Алый флаг Аквилонии Спасите наши души - Михайловский Александр Борисович

Наши соседи-летчики - все бравые мужчины. Романтический ореол их профессии придавал им дополнительной привлекательности. И один из них как-то незаметно засел у меня в голове, и, как я ни гнала его оттуда, он не уходил.

Я его сразу отметила среди остальных из-за необычной внешности: светлые волосы и карие глаза... Редкое сочетание. Причем глаза его не просто карие: в них таится какой-то свет, так что трудно отвести от них взгляд. При этом он выглядит довольно молодо, лет на тридцать, хотя я знаю, что ему больше. У него крупный нос, большой лоб... Он не мог бы считаться классическим красавцем, но все же он, несомненно, привлекателен. Даже одежда не может скрыть, какие красивые, мускулистые у него руки, какие широкие плечи... Он подстрижен «под площадку», и ему очень идет эта стрижка.

Мы с ним часто сталкивались, и всякий раз он улыбался мне. А улыбка у него удивительная: уголки губ поднимаются вверх, а глаза вспыхивают ворохом лучей. Такая немного застенчивая, милая улыбка, как у робкого старшеклассника... И я вдруг стала ловить себя на том, что меня радуют встречи с этим человеком. Иногда он даже спрашивает, как у нас настроение, не устали ли мы путешествовать... То есть всегда, обращаясь ко мне, он спрашивает о нас о всех - девочках-медсестричках.

Да, нам, девчонкам, хотелось бы романтических ухаживаний, флирта, мужского внимания... В нашем мире у нас не было недостатка в общении с молодыми людьми. И здесь нам, по правде говоря, этого не хватало... Тем более когда вокруг бушует весна, и дивный первозданный мир ошеломляет красочными пейзажами, и ветер раздувает паруса над головой, и широкая гладь моря блестит и играет солнечными бликами...

Я любила иногда постоять в одиночестве на шкафуте, наблюдая за морем и проплывающими мимо берегами. Это занятие умиротворяет меня, настраивает на философски-поэтический лад. В такие моменты мне кажется, что я общаюсь со Вселенной. Какие-то стихотворные строчки возникают у меня в голове, и тут же испаряются, не успев запечатлеться памятью. Для меня это стало изысканным удовольствием - стоять вот так, отпустив свой очарованный разум лениво бродить среди звезд, нырять в эти зыбкие воды, уноситься к другим берегам...

Но однажды я осознала, что стою там еще с одной целью - увидеть Его. Кареглазого летчика по имени Александр. Осознала - и испугалась. Только влюбиться мне не хватало! Но как я ни смеялась сама над собой, как ни запрещала думать о нем, ничегошеньки-то у меня не вышло. Он мне нравился. Меня влекло к нему... Мне хотелось узнать его получше, услышать от него не пару вежливых фраз, а что-нибудь, обращенное именно ко мне... Мое сердчишко начинало трепетать, когда я думала о нем.

И наконец я решилась сама проявить инициативу. Я еще не знала, как я это сделаю - мне не приходилось прежде иметь дела со взрослыми мужчинами. С ровесниками было легко, и у меня В ТОЙ ЖИЗНИ даже были мальчики-поклонники, которых я не принимала всерьез. Но тут надо было действовать совершенно иначе... Действуя неосторожно, мужчину очень легко было спугнуть - я же несовершеннолетняя, а тут отношение к этому, пусть и немного иное, чем ТАМ, но тоже строгое... Всякие встречи под луной, охи и ахи тут подразумевают неизбежный «замуж». Александр в ближайшее время станет в нашем обществе всего на одну ступень ниже Сергея Петровича и Андрея Викторовича, и не хотелось бы, чтобы он принял меня за одну из расчетливых охотниц за статусными женихами. Одно необдуманное движение - и предмет моего сердца будет обходить меня за три километра, хотя на корабле это несколько затруднительно...

Ну что ж, оставалось надеяться, что все получится. Ведь просто общаться никто не запрещает...

- Оль, - обратилась я сегодня после завтрака к одной из своих товарок, - у тебя вроде было зеркальце... Дай, пожалуйста.

Все девчонки, как по команде, обернулись в мою сторону.

- Что, прыщик выскочил? - с ехидцей спросила башкирка Диана - та самая, которая хотела сразу записаться в ополчение.

