиться ему в третий глаз, то есть как раз меж бровей. Этот расстрельный взгляд в мгновенье ока выбил Дмитрия из колеи жизни, в которой он чувствовал себя уверенным и не подозревал, что человека очень легко лишить привычного материалистичного мирка.

— Иван Кузьмич повёз его домой, — услышал Дима голос Наташи, доносящийся откуда-то из далека-далёка. — Я увязалась с ними — мало ли что! — и как ни отбивалась, по дороге Ефрем принялся всё же рассказывать о том, что с ними происходило там, в Зазеркалье, иначе я многое не знала бы, — Наташа посмотрела на Диму, но от этого взгляда ему почему-то вдруг снова стало неуютно. — Конечно же, мне было интересно и пока он всё не рассказал, я не собиралась уже отказываться от прослушивания. Теперь-то я понимаю, почему Ефрем спешил с рассказом.

— Интересно, почему?

— Когда вечером того же дня я снова к нему вернулась с другим моим приятелем нейрохирургом, то застала в квартире множество какого-то народа, — Наташа на несколько секунд замолчала как бы собираясь с мыслями. — К нему приехали друзья, знакомые, родственники, в общем, Бог знает кто, потому что Ефрем после общения с маской прожил всего несколько часов, так что угодила я как раз к смертному одру. Через три дня его похоронили, но констатация смерти — сердечная недостаточность. То есть недостаток умственных сил и желаний объяснить видимую причину ухода человека из жизни. Помогло то, что мой приятель, нейрохирург, имел возможность проследить причину наступившего летального исхода, но причина, скорее всего, относится к мистическим умозаключениям, чем к официальному медицинскому диагнозу.

— А что с Иваном Кузьмичом? — осторожно спросил Дмитрий.

— Он тоже долго проболел, хоть и старался не показывать виду. Потом замкнулся и особенно на мистические темы его никаким калачом не заманишь. Сейчас он оставил Гохран и проживает безвыездно на даче.

— Наташа, подожди! — засомневался Дима. — Ты ведь не станешь утверждать, что больна той же болезнью, что твой начальник или его подчинённые, готовые помереть по первому зову инфернальной уродины?

— А для чего я всю ночь тебе это рассказывала? — возмутилась девушка. — Меня ожидает что-то нехорошее, но неотвратное, к сожалению. Не могу даже предположить, какое уготовано место для меня после знакомства с маской, но уготовано уже давно. Ведь Сергей, работавший с Феденькой, физиологически жив. Его пытаются избавить от реактивного психоза, только эта болезнь не лечится. И человек, физиологически оставаясь живым, на самом деле давно уже мёртв.

— Но должен же быть хоть какой-нибудь выход из тупика?! Не может не быть, чтобы совсем ничего не было или нельзя найти! — взъерепенился Дмитрий. — Надо обязательно найти! Обнаружить! Раскопать! Разрыть, чёрт побери! На то мы и люди! Если ничего не найдём, то грош нам цена и действительно зря прожигаем жизнь, то есть, пускаем в небо только дым и звуковое пыхтение. Ведь ты же знаешь, что перед человеком всегда ставится рогатка, а сверху смотрят, как поставленный в безвыходное положение человек справляется с возникшей ниоткуда проблемой.

— А для чего я сюда в Крым приехала, как ты думаешь? — Наташа снова посмотрела на него. — Мы и в пещеру из-за этого ездили, чтобы найти решение возникшей проблемы. Кстати, ты так и не посмотрел, что мой мальчик нарисовал задолго до своего исчезновения.