Кружева Бессмертия - Юрий Пашковский

Уолт вернулся в комнату и расселся на кровати. Предстояло сложное дело. В бытовой магии Ракура не был силен, поскольку повседневное волшебство требовало больше созидательных моментов и строилось на иных принципах, чем боевая магия. Предстояло составить заклинание, способное залатать дыры в камзоле и штанах, что для Магистра было равносильно если и не созданию Великого заклинания Разъяренного Феникса, то аналогичным усилиям где-то на том же уровне волшбы. Проще обзавестись новой одеждой. Гад Глюкцифен, сгинул, прежде чем Уолт попросил новый костюм.

Да уж. Ломать — не строить. Так, синтез материи, структурация поля… мм, это еще что за преобразование плетения? А если так? Кошмар! Батюшки светы, какой-то чепец получился! Чепец размером с камзол! Так, расплести заклятия и попробовать другую последовательность. Синтез материи — и… И почему-то подозрительно похоже на кастет, хотя железо он никак не мог создать… Или мог? Может, со структурацией поля не получилось? Гиле — в порядке, ноэма — в полном порядке, ноэзис — в абсолютном порядке. Осторожненько, осторожненько, не то вместо кожи получится хлопок… Какого хрена получился лен?! Проклятье! Тысяча убогов, да проще сойтись один на один с Вестником!

Отложив шевелящийся камзол — как получилось сделать его шевелящимся, Уолт не понимал, — Магистр визуализировал последовательность своих действий, простеньким заклятием припоминания воссоздав образ неудачных манипуляций с одеждой. Что же он сделал неправильно?

Пересматривая плетения заклятий и пытаясь выявить ошибку, Уолт невольно вспомнил, как во дворце султана Мэддората наблюдал за одним из разделов обыденной магии. Толстый бородатый чародей в полосатом халате и белоснежной чалме заваривал чай, используя простые комбинации волшебства, но умудрившись при этом превратить процесс в целое представление. Кружившиеся в воздухе пиалы терпеливо дожидались, когда свернутая в форму шара вода, парящая над ними, закипит, окруженная нагревающим температуру заклятием, а волшебник добавит в нее чайные листья. И тогда в одном водном шаре развернутся по всей поверхности желтыми бутонами «Розы Пророков», в другом опустятся на дно и расплетутся в тонкую золотистую паутину «Стрелы Ангни», в третьем посередине запляшут ярко-красными колючими иглами «Глаза Шайтана», в четвертом устроят ураган взрывающиеся и раскидывающиеся частичками «Поцелуи Ассасина». А после фонтаны кипятка взмоют из клокочущих, словно гейзеры, шаров, но ни одна капля не упадет мимо пиал: свиваясь в зигзаги, струйки чая наполнят чаши, которые затем отправятся к восхищенным мастерством чародея гостям султана. Уолт, помнится, застыл в восторге, распахнув рот так, что в него не то что муха — целый рой мух мог залететь, а он и не заметил бы. Повседневная магия — но как же она его тогда потрясла.

Тогда… потрясла… в Мэддорате…

Но он не был в Мэддорате. За все время своей жизни Уолт Намина Ракура никогда не посещал Мэддорат. Находился рядом, в соседних странах, по делам Школы, но в самом Мэддорате — нет. За все время своей жизни. Этой жизни.

В горле образовался комок, руки задрожали. Уолт погасил заклятие и вытер проступивший на лбу пот. Невозможно. Не может быть. Он вспомнил событие из предыдущего рождения?! Тиэсс-но-Карана дала сбой?! Или… Или что?!

Как такое могло случиться?

Одно о Тиэсс-но-Карана Уолт знал точно: она блокирует знание о всех предыдущих реинкарнациях, надежно блокирует. Например, Возрождение Тени захватывает только навыки, своего рода простейшую физическую память тел, занимаемых прежде разумной энергемой Ракуры; но никогда Возрождение не затрагивало эмоции и мышление. Под ударом могло оказаться лишь его первое рождение, возникновение его «Я», на котором свило свое гнездо Тиэсс-но-Карана, — но обрывки других жизней просто не имели шанса появиться в его сознании!

Что-то затронуло основы? Неужели Ангел Небытия сломал незримые печати? Или магия иномирян-Хирургов как-то повлияла на сложные формулы, нарушив структуру древнего заклинания? Стоп, это пока несущественно. Куда важнее понять, чем грозит, если он произошел, сбой Тиэсс-но-Карана.

Да понятно, чем это грозит. Возрождением Тени, абсолютным и безвозвратным, и уничтожением Уолта как личности, превращением Ракуры в придаток Меча, могучий и непобедимый — но всего лишь придаток. И еще — разрушением Равалона, когда Меч войдет в силу в пределах ограничивающего его мироздания. Ни первое, ни второе Уолта не устраивало.

Хотя Тень молчит, после инцидента на спине угорра о себе ничем не напоминает. Тиэсс-но-Карана сдерживает Отражение, но не удерживает энергии прошлых перерождений, материализующихся в виде воспоминаний? Странно. Как если бы целый горшок без единой трещинки пропускал воду.

Проклятье, мало для него Подземелья и конклавовца, так еще и новые проблемы. Четырехликий Савах отвернул от него все свои четыре лица — Удачу, Везение, Счастливый Случай и Фортуну?

И что делать, если Тень начнет пробиваться в самый неподходящий момент? Когда рядом будут убоги, Джетуш, Игнасс, Эльза?!

— Тебе помочь? — спросила Эльза.

С трудом сдержавшись, чтобы не заорать от неожиданности, Уолт взглянул на ар-Тагифаль. Девушка вышла из ванной и выглядела чудесно посвежевшей: мягкая улыбка на губах, голубая гладь глаз словно подсвечивается изнутри, на щеках нежный румянец, светлые волосы рассыпаны по плечам. Наверное, Эльза решила не дожидаться, пока волосы высохнут сами, воспользовалась магией — остаточные октариновые чары гасли вокруг головы. То же самое и с одеждой. Видимо, пока Магистр купалась, специальные заклятия подчистили сапоги, штаны, кольчугу и куртку. Гм, она в обыденной магии разбирается лучше, несомненно, да…

— Помочь? — переспросил Уолт и обнаружил, что теребит в руках штаны, увеличивая дыру на правой штанине. Еще он обнаружил, что сидит в одном исподнем, и слегка смутился.

— Да, с одеждой. — Эльза опустилась рядом и осторожно взялась за шевелящийся камзол. Тот тут же свернулся у нее в руках и — Уолт мог поклясться! — довольно заурчал. Да что же он там такое наколдовал?!

— Как интересно. — Эльза с любопытством подняла камзол, развернула его. — Как ты это сделал? Никогда не встречала подобного распределения заклятий.

— Ловкость рук и никакого мошенничества, — пробурчал недовольно Уолт. Магичка недоуменно посмотрела на него.

«Почему я злюсь? — спохватился Ракура. — Она же не виновата. Она и представления не имеет, что сидит рядом с разрывным заклинанием, готовым вот-вот активироваться. Не подозревает ни о Тиэсс-но-Карана, ни о Тени. Вины Эльзы в моих неудачах нет. Лучше себя поругать!»