Доспехи из чешуи дракона - Денис Юрин

Сердце Масото радостно забилось в груди, когда он увидел своих людей. Жалкие остатки его отряда, всего человек пятнадцать, не более, но все-таки они были живы, все-таки они еще боролись, притом успешно, хоть и находились в плачевном положении. Дал не знал точно, каким ветром занесло его ребят в смотровую башню. Возможно, случайно, а возможно, они специально пришли на выручку своему командиру.

Бой шел в самом проходе. Держась плечом к плечу, тяжелые пехотинцы отражали натиск пытавшихся прорваться внутрь чудовищ. Деревянный пол яруса был скользким от крови и той отвратительной слизи, в которую превращалось поверженное зверье. Возле лестницы виднелось несколько изуродованных человеческих тел и пара-другая останков нежити. Видимо, уже раз ночным гостям удалось прорваться внутрь строения, но хорошо вышколенные солдаты отбросили их назад, хоть и сражались без своего командира.

Внезапное, почти волшебное появление любимого командира да еще вместе с обожаемым комендантом придало новых сил уставшим, но не павшим духом бойцам. Испытал необычайный душевный подъем и Масото.

– Расс-с-с-тупись, я прише-е-ел! – взревел мгновенно вошедший в боевой раж конгар-лейтенант и, высоко подняв над головой двуручный меч, устремился сквозь строй поспешно расступавшихся солдат на полчища настырно лезущих в дверь тварей.

Острое лезвие мгновенно отсекло летевшую к его голове лапу чудовища. Еще до того, как зверюга успела взвыть от боли, она упала с отсеченной головой, а его сосед, менее крупный, но столь же уродливый зверь – с распоротой вдоль брюшиной. Дал ловко крутил мечом, вкладывая в удары всю силу и не думая о защите. Он хотел убивать, потрошить животы омерзительных тварей, интуитивно чувствуя, что именно в бешеной агрессии, а не в осторожности, кроется успешный исход этого боя. В конце концов, за его спиной более дюжины верных ему солдат, а это очень многое значило…

Почти одновременно накинувшихся на рыцаря с боку то ли оборотней, то ли иных созданий, покрытых густой шерстью, разрубили на мелкие части, превратили буквально в фарш мечи да топоры солдат, прикрывавших своего озверевшего командира. Ряды алчущего крови и плоти зверья вдруг стали откатываться, но их бегству мешала огненная преграда. Основная масса тварей, хоть и грозно рычала по ту сторону объятой пламенем орудийной площадки, но не могла добраться до пошедших на прорыв людей.

Вскоре бойня была окончена, предпоследний враг упал, разрубленный на части, а последний неудачно вступил в огонь и в считаные секунды прогорел до кости. Кто-то из солдат предложил обойти по узкой кромке стены охвативший площадку огонь и напасть на остальных чудищ, но не потерявший здравости рассудка комендант охладил воинственный пыл смельчака метким словом, хоть и крайне обидным, но справедливым по отношению к забывшему о страхе чудаку.

Перед остатками гарнизона снова встал выбор: или до рассвета отсидеться в башне, до которой постепенно затухавшее пожарище уже точно не добралось бы, или бежать к реке. Кратко посовещавшись, командиры решили в пользу последнего, ведь хоть чудовища и напали ночью, но никто точно не знал, исчезнут ли они с первыми лучами солнца. В легендах и сказках было вроде бы так, но жизнь – не красивое приключение с моралью о Добре и Зле, она весьма суровая штука, и даже маленькие ошибки стоят в ней очень дорого.

По пути к докам, где находилась маленькая, кое-как державшаяся на плаву барка, отряду смельчаков встретилось еще около двух десятков рыщущих по берегу тварей. На палубу вступило лишь семеро прорвавшихся сквозь окружение многочисленного врага бойцов, израненных и очень уставших. Среди них не было ни гвер-капитана, ни конгар-лейтенанта, они остались на берегу, прикрывая отступление своих солдат. Последнее, что увидели их глаза, были плывущая в глубь королевства барка и несколько больших кораблей, медленно приближающихся к объятому пламенем форту. Палубы величественных фрегатов да корветов были уже не пусты, на них копошились сотни, тысячи жаждущих плоти и крови тварей.

Глава 14 Преображение

Белые паруса, множество белых-пребелых парусов, хлопающих на ветру и озаряемых заревом пожарища. Сотни страшных чудовищ, ждущих на палубах своего часа, часа, когда они смогут ступить на причал разрушенного форта и вторгнуться на земли графства. Маленький кораблик, плывущий отдельно от огромной флотилии, и ночь, темная– претемная ночь, пугающая, страшащая многоголосым ревом необычной команды.

Черная земля с поднимающимися над нею ядовито-зелеными клубами пара, черная вода за бортом захваченных кораблей, черное одеяние одиноко бредущего по дороге человека, до которого, сколько Шак ни старался, так и не смог докричаться, которого не смог догнать. Мертвые люди, сотни и тысячи рассеченных мертвых тел, лежащих возле крепостной стены, объятой пожарищем…

Вновь пришедшее внезапно видение на этот раз не расстроило бродягу, а, наоборот, несказанно обрадовало. Во-первых, потому что удачно выбрало время и не оторвало его от важных дел, а во-вторых, он наконец-то сумел собрать воедино все не связанные друг с другом картинки и понять, что же они означали. Это было как загадка-мозаика. Из отдельных фрагментов нужно собрать рисунок, но вот только мозг скитальца вздумал с ним пошутить: выдал сразу всего пару кусочков, еще несколько предоставил лишь по ходу кропотливой сборки, а основную часть фрагментов заставил добыть самому. Действительно, когда Шак объединил всю ту галиматью, что ему привиделась, с теми событиями, что с ним произошли за последние десять-двенадцать дней, то общая картина стала ясной, как прекрасный солнечный день. У Шака уже не возникало вопроса, а что же творится в округе, он это точно знал, но вот над тем, как исправить плачевное положение дел, стоило основательно поразмыслить.

Сейчас же Шак был твердо уверен лишь в одном: бродяжке-голодранцу с этой задачей не справиться даже при помощи вполне преданного и разумного лекаря. Обстоятельства изменились, а значит, следовало изменить и себя, выйти из роли, в которую вжился и которую, к величайшему прискорбию любителя жить жизнями других, не удалось доиграть до конца. Примерно так же чувствует себя музыкант, которому не дали довести до последнего такта струившуюся из самого сердца мелодию.

Трудное решение было принято. Сильные пальцы с хрустом переломили пополам уже бесполезную кисточку, которой он несколько мгновений назад хотел подвести брови. Стоявшая на сиденьи крынка с мутным раствором для изменения цвета кожи, склянки с эльфийскими мазями и прочий антураж лицедея были уже не нужны, как мышеловка без сыра. Одним легким движением руки Шак отправил все дорогие препараты на пол и беспощадно растоптал их сапогами. Затем все еще бродяга разделся догола и неподвижно замер, крепко зажмурив глаза. Он ожидал того момента, который вот-вот должен был наступить. Сложные, непостижимые разумом обычного человека процессы уже начали выстраиваться в единую цепочку превращения. Шарлатану оставалось лишь немного подождать, пока он перестанет быть шарлатаном и станет совсем другим, таким, каким он себя не видел уже более полувека, с тех пор, как тайно покинул столицу далекой Филании…