...Да поможет мне бог - Феликс Джексон

хочется, чтобы было слишком уж легко. Это было бы несправедливо. — Она глубоко вздохнула, не спуская с него глаз. — Я не могу выйти за тебя замуж, дорогой. Не подумай, что я не люблю тебя. Я люблю тебя и, вероятно, еще долго буду любить, как бы я ни стала поступать дальше. Но у меня нет сил переносить все это.

Он молчал, а она все смотрела на него с той же улыбкой.

—      Последние дни я проводила в обществе своих друзей. Мы часто бывали с Полем, и ко мне вернулось чувство свободы, которого я не испытывала... которого у меня нет, когда я с тобой. Я хочу быть счастлива, дорогой, но с тобой не могу. Я хочу быть частью чьей-то жизни, но мне никогда не удастся стать частицей твоей жизни. Сейчас мне это ясно. Мне кажется, что все время я одна несла всю тяжесть наших отношений. Не знаю, понимаешь ли ты меня, но...

—      Я понимаю, — ответил Спенсер.

Она прошла в гостиную — легкая и благоухающая.

—      Мне очень тяжело, Спенс. Мне давно уже очень тяжело. Прости, пожалуйста.

Джин подошла к письменному столу и, опустив голову, стояла спиной к Спенсеру. Он вспомнил, что на столе лежит газетная вырезка, и хотел взять ее, но опоздал, так как она уже увидела ее. Джин не повернулась к нему.

—      Кто это тебе прислал?

—      Не знаю. Какой-то... друг. Не обращай внимания.

—      Какая мерзость! — медленно проговорила Джин.

—      Забудь об этом!

—      Спенсер, ты можешь честно ответить мне на один вопрос... сейчас? — спросила она, не меняя позы.

—      Да, Джин.

Он знал, о чем она спросит.

—      Ты любишь меня?

—      Дорогая, я...

Она резко прервала его:

—      Прошу тебя, Спенс, скажи, да или нет? Больше мне ничего не нужно.

—      Нет, — помолчав, ответил Спенсер.

Прошло несколько секунд.

—      Спасибо, дорогой, — прошептала Джин. — Спасибо. — Она повернулась, подошла к нему и, склонив голову ему на плечо, обняла его.

—      А теперь послушай, что я хочу сказать, — хрипло проговорил Спенсер.

Она покачала головой. Ее темные волосы коснулись его лица.

—      Но почему?

—      Потому что ты одним словом сказал мне все, — ответила Джин.

В эту минуту настойчиво, не умолкая, зазвонил телефон. Они оба вздрогнули. Это, должно быть, Майрон, подумал Спенсер. Он легко отстранил ее от себя.

—      Извини, Джин, я должен ответить.

—      Хелло, мой мальчик, — сказал Майрон в Вашингтоне. — Что там произошло с этой девушкой?

—      С какой девушкой? — спросил захваченный врасплох Спенсер и заметил, как Джин чуть приподняла голову.

—      О боже, он еще спрашивает, с какой! — возбужденно загудел Майрон. — Да с той, что утопилась. Может, у тебя в конторе уже вошло в привычку, что...

—      Да ну тебя! — воскликнул Спенсер. Он сел, повернувшись спиной к Джин. — Девушка была влюблена в одного молодого человека, который ее бросил, и она покончила с собой.

—      Ты знаешь этого типа?

—      Нет, — резко ответил Спенсер. — Если тебя интересует, была ли у меня с ней интрижка, то я отвечаю тебе, что нет.

—      Я не спрашиваю тебя об этом, идиот, — с отвращением сказал Майрон. — Нечего сказать, хорошо ты относишься к человеку, который хочет тебе помочь!

—      Я вижу, как ты помогаешь, — сказал Спенсер. — Точно так же ты помог мне в деле с Марком Хелриджем.

—      Что ты хочешь сказать?

—      Ты выдал за факт то, что не было фактом, а мистер Хелридж обиделся и заявил...

—      Но ты же сам сказал мне! — перебил Майрон.

—      Я сказал тебе только, — Спенсер повысил голос, — что надеюсь получить согласие Хелриджа. Впрочем, теперь уже все равно. Отчасти виноват я сам. Мне следовало держать язык за зубами. Послушай, Майрон.

—      Угу.

—      Я хочу попросить тебя об одном одолжении.

—      Выкладывай.

—      Сегодня я послал телеграмму в Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности и попросил выслушать меня на открытом заседании.

—      Ах, черт...

—      Кажется, такая возможность мне будет скоро предоставлена.

—      А я могу напечатать это, мой мальчик?

—      Да, — ответил Спенсер. — Я хочу, чтобы ты напечатал, но только о том, что я обратился с просьбой выслушать меня, а не о том, что мне кажется. Понятно?

—      Говори, говори.

—      Так вот, — продолжал Спенсер. — Мне нужно, чтобы ты побеседовал с кем-нибудь из своих коллег, а также с людьми из радио и телевидения и подготовил их соответствующим образом. Я хочу, чтобы дело получило самую широкую огласку. Ты хочешь мне помочь?

—      Тебе нужен пресс-агент, — нерешительно заметил Майрон.

—      Нет, — ответил Спенсер, — мне нужен друг.

Майрон засмеялся:

—      Вот здорово, черт побери! Блестящий ход! — и серьезно добавил: — Ты, должно быть, очень уверен в себе?

—      Да.

—      Ну что ж, я рад это слышать, честное слово, рад. Я посмотрю, что можно сделать.

—      Спасибо, Майрон.

—      Звони.

—      Надеюсь, мы скоро встретимся в Вашингтоне, — сказал Спенсер.

Джин стояла в центре комнаты, чуть склонив голову, и, хмурясь, смотрела на него. Он встал, взгляды их встретились.

—      Звонил Майрон Вагнер, — сообщил Спенсер.

—      Я не знала, что ты обратился в Вашингтон с просьбой выслушать тебя.

—      Я еще не имел возможности сообщить тебе об этом.

—      У тебя серьезные проблемы, — внезапно заявила она, — тебе нужно принимать важные решения, а я прихожу сюда с какими-то там любовными историями. — Он попытался что-то сказать, но она, повышая голос, продолжала: — На тебя нападают, клевещут, ты борешься за свое существование, а я, которая хотела быть твоей женой, только доставляю тебе новые хлопоты и бросаю тебя в тот самый момент, когда нужна тебе больше всего.

—      Не говори так, — мягко попросил Спенсер. — Ведь дело обстоит совсем иначе.

—      Нет, я должна так говорить, должна! — Она упрямо тряхнула головой. — И все же, Спенсер, несмотря на все, что ты сказал, я не могу остаться с тобой. Я понимаю, как ты себя чувствуешь, хотя и не подаешь виду; я представляю себе, как отнесутся к моему поступку люди. Но именно поэтому я и не могу остаться с тобой. Я... я не доросла до тебя. А когда несколько минут назад ты ответил на мой вопрос «нет», я поняла, что поступаю правильно... правильно в отношении себя.

—      Дорогая, — проговорил Спенсер. — Пожалуйста, выслушай меня, Ты несправедлива.

—      Я знаю, что несправедлива. Я вынудила тебя так ответить, а сейчас использую твой ответ против тебя же. Но я никогда не прощу тебе, никогда