Время камней - Михаил Ежов

— Может, отправишься с нами? — в очередной раз предложил Зимария. Он с остальными теперь собирался лететь на север.

— Спасибо, но я должен вернуться, — покачал головой Ирвин, кутаясь в плащ. У него не было даже лошади, и добираться до Казантара предстояло пешком.

— Пообещай мне хотя бы не делать глупости, — сказал Зимария.

— Не могу. Я ведь собираюсь начать именно с одной из них.

— И преогромной!

— Согласен, — кивнул Ирвин. — Но пойми, для меня важно оправдаться. Я хочу, чтобы хозяин понял, что совершил ошибку. Я не предавал его. Во всяком случае, не так, как ему кажется.

Зимария пожал плечами:

— Он отправил тебя в Маор-Агтон. По-моему, вы в любом случае в расчете.

— Я не хочу рассчитываться с ним, — сказал Ирвин. — В том-то и дело.

— Ладно, — Зимария хлопнул его по плечу и остановился, — тебе виднее. Надеюсь, он не превратит тебя в жабу или что-нибудь в этом роде.

— Я тоже, — искренне признался Ирвин.

— Здесь наши пути разойдутся. — Зимария обернулся на дожидавшийся его корабль. — Желаю тебе удачи, дружище!

— И я тебе. Чем ты займешься?

— Пока не знаю. Подумываю найти тихое местечко и залечь на дно, пока анкхели не забудут обо мне.

— Думаешь, такое случится?

— Очень на это надеюсь. В конце концов, должны же у них найтись дела поважнее! — Зимария усмехнулся.

— Ты теперь сам стал колдуном, — заметил Ирвин.

— Только в одной области, — Зимария машинально покрутил на пальце кольцо. — Возможно, я смогу на этом заработать, но мне бы не хотелось приобретать… широкую известность. Сам понимаешь, почему.

Ирвин кивнул.

— Ладно, — сказал он, — тебя ждут.

Они обнялись.

— Прощай! — Зимария взмахнул рукой и направился обратно.

— Прощай, — отозвался Ирвин, глядя ему вслед.

Ему стало очень грустно и тоскливо, когда он вдруг понял, что остался совсем один. У него было немного еды и воды, а также одеяло и огниво, но вокруг возвышались деревья, а между ними сгущался предгрозовой сумрак, и это не поднимало настроения.

Пора было подумать об укрытии, и Ирвин, в последний раз взглянув на корабль и удаляющуюся фигуру Зимарии, сошел с тракта и углубился в лес.

Дьяк видел, как согнувшаяся под ударами ветра фигурка приближается к башне. Он сидел у большого круглого окна и смотрел на наползавшие с севера тучи. В последнее время погода только ухудшалась: осень обещала быть холодной и суровой.

— Дорогой, ты будешь еще чай? — спросила Маэрлинна, беря маленький чайник.

— Нет, спасибо, — ответил Дьяк, не оборачиваясь.

— Что ты там увидел?

— Ничего особенного, — Дьяк взглянул на жену и улыбнулся. — Тебе пора отдохнуть.

— Я не устала.

— Тебе нужно меньше времени проводить на ногах, — сказал Дьяк настойчиво. — Прошу тебя. Мне будет спокойнее.

Маэрлинна взглянула на окно и едва заметно нахмурилась: судя по всему, маневр Дьяка не обманул ее.

— Хорошо, — сказала она, ставя чайник на стол, — пожалуй, мне действительно лучше прилечь. — Она поцеловала мужа и быстро вышла из комнаты.

Дьяк слушал ее шаги, пока за дверью не воцарилась тишина. Затем он встал и подошел к окну. Фигурка была уже у самого подножия башни. Дьяк взял серебряный колокольчик и позвонил. Через несколько секунд вошел слуга и остановился в ожидании приказаний.

— Вернулся Ирвин, — проговорил Дьяк, не оборачиваясь, — впусти его.

— Слушаюсь, господин.

Когда слуга удалился, Дьяк прошелся пару раз по комнате, а затем опустился в кресло. Пощупав чайник, он налил себе немного заварки, добавил кипятка и сделал осторожный глоток.

Появление Ирвина застало его врасплох. Он никак не ожидал еще когда-нибудь увидеть предателя, и уж тем более не думал, что тот заявится в Белую башню. Что ему здесь понадобилось? Маэрлинна? Но он должен понимать, что она не оставит мужа ради слуги. Мог ли Ирвин явиться ради мести? Эта мысль также казалась абсурдной: у него не было против Дьяка ни единого шанса, даже если бы он проник в башню тайно, а не так, открыто. Оставалось только ждать, что Ирвин сам объяснит цель своего визита.

Дьяк поставил чашку и посмотрел в окно. На фоне темно-фиолетового неба сверкнула молния, за ней — другая. К жилищу колдуна быстро приближалась гроза.

Когда дверь тихо отворилась и слуга доложил, что Ирвин просит принять его, Дьяк молча кивнул. Через несколько секунд вошел Ирвин. Он был без плаща, но одет по-дорожному. Грязь и пыль свидетельствовали о долгом пути — так же, как изможденное, давно не бритое лицо.

— Хозяин! — к удивлению Дьяка Ирвин опустился на колени и низко поклонился.

Почти минуту длилось молчание. Дьяк не знал, что сказать, а слуга ждал от него хоть какого-то слова.

— Встань! — наконец проронил Дьяк. — Сядь туда, — он указал на свободное кресло.

Ирвин помялся, но выполнил приказание. Вид у него был несчастный.

— Зачем ты явился? — спросил Дьяк, хотя его в не меньшей степени интересовало, как слуга вообще выбрался из Маор-Агтона.

— Чтобы просить у вас прощения! — проговорил Ирвин. Голос у него был простуженный.

Дьяк усмехнулся.

— Мы с тобой рассчитались! — сказал он. — Ты зря пришел.

— Я хочу объяснить вам, господин, почему я так поступил! — В голосе Ирвина послышалась мольба.

— Ты хотел как лучше, — перебил его Дьяк, — я понимаю. Но я больше не нуждаюсь в твоих услугах. Тебе лучше уйти! — он встал и подошел к окну.

Спиной Дьяк ощущал искательный взгляд Ирвина. Он был жалок, этот раб по природе, — как собака, которая лижет руку, что ее бьет. Как Маэрлинна могла лечь с ним — вот чего не понимал Дьяк. Даже ради любви к нему, как решилась она опуститься до связи со слугой? Да, больше никого не было, но все же… Прекрасная, благородная Маэрлинна — и это ничтожество! Дьяка передернуло.

Он обернулся.

— У меня есть для тебя одно поручение, — сказал он. — Если хочешь.

— О господин, разумеется! — глаза Ирвина просияли. — Я готов на что угодно!

— Меня ждет одно опасное дело, а даме Маэрлинне скоро предстоит разрешиться от бремени. Ее нужно доставить в город. Там есть хорошие повитухи и лекари, я уже обо всем договорился. Я дам вам охрану.

— Господин, это великая честь! — проговорил Ирвин неуверенно. Разумеется, его удивило, что хозяин поручает ему свою жену после того, как он уличил их в связи.

— Вот и отлично, — кивнул Дьяк. Говорил он сухо, по-деловому: — Вы отправляетесь завтра на рассвете. Надеюсь, этого времени тебе хватит, чтобы отдохнуть с дороги? Я вижу, ты проделал долгий путь.