Водяной нож - Паоло Бачигалупи

Глава 34

На второй день ожидания вестей от Тимо Люси уже лезла на стену от беспокойства.

– Я пойду, – сказала она.

Утреннее солнце проникало в окна сквота, и воздух в их квартире закипал. Ей хотелось только одного – выбраться из этой жалкой дыры. Но Анхель был против, и теперь она сходила с ума.

– Я пойду, – повторила она более твердо.

– Весьма вероятно, что за твоим домом следят.

– Санни – мой пес. Я должна его забрать. Я за него в ответе.

Анхель пожал плечами.

– Раньше нужно было думать.

Люси свирепо взглянула на него.

– А если я отправлю Шарлин?

– Если надо что-то сделать, поручи это тому, кому не известно наше местонахождение.

– Мы ведь даже не знаем, ищут нас или нет.

Анхель покачал головой.

– Нас ищут.

– С чего ты взял?

– Я бы на их месте искал.

Наконец им удалось прийти к компромиссу. Люси попросила Шарлин позвонить мальчику-соседу, чтобы он забрал Санни к себе.

По крайней мере, Санни будет в порядке.

Она тревожилась. Она расхаживала по комнате.

Анхель сохранял спокойствие. Казалось, он совсем не против того, чтобы сидеть, смотреть телевизор, проверять обстановку, выглядывая из окна, и ждать. Он напоминал умиротворенного Будду – готового действовать, но при этом терпеливо выжидающего, когда настанет подходящий момент.

Анхель подобрал на улице китайский учебный планшет и заплатил крутившимся у насоса детям, чтобы те взломали управление закачкой. Поэтому теперь, вместо руководств по написанию иероглифов и роликов по основам языка и этикету, он смотрел старую серию «Неустрашимого». Звук был как из консервной банки, а картинка дергалась, но его, похоже, это не волновало.

Его способность ждать злила Люси. Она подумала, не связано ли это с тем, что Анхель сидел в тюрьме, или с его жизнью в Мексике, или с какими-то другими подробностями прошлого, которые он скрыл. Она совсем его не понимала. Она заметила, что либо страстно желает его, либо ненавидит за его невозмутимость. Улыбаясь происходящему на экране раздолбанного планшета, он выглядел моложе, и Люси подумала, что теперь она видит другую версию Анхеля – не покрытого шрамами бывалого волка, а невинного мальчика, еще не ставшего ножом для воды.

Люси свернулась клубочком рядом с ним на матрасе. Боже, еще одна серия «Неустрашимого».

– Как ты можешь это смотреть?

– Мне нравятся ранние серии. Они лучше всего. Когда все еще покрыто тайной.

На экране кучка Веселых Перри готовилась перебраться через реку, в Неваду, и молилась о том, чтобы Бог вошел в сердца ополченцев, «Псов пустыни», которые поджидали их на другом берегу.

– Таких дураков не бывает, – буркнула Люси.

– Ты удивишься, узнав, какие тупые эти Веселые Перри.

Вот так, в одну секунду мальчик исчез. Она прижималась к убийце, который работал на Кэтрин Кейс.

– А ты их знаешь?

– Кого? Веселых Перри?

– Нет, других. «Псов пустыни».

Он скривился.

– Они не так себя называют.

– Ты понимаешь, о чем я. Ты сотрудничал с ними, да?

Анхель остановил воспроизведение и посмотрел на нее.

– Я делаю то, что нужно Кейс. Вот и все.

– Это безжалостные люди.

Он нахмурился, покачал головой.

– Нет. Просто напуганные.

– Они снимают скальпы.

– Иногда они выходят за рамки. Это не их вина. – Пожав плечами, он включил видео.

– Не их вина? Я была на границе, я видела, что они делают! – Люси с трудом сдерживалась. Она закрыла рукой экран, чтобы привлечь внимание Анхеля. – Я видела скальпы.

Он снова поставил на паузу и посмотрел Люси в глаза.

– Слышала про психологический эксперимент, когда один человек заставил людей думать, что они либо заключенные, либо охранники? И тогда все стали вести себя соответственно?

– Конечно. Стенфордский тюремный эксперимент.

Анхель включил «Неустрашимого» и показал на экран, где «Псы пустыни» начали убивать Веселых Перри.

– Это то же самое. Ты даешь людям роль, и они ее играют. Люди… – Он пожал плечами. – Отвези их на границу, прикажи защищать ее от беженцев – они станут пограничниками. Поставь их с другой стороны – они будут молить о пощаде, позволят снимать с себя скальпы и трахать себя в жопу, вот как эти Веселые Перри. Никто из них работу не выбирал, она сама к ним пришла. Кто-то родился в Неваде и играет роль «Псов пустыни». Другие родились в Техасе, поэтому учатся ползать на брюхе и просить милостыню. Веселые Перри молятся и идут через реку, словно овцы, а «Псы пустыни» рвут их на части, словно волки. Поменяй их местами, и ничего не изменится.

– Ты тоже бы не изменился?

– Никто бы не изменился. Живешь в хорошем доме – ты один человек; живешь в трущобах – вступаешь в банду, садишься в тюрьму. Если идешь в Национальную гвардию, то играешь роль солдата.

– А если тебя завербовала Кэтрин Кейс?

– Тогда ты режешь то, что нужно отрезать.

– Значит, сами по себе люди – ничто? Все определяют условия при рождении, и никто не может стать лучше?

– Черт, не знаю. – Анхель рассмеялся. – Я не такой умный.

– Не надо.

– Что не надо?

– Притворяться невеждой.

На секунду он поджал губы. Признак раздражения. Желания бороться с ней. Люси подумала, что сейчас он вспыхнет, сорвется на нее, но он успокоился.

– Ладно. – Анхель пожал плечами. – Может, у людей действительно есть выбор. Однако чаще всего они просто делают то, к чему их подталкивают.

Он кивнул на экран и снова запустил видео.

– Если все реально рушится, то да, конечно, тогда люди какое-то время действуют заодно. Но только если все не очень плохо. Я читал статью про одну страну в Африке – Конго или Уганду, что ли, – и думал, как же хреново люди поступают друг с другом, а потом дошел до места, где солдаты…

Он посмотрел на Люси, затем отвернулся.

– Ополчение, с которым я работал, делало то же самое с Веселыми Перри, пытавшимися перебраться через реку в Неваду. И именно это делали картели, когда окончательно захватили Чихуахуа. Всегда одно и то же. Изнасилования. Отрезанные члены, засунутые в рты парней. Трупы, облитые кислотой или сожженные. Та же херня, снова и снова.

Слушая его, Люси почувствовала себя дурно. В соответствии с такой точкой зрения от людей всегда ждут зла, потому что люди никогда не обманывают ожиданий. И хуже всего было то, что она не могла с этим спорить.

– Словно у нас в ДНК есть то, что превращает нас в чудовищ, – прошептала она.

– Да. И мы все – одни и те же чудовища, хотя и меняемся по воле судьбы. Однако должно пройти очень много времени, прежде чем мы попытаемся сделать что-нибудь другое.

– Думаешь, существует и другая версия нас?

– То есть мы можем быть не только дьяволами, но и ангелами? – Он постучал по своей груди, указывая на себя.