Безжалостные парни (ЛП) - К. М. Станич

начинает мама, но я уже отступаю ещё на шаг. Тёмные глаза мистера Дэйва отслеживают мои движения, прежде чем перевести взгляд на улицу и обратно. Он ищет своих сообщников? Мужчина проверяет охрану, которая следила за мной и мамой здесь сегодня вечером?

— Это больше, чем просто немного странно, — говорю я ей, возвращая внимание к Йену Дэйву. Я имею в виду, что это за имя такое?! Это такая же подделка, как накладные ногти. — Это жутко. Ты ведь знаешь, что кто-то напал на меня в школе, верно? И я не имею в виду в Адамсоне, я имею в виду в Санта-Крузе. И в течение недели, когда мистер Дэйв отсутствовал.

— Ты в чём-то обвиняешь Йена? — спрашивает мама, и её голос звучит чрезвычайно озадаченно. — Это нелепо.

— Шарлотта, — начинает мистер Дэйв, и я шокирована отсутствием у него удивления по поводу моего раскрытия пола, пока не вспоминаю, что он знал. Он знал всё это время, даже когда не должен был знать. — Я обещаю тебе, что эта история с твоей матерью была незапланированной. Честно говоря, это немного неуместно, но…

— Извините, мне нужно в уборную, — выпаливаю я, поворачиваясь и направляясь в ресторан. Я в лёгком оцепенении ищу и нахожу женский туалет, проскальзываю внутрь и запираю за собой дверь на засов. — Чёрт возьми, чёрт возьми, чёрт возьми, — ворчу я, набирая номер Рейнджера. Я не уверена, почему из всех парней я выбираю именно его, чтобы позвонить первым. Это просто происходит.

— Шарлотта? — спрашивает он, его голос резкий и мрачный. — Всё в порядке?

— Моя мама встречается с мистером Дэйвом. Он её новый парень. Они пытались скормить мне какую-то дерьмовую ложь о том, как она познакомилась с ним, когда он приехал сюда навестить семью в декабре, но… серьёзно?! Я не дура. Ты не можешь просто случайно найти мать одного из своих учеников в Лос-Анджелесе, когда живёшь в грёбаном Натмеге, в штате Коннектикута.

— Мы сейчас приедем, — говорит Рейнджер, но я не понимаю, что от этого поменяется. Не похоже, что мистер Дэйв пришёл сюда сегодня вечером, чтобы убить меня.

— Нет, нет, в этом нет необходимости, — говорю я, потирая пальцами переносицу. — Давай я просто поужинаю с этим мудаком и посмотрю, не выдаст ли он чего-нибудь.

— Ты уверена? — спрашивает Рейнджер, и позвякивание ключей на заднем плане, возможно, указывает на то, что он уже в пути.

— У меня есть охрана, мы в переполненном ресторане, со мной всё будет в порядке. — Я выдыхаю и прислоняюсь спиной к стене. — Просто… держи телефон при себе на случай, если что-нибудь случится, хорошо?

— Понял, — говорит он, а затем наступает долгая, неловкая пауза, во время которой кажется, что Рейнджер может сказать что-то важное. Вместо этого всё, что я получаю, это: — Будь осторожна и сообщай о новостях. — А потом друг вешает трубку. Вздохнув, я засовываю телефон в карман и направляюсь к двери, чтобы найти мистера Дэйва и маму, которые уже ждут за соседним столиком.

— Ты в порядке? — спрашивает мама, когда я сажусь и открываю меню, отвечая фирменным взглядом мистера Дэйва на его же. Этот мужик — самый злобный библиотекарь, которого я когда-либо встречала, и поверьте мне, я встречала несколько настоящих победителей. Однажды библиотекарша на школьной книжной ярмарке избила меня мухобойкой за то, что я помяла страницу в книжке с картинками.

— В порядке, — говорю я, заставляя себя улыбнуться, и утыкаюсь лицом в меню.

Первую половину ужина мама пытается разговорить нас, вытягивая из нас обоих неохотные ответы. Разговор ни к чему не приводит, и в конце концов она просто флиртует и болтает с Йеном, пока я вонзаю вилку в свой, по общему признанию, вкусный чизкейк и притворяюсь, что не слушаю.

К сожалению, большую часть разговоров ведёт мама, и к тому времени, когда ужин заканчивается, я не получаю от Йена никакой новой информации, никаких подсказок.

Он выводит нас на улицу и помогает сесть в такси, прежде чем подарить маме самый страстный поцелуй на прощание, который я когда-либо видела. У меня отвисает челюсть, и, клянусь, мистер Дэйв ухмыляется мне, прежде чем закрыть дверь, и такси уносится вниз по улице.

— Что думаешь? — спрашивает мама, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня, и беря мои руки в свои. Я бросаю на неё свой самый скептический взгляд, который оттачиваю с пяти лет. Этот взгляд очень ясно говорит: «ты, блядь, сейчас серьёзно?»

— Мам, этот мужик — подонок. Он явно преследователь. — Я выбрасываю руку вперед для пущей выразительности. — Как так получилось, что учитель из моей школы встречается с моей мамой? А после этого, был убит студент?

— Твой отец сказал, что это было самоубийство, — таков её единственный ответ, её губы поджаты с каким-то надутым выражением. — И иногда судьба вмешивается в жизнь человека, Шарлотта.

— Я не верю в судьбу, — бормочу я, скрещивая руки на груди и выдыхая. — Но я правда верю в убийц, преследователей и библиотекарей-психопатов, которые следуют за мной по всей стране, чтобы повесить меня в петле.

— Может, ты перестанешь так драматизировать? — мама стонет, прикладывая ладонь ко лбу. — Мне он нравится — очень нравится. И я не собираюсь прекращать встречаться с ним без уважительной причины. Просто потому, что тебе не нравится, как мы встретились, это не значит, что он убийца.

Я плотно сжимаю губы и отворачиваюсь к окну. На сегодня я больше не буду с ней спорить.

Мистер Дэйв причастен к убийству Дженики, к убийству Юджина, и я собираюсь, чёрт возьми, доказать это.

Глава 19

Пятница не наступает слишком долго. Я буквально отсчитываю секунды. Дело не в том, что мне не нравится проводить время с мамой, но, клянусь, каждый день происходит какое-то мероприятие с участием Йена Дэйва. Но я не могу сбежать, не тогда, когда мама взяла отгул на неделю, чтобы провести время со мной. Я знаю из подслушанного разговора между ней и папой, что он давал ей дополнительные деньги, чтобы помочь оплачивать счета и наши прогулки.

Так что я выдерживаю, и мы делаем маникюр, устраиваем пикник в парке и вместе отправляемся на дегтярные ямы Ла Бреа. В целом это неплохая поездка, но квартира маленькая и душная, и я не чувствую себя как дома. По какой-то причине это всё заставляет меня скучать по Академии Адамсон ещё больше.

— Какое милое платье, — говорит мама, когда я выхожу из ванной в розовом коктейльном платье, туфлях-лодочках телесного цвета и с маленькой