Неистовые сердца - Оливия Вильденштейн

громко, как они приветствовали охотника. Это только усилило мой трепет. Не то, чтобы я думала, что охотник купался в аплодисментах… Я была почти уверена, что Каджика ненавидит признание, но это не мешало мне гордиться им.

Бой начался, и я могла сказать, что Каджика сдерживался, когда он ударил коленом в бедро своего противника, и позже, когда он нанёс шквал ударов. Он почти не вспотел в течение первых двух раундов. Он позволил своему противнику нанести несколько ударов, как я предположила, для зрелищности. Однако во время третьего раунда концентрация Каджики нарушилась. Он прижал своего противника к ограде, и его голова дернулась вверх, а взгляд скользнул по толпе.

Я нырнула за свою сумочку. Я не хотела его отвлекать.

Толпа стала свистеть. Я выглянула поверх своей сумки. Каджика растянулся на брезенте, а его противник осыпал его градом ударов. Судья развёл их. Во время минутного перерыва, когда юный ассистент брызгал водой в рот охотнику, Каджика снова оглядел трибуны.

Как только его пристальный взгляд встретился с моим, мурашки побежали по моим рукам и ногам. По выражению его лица я не могла сказать, как он отнёсся к моему присутствию. Моё сердце замерло, когда был объявлен четвёртый раунд. Он оттолкнулся от канатов, всё ещё не разрывая зрительного контакта.

На этот раз он ударил своего противника, больше даже не пытаясь сделать так, чтобы бой выглядел честным. Во время своего следующего перерыва на воду он не посмотрел на меня, не поднял глаз от ковра, и мой пульс выровнялся.

Пятый раунд начался и закончился так же, как и четвёртый. То, что сопернику Каджики удалось выйти из Октагона, было чудом. Каджика был награждён объёмным поясом. По сцене замелькали яркие вспышки фотоаппаратов, и хлопки усилились. И когда охотник всё ещё не поглядел в мою сторону, я встала, мои колени угрожали подогнуться.

Я не была уверена, чего я ожидала, но, конечно, не этого.

Я поднялась по лестнице. Оказавшись в дверях, подальше от какофонии, я выдохнула, но протяжный вздох застрял в горле. Я посмотрела на двери, через которые проскочила ранее, с такой бессмысленной надеждой.

Я направилась к ним, но остановилась и обернулась. Ожидала ли я, что Каджика перелезет через канаты и побежит ко мне? Что он заключит меня в объятия и унесётся со мной на глазах у всех своих обожающих фанатов?

Я проверила дату на билете. Прошло почти три недели с тех пор, как я видела его в последний раз. Он имел полное право быть выведенным из равновесия моим возвращением.

Кроме того, охотник не проявлял привязанности.

Я скомкала билет и выбросила его в мусорное ведро, а затем поискала вход под трибуны стадиона.

Возможно, я и не смогла бы драться на ринге, но это не означало, что я не могла бороться за то, чего хотела. А я хотела охотника.

ГЛАВА 43. РАЗДЕВАЛКА

Мне потребовалась пара минут, чтобы найти путь к раздевалкам. Никто меня не остановил, но я привлекла к себе множество подозрительных взглядов. Когда я заметила значки, развевающиеся на шеях