- Да она, наверное, влюбилась! - хохотнула Валька, и после этих ее слов в глазах всех остальных девочек зажегся острый интерес. - И кто этот счастливец? Уж не Гену ли штурмана ты собралась охмурять?

-Да я... я не... - Лицо мое покрылось предательским румянцем. - Я просто...

- Просто! - развеселилась Валька. - Девочки, нашего Лидусика можно поздравить - она влюбилась! Замуж будешь выходить - про нас не забудь, будем твоими сестрами по мужу!

Все засмеялись.

- Цыц, балаболки! - прикрикнула на них Ольга, которая была на пару лет старше нас, что давало ей законное право лидерства. - Выдумываете тут... Влюбилась, не влюбилась - не ваше дело. Давайте без комментариев. И сестрами по мужу мы с вами не будем никогда, потому что таких как мы - девушек из цивилизованных времен - тут выдают не более чем одну штуку в руки. Точка!

Девчонки притихли и задумались, а Ольга достала из своего рюкзака маленькую косметичку и вынула оттуда круглое зеркальце в розовой пластмассовой оправе.

- На вот. Пользуйся.

Как давно я не видела своего лица! Мне ни к чему было смотреться в зеркало: со времени попадания в Каменный век у меня была слишком бурная и насыщенная жизнь для того, чтобы заботиться о своей внешности. Здесь это все отошло на второй план.

И теперь мне казалось, что я вижу в зеркале другого человека. С любопытством я разглядывала свое лицо, отмечая, что оно посмуглело от солнца, отчего несколько веснушек на носу, которых я всегда стеснялась, стали менее заметны. Но главное - изменилось выражение моего лица. Оно было каким-то... естественным, что ли. И повзрослевшим. Кожа была гладкой, ровной, без единого прыщичка (а ведь они нет-нет да и вскакивали прежде, до попадания СЮДА). Мои зеленые глаза стали как будто бы ярче.

Словом, я была приятно удивлена увиденным. Вот только прическа... Небрежный хвост из недлинных волос выглядел не очень красиво, словно обрубленный. Челка, которая изрядно отросла, и в хвост не собиралась, и за уши не зачесывалась, придавая мне довольно неопрятный вид. Проведя рукой по волосам, я удрученно вздохнула.

- Ну че, Лид, давай косы тебе заплету, что ли... - услышала я вдруг голос Вали. - Раз такое дело...

Когда я поднялась на ют, золотой шар солнца висел уже довольно высоко, утратив всякие оттенки багрянца, свойственные раннему утру, а на гребнях волн играла мозаика ярких бликов. На штурвале стояла девушка-волчица (кажется ее зовут Миа). Ноги расставлены, сильные руки на рукоятях, глаз прищурен - ну натуральная морская волчица, просто заглядение! Она здесь, но в то же время ее как бы нет, ибо, стоя на вахте, она полностью принадлежит своим служебным обязанностям.

Ни облачка на небе, покой и безмятежность - отличный денек, хотя и довольно прохладный. Легкий ветерок с Атлантического океана надувает паруса фрегата и приятно холодит мое лицо. В красивом черно-белом пончо, с двумя заплетенными ото лба косами, я стою на шкафуте, изящно опершись локтем о планширь34...

Я просто здесь стою. Просто дышу свежим воздухом и любуюсь спокойным Атлантическим океаном за кор мой и надвигающимися на нас спереди знаменитыми скалами Гибралтара... Я никого не жду. Я всегда так делаю, тем более что случай более чем подходящий: мимо Гибралтара мы пройдем всего два раза - один по пути туда и один по дороге обратно.

А вот идет какой-то мужчина. Один из летчиков, кареглазый блондин. И чего он один ходит, без своих коллег?

Своей легкой, пружинящей походкой он идет по шкафуту со стороны кормы, приближаясь к тому месту, где стою я, поглощенная созерцательной задумчивостью. Поддуваемые ветром, полы моего пончо (ну, не моего, а Ольгиного, но это неважно) развеваются так, что трудно пройти мимо, не задев их.

Меня не интересует тот, кто идет в моем направлении. Точнее, я его не замечаю. Что мне за дело до какого-то мужчины?

Вот я слышу, как он поравнялся со мной. Не оборачиваюсь. Наверняка в этот момент он ощутил всю кашемировую мягкость моего одеяния...