Якорь (СИ) - Караванова Наталья Михайловна

Сутки здесь заметно короче стандартных земных, часов на пять короче. Но вот световой день почти такой, как у нас на Флоре. Может, оттого, что лето. А может, по другим причинам. Это заметно помогает мне в поисках. Впрочем, пейзаж радует постоянством. Ну, чисто учебник сравнительной планетологии. Джунгли-саванны-пустыни чередуются сообразно правилам. Большая часть материка покрыта лесом, а под кронами может скрываться что угодно, начиная от деревни аборигенов, заканчивая оборонительным комплексом чужаков. И проверить это невозможно. А бояться я устала еще в первую ночь…

Очередные сумерки вновь застали меня в предгорьях.

На самом деле я подозревала, что в горах мне тоже ловить нечего, вряд ли у летающей бочки база не на равнине.

Но я все же проверяла большие долины в горных системах, встреченных мной по пути.

Надвигающаяся тьма заставила искать убежище на ночь. Выбирать было особенно не из чего, да и некогда. Так что мой «Фотон» пристроился на краю обширной долины, по дну которой проложил русло быстрый и довольно широкий ручей. Прозрачный.

Выходить я не собиралась, спать хотелось очень.

Именно в эту ночь я выяснила, что видения и иллюзии привязаны именно к горам. И что это немного больше, сложней, чем просто выбравшиеся из-под контроля картинки памяти…

Солнце закатилось, от заката над зубчатой стеной хребта размазался лимонный остаток, да и тот вскоре померк. Когда его отблески перестали освещать хоть что-то, я уже собиралась лечь спать.

Сначала пришло легкое головокружение, а потом вернулась боль. Та самая, прочно забытая боль в ногах, в суставах, в спине, которая мучила меня последний год перед окончательной трансформацией. Я с отвычки бухнулась на койку и провалялась так, сжавшись в комок, не менее часа.

Все было по-настоящему. Более, чем. Даже привычные светлые переборки «Фотона» все больше напоминали мне золотистые стены моей кухни в коттедже поселка пен-рит.

Но отчасти я была готова к такому повороту событий. Дурак бы не догадался, после предыдущей серии кошмаров наяву, что все может повториться. А значит, где-то здесь, недалеко, протекает та самая река из моих снов. Надо только найти ее.

И я отправилась искать.

Боль в ногах мешала двигаться быстро, сколько бы я себя ни уговаривала, что это фантом. Без толку. Тело отказывалось верить. Тело прекрасно помнило, как плохо ему было, ведь года еще не прошло с тех времен, когда я ползала по квартире на костылях и считала за подвиг поездку в город раз в месяц.

…а сегодня ясное небо. Звезды. Незнакомые рисунки, образы неизвестных преданий. Иду, поминутно запинаясь о камни, бранюсь про себя. Стараюсь не вертеть головой. Мне нужна черная река под снегопадом, а не этот узкий и слишком прозрачный ручей. Мне нужна снежная равнина, ветер, палки кустарника вдоль русла. Сон, виденный уже много раз. Сон, ни разу не повторившийся, но всегда заканчивающийся одним и тем же. Пустотой на дальнем берегу.

Может, я ошиблась? И мои подсознательные страхи не при чем? Что-то другое вызывает иллюзии, притом пугающе точные иллюзии… интересно, а если мне напомнят ощущения в момент взрыва или сразу после, я умру? Хотя, это вряд ли. Вряд ли я помню, как себя тогда чувствовала. Я сам-то взрыв не помню…

К реке я вышла, когда уже собралась возвращаться в катер.

Ветра не было, снег ложился, плавно кружа, как и во все прочие дни. Снежинки рождались прямо из ясного звездного неба, это действие завораживало. Я долго стояла, вглядываясь во тьму наверху.

Потом подобралась к воде. Как в прошлый раз, только медленней. суставы болели до слез, как у старухи.

Вгляделась в дальний берег — пусто.

Но уходить отсюда мне нельзя. Если я сейчас уйду — то смогу ли вернуться когда-нибудь?

Вряд ли. Может, следующая иллюзия меня доконает, и я не то, что к этой реке, я к катеру-то добрести не смогу.

Не хочу думать, почему на том берегу нет Игоря. Разве это может отменить попытку все же добраться туда? Разумеется, нет. Не знаю, по какой такой логике, но мне нужно там быть. Назовите упрямой дурой, страдающей паранойей. Скажите, что сбрендила Сашка, с дерева упала. Сама знаю, что это правда, но еще верней знаю, что мой путь — в воду и на ту сторону. Как бы смешно это ни звучало.

Вода — лед. Песок под ногами — тоже лед. Плыву. Руки коченеют, ног и вовсе не чувствую. И не смотрю вперед. Если посмотрю, то увижу, какое ничтожное расстояние удалось преодолеть и, отчаявшись, поверну назад. Назад почему-то плыть легче…

Но я плыву вперед.

И когда скрюченными пальцами вдруг натыкаюсь на жесткие стебли, которыми зарос дальний берег, долго не могу поверить, что доплыла.

Тот берег ни чем не отличается от этого. Тот же снег, те же кочки промерзшего мха из-под снега. Долго стою, сжавшись, на ледяном ветру, пытаюсь дышать на пальцы. И ведь знаю, что когда вернусь на «Фотон», одежда окажется сухой, а в волосах не будет ни единой льдинки. Но сила обмана такова, что не поверить невозможно. Дрожа, усаживаюсь на камень у берега, подсунув под себя толком не отогретые руки. Сижу, зажмурившись, потому что идти сил нет, и возвращаться ни с чем тоже не могу. Нет, я прекрасно понимаю, что замерзну здесь насмерть, если не буду двигаться. Но если двигаться, то куда? Вот и сижу.

И тихое поскрипывание шагов по снегу не вызывает удивления. Глаз не открываю, жду. Звук заканчивается за моей спиной. Кто-то стоит совсем рядом, еще немного, и я услышу дыхание.

— Подвинься, — говорит с усмешкой.

Выполняю просьбу. Сидим рядом. Ощущаю плечом тепло его плеча. Тишина становится невыносимой, и я не выдерживаю первой. Я начинаю говорить, стараясь лишь, чтобы голос был не совсем жалобным. Рассказываю все, что со мной случилось. С того самого момента, как Илья Коновалов потерял сознание, и до этой минуты. Он не перебивает, слушает.

— А я не могу их найти. Алекса и Стэна. Они где-то тут, в горах, но…

— Можешь рассказать про эти ваши горы? Хоть какие-то приметы. Похоже, маяк челнока не работает, а другого способа вас отыскать я не могу придумать. — три пика. Очень высокие. У вас на Флоре таких, по-моему, вообще нет. Стоят рядом. Средний скособочен влево. Он выше остальных. Там отвесная скала у самой вершины, метров пятьдесят. Ошибиться трудно. Площадка, на которую приземлился чужак… с нее открывается прекрасный вид на западные склоны этих гор.

— Такого я еще не видела. Наверное, не ошибусь. Как ты?

— Нормально. Только жрать все время хочется и Эльвира снится. Каждую ночь.

— Эльвира? Кто это?

— Не ревнуй. Эльвира это планета. Гнусное место.

— Я вас найду.

Молчание.

— Игорь, придумай какой-нибудь сигнал, ну камни разложи крестом или еще что-то такое, чтобы с воздуха увидеть. Мне будет проще искать.

— Сделаю. Чего только не приснится…

Я впервые решилась посмотреть на собеседника.

Выглядит так же, как в прошлый раз. Только какой-то полупрозрачный.

Это снова была ночь и легкий туман. Стэн вглядывался в опутанные дымкой камни, и никак не мог сообразить, куда бежать дальше. Рука в который раз потянулась к бинку. Но заряд нужно беречь, иначе может так получиться, что охотник превратится в дичь, а дичь в охотника. Стэн не привык быть дичью. Убийца где-то недалеко, в этих скалах. Вчера его почти удалось догнать, он даже разглядел знакомое лицо, небритое, в морщинах и складках лицо человека, убившего его лучшего друга. Сколько раз он видел это во сне! Но догнать, поймать негодяя, не получилось ни разу. Наверное, потому, что не получилось наяву.

Шуршание камней на склоне сверху. Человек? Зверь?

Он даже не пытался разобраться в том, каким образом канадский лес вдруг превратился в лабиринт каменных осыпей, полностью лишенный привычных глазу деревьев. На склонах растет серебристый, похожий на седые клочкастые бороды, мох. Ниже, в долинах, кажется, есть что-то похожее на деревья, но Стэн не добрался туда ни разу. Искать врага здесь, в камнях, сложней. Нет следов, не на что ориентироваться. Даже звезды не дарят подсказки, чужие, они хранят свои тайны, не допуская в них постороннего. Скафандр мешал двигаться, но только сегодня он догадался избавиться от этой неудобной одежды.