Два брата-психопата - Айс Элби

все письма были на немецком языке, и он был без понятия, о чём они вообще могут.

– Вы ещё не нашли нового переводчика?

– Да мы и не искали. Я надеялся, что ты продолжишь с нами работать, – ответил он, недовольно посмотрев на меня, но его взгляд быстро изменился на удивлённый, когда он положил в рот кусочек халвы. – Ты волшебно готовишь, – прошептал он, заставляя меня смущаться от внезапного комплимента.

– Я не смогу с тобой работать, Боён, – ответила я лишь через несколько минут молчания, во время которого мы громко отпивали чай, чтобы чем-то заполнить неловкую тишину.

– Думаешь, что я буду приставать к тебе? – усмехнулся он, не поднимая на меня взгляда, который был пристально уставлен на халву, словно он пытался убедиться в том, что в ней нет мяса. – Поэтому ты мне вчера наговорила гадостей?

– Я была не в себе, – прошептала я, пряча лицо за ладонями.

Не думала, что он сам откроет эту тему, да ещё таким жестоким способом.

– Но ты же не придумала сказанное, ведь так? – продолжал он, будто наслаждаясь тем, как я всё сильнее сжимаю пальцами кожу лица.

Мне не хотелось смотреть на него, так как я очень боялась увидеть тот самый маньяческий взгляд, который в своё время отпугнул меня от его брата.

– Я знаю, что нет, – прошептал он, не дожидаясь моего ответа. – Джунён рассказал мне всё в подробностях.

– Что?! – я быстро убрала руки, вопросительно взглянув на парня.

Это такой вид его психоза, в котором он наказывает меня, используя своего брата?

– Тебе не послышалось, Сонхи, – ответил он, серьёзным тоном, и даже отложил кружку в сторону, перестав крутить халву пальцами. – Я ходил к нему. И он рассказал нам про случай в университете.

– Вам?! – снова переспросила я, просто не веря тому, что правильно слышу каждое его слово.

– Мне и психотерапевту, – спокойно говорил парень, будто специально исчерпывая моё терпение своим неторопливым рассказом.

Но я не стала его торопить, боясь спугнуть. Раз он поехал к Джунёну и не сразу сказал мне об этом, значит, ещё раздумывал о том, должна ли я об этом знать.

– Как он? – тихо спросила я, с трудом сдерживая себя от того, чтобы не схватить соседа за воротник рубашки и не потребовать ответов, а потом поехать за Джунёном.

– Ненавидит меня, – проговорил он еле слышно, и я поближе подсела к нему.

– Он не ненавидит тебя, Боён, – сказала я, положив ладонь ему на плечо.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что он говорил то же самое о тебе, с точно таким же взглядом, – улыбнулась я, чуть в очередной раз не ляпнув, что они с братом похожи.

– Психотерапевт назначила нам семейную терапию, – продолжил он, и я немного расслабилась от того, что парень не играется с моими нервами и делится информацией. – Буду каждый день ехать в больницу и в присутствии врача общаться с братом. Когда я сегодня приехал, он отказывался выходить ко мне. А его психотерапевт вообще удивилась, увидев меня. В последний раз она видела меня там с отцом, когда год назад мы привезли его туда, – последние слова он произнёс со слезами в уголках глаз, и я сделала глубокий вдох, поняв, что совсем забываю дышать. Не сдержавшись, я обняла Боёна, и его всхлипы стали усиленнее. – Он согласился выйти лишь через два часа после моего прихода, да и то, потому что врач обещала не пичкать его лекарствами до конца дня. Я сказал ему, что знаю про Рин, – он посмотрел на меня виноватым взгляд, но я не была против, если он сдал меня, раз это помогло ему пообщаться с братом. – Думаю, Джунён немного на тебя злится, – проговорил он, сжав мою ладонь.

Но мне было уже привычно злить одного из Квонов, что я даже не сильно расстроилась. Сейчас я больше радовалась тому, что они сели и как нормальные люди поговорили. Ну не совсем нормальные. В присутствии психотерапевта.

– Хоть когда-то мой бескостный язык не подвёл меня, – ухмыльнулась я, пытаясь убрать свою руку, ведь поглаживания Боёна становились чересчур нежными для дружеского. – А я смогу навестить Джунёна? – спросила я, пытаясь напомнить соседу, что всё ещё верна его брату.

– Не знаю, – буркнул он в сторону, отпустив мою ладонь, и, вытерев пальцами влажные глаза, отпил из кружки. – Твоя халва очень вкусная. И давно ты…

– Боён, ты знаешь, не ври мне, – я быстро остановила его попытку поменять тему, уставившись строгим взглядом.

– Психотерапевт сказала, что для семейной терапии было бы неплохо открыть краткосрочную позитивную группу, в которую входили бы члены семьи и друзья, – пробормотал он, просматривая конверты, лежащие на столе.

– Да? Мы можем приехать к нему? – радостно переспросила я, чувствуя, как он хочет опять поменять тему в сторону писем. – Надо сказать Минсу, как раз подвезёт нас до больницы, – я, окрылённая новостью, встала на ноги.

Но вовремя остановилась перед тем, чтобы не подняться наверх к соседу. Наверно, не надо было показывать такую радость, ведь Боён не поднимал взгляда от писем. На секунду я даже подумала, что он понимает, что написано на конвертах, таким задумчивым был его взгляд.

– Психотерапевт сказала, что главную роль в лечении сыграл бы наш отец, – произнёс он, когда вернулась на своё место. – Это письма детей, я прав? – он поднял на меня голову, и я молча кивнула, не зная, что ответить.

Теперь я была не против поменять тему, так как боялась спросить у него про отца. Как я поняла, год назад Боён ещё общался с отцом, раз они вместе отдавали Джунёна на лечение. Но за всё время соседства он ни разу не подавал и намёка на то, что поддерживает связь с родителем.

– Он сделает хуже. Пора перестать быть младшим братом. Мы как-никак одного возраста, – с этими словами Боён встал на ноги и натянул улыбку приличия, которая сейчас мне совсем не нравилась. Но думаю, он давно уже её автоматизировал, чтобы контролировать. – Ты же понимаешь, что письма сами по себе не прочитаются? – спросил он. И не успела я что-либо ответить, как добавил: – Жду тебя завтра в офисе, ты участник нашего проекта, и я не собираюсь тебя заменять.

– Но как же…

– К Джунёну тебе ещё рано ехать. Надеюсь на твоё понимание, – ответил он, словно прочитав мои мысли, и я податливо согласилась, что надо оставить братьев вдвоём.

– Я положу тебе халвы.

30. Медсестра.

Теперь я очень хорошо понимала Боёна, когда он говорит, что работа помогает абстрагироваться от негативных мыслей. Его работа точно имеет магические свойства снятия стресса. Хоть я и все эти три дня чуть ли не сутками торчала у него в компании, переводя все документы для оформления усыновлений и письма от корейских детей, я чувствовала непривычный прилив энергии. И