КвазаРазмерность. Книга 3 - Виталий Вавикин

– Эй! – бывший хранитель подошел к акеми и тронул за плечо. – Какого черта ты делаешь?

– Мы убили его, – обессиленно прошептал Сво-Дош. – Разозлили, и он взорвался.

– И что? Этот психопат взрывался уже десятки раз. Подобное происходит, когда он собирается сменить форму. Ничего другого он не придумал, чтобы избавляться от старой оболочки. Кажется, дело в сложных протоколах взаимодействия с ТС или что-то там еще… Точно не знаю… – бывший хранитель замолчал, прерванный завываниями акеми. – Да хватит тебе! Слышишь? Хватит! – Рафаэль потерял терпение и отвесил плаксе затрещину.

Сво-Дош заревел навзрыд, решив, что сейчас начнется безумие – чужая боль проникнет в него и разорвет сознание на части.

– Да ну тебя! – устал от стенаний Рафаэль, махнул рукой и отошел в сторону, устроившись так, чтобы можно было одновременно наблюдать за домом Фарона и хнычущим акеми.

– С ней все будет в порядке, – сказала Анк, подходя к бывшему хранителю.

Рафаэль кивнул.

– Но ты все равно будешь наблюдать за домом Фарона?

Еще один кивок.

– Не доверяешь Фарону или привязался к Эсфирь и переживаешь за нее?

Рафаэль пожал плечами.

– Думаю, переживаешь за Эсфирь, – сказала Анк. – Ты ведь был хранителем, привык служить клирикам, а здесь, в неиндексированных территориях, каждый служит только себе и своим целям, и тебе это не нравится.

– Мы – содомиты, – произнес Рафаэль так, словно этим можно было объяснить все на свете.

– Не все мы – содомиты, – проворковала Анк.

Бывший хранитель бросил на подкравшуюся змею косой взгляд. «Нет, вся эта затея с противостоянием Фарону и его свите, которую затеяла Эсфирь, не имеет ни одного шанса на успех, – подумал он. – Они старше нас, умнее. Они организованы и умеют тщательно скрывать это. Мы даже не знаем, кто входит в эту странную группу. Больше – мы не можем утверждать, что группа вообще существует!» Бывший хранитель наградил Анк еще одним подозрительным взглядом.

– Ты ведь уже была в поселении, когда я пришел сюда, – напомнил Рафаэль, готовя почву для вопроса. – Могу я узнать, кто пришел раньше: ты или Фарон?

– Зачем тебе это? – спросила Анк.

– Меня многие считают старожилом поселения, а я… даже не знаю, кто был здесь с самого начала.

– Почему ты думаешь, что об этом знаю я?

– А ты разве не знаешь?

– Это поселение старо как мир, Рафаэль. У него своя история, своя жизнь. Оно существовало, когда мы еще не были содомитами, и будет существовать, когда не станет нас.

– Ты не ответила на мой вопрос.

– А ты на мой.

– Не понял?

– Я спросила, зачем тебе это?

– Мне кажется, я сказал, что, будучи одним из старожилов…

– Это ложь. Ты и женщина, у которой в груди дополнительный мозг, решили объединиться и выпытать у Фарона секреты, – Анк выдержала паузу, наблюдая за реакцией Рафаэля.

Бывший хранитель молчал, пристально наблюдая за домом Фарона, где находилась Эсфирь.

– Я отношусь к тебе как к сыну, Рафаэль, – тихо, словно шипение змеи, сказала Анк. – Ты – содомит. Не нужно думать, что у тебя есть шанс стать кем-то другим. Знаешь, как говорят: содомит однажды – содомит навсегда. А женщина с дополнительным мозгом вместо правого легкого… Она другая. У вас разные дороги.

– Вы убьете ее? – спросил Рафаэль, продолжая наблюдать за домом Фарона.

– Убьем? – точка сборки безупречно передала желание извлеченного из тела сознания улыбнуться, цинично изогнув книзу губы энергетического образа Анк. – Зачем нам убивать Эсфирь? Она уникальна. Мы сделаем ее одной из нас.

– Истинным основателем поселения?

– Основатели нужны гениальным содомитам, которые ищут дорогу в поселение, считая это место раем неиндексированных территорий.

– Но все намного сложнее, верно?

– Все намного проще, – снова скептически улыбнулась Анк. – Все усложняют тайны, но стоит любому тайному стать явным – и сложность уменьшается в разы.

– И ты готова раскрыть мне свою тайну?

– Я раскрою ее Эсфирь, если, конечно, она будет готова принять эти знания.

– Если вы планируете использовать ее, чтобы проникнуть в Размерность, то у вас ничего не выйдет – она откажется. В Размерности у нее проблемы с восприятием. Она совершенно здорова здесь, но безумна там – можешь считать это иронией, ты любишь подобное.

– Я знаю о ее проблемах, – сказала Анк. – И знаю, как много людей пострадало от ее рук, до того как она стала содомитом.

– Она не хотела причинять зло. Если бы на ней не стали ставить опыты незадолго до срыва…

– Те опыты помогли ей выжить, оказавшись в Квазаре. Акеми по имени Мей-Ар исправил много недочетов, оставленных без внимания в репродукционном центре, когда Эсфирь была ребенком. А срыв… Срыв случился бы в любом случае. Манх и Мей-Ар провели немало тестов, установив, что у Эсфирь без них не было шанса в Размерности.

– Откуда ты знаешь о Манх и Мей-Ар?

– Ну ты ведь о них знаешь.

– Мне рассказала о них Эсфирь.

– Почему ты думаешь, что она не могла рассказать об этом мне?

– Потому что… – ясная и четкая мысль выскользнула из сознания Рафаэля, заставив замолчать. – Потому что… – снова безуспешно попытался он.

– Иерархия уничтожила почти все основные ядра твоего сознания бесконечными коррекциями, мой мальчик, – тяжело вздохнула Анк, напоминая со стороны уставшую от непутевого ребенка престарелую мать.

– Я могу заглянуть в дом Фарона и узнать, что происходит, – тихо сказал Рафаэль.

– Ты знаешь, что Фарон предусмотрел это и создал необходимые алгоритмы защиты.

– Испытаний не было. Никто не знает, что произойдет в действительности…

– Я скажу тебе, что произойдет в действительности. Как только ты попытаешься проделать свой фокус с обходом защитных полей и заглянешь в дом Фарона, связи твоих протоколов нарушатся и начнется необратимый распад точки сборки.

– Даже на солнце бывают пятна.

– Не искушай судьбу. Я не хочу, чтобы это поселение лишилось одного из основателей.

– Я не основатель.

– Верно. Это знаешь ты, я… Но для всех остальных ты тот, кто ты есть, – Анк погладила бывшего хранителя по щеке. – Сделай одолжение, не искушай судьбу. Я слишком долго приглядывала за тобой, чтобы позволить тебе бессмысленно пожертвовать собой ради женщины с дополнительным мозгом на месте правого легкого.

Она ушла, оставив Рафаэля одного. Слова о том, что его судьба небезразлична ей, не были ложью. Анк действительно привязалась к нему за долгие годы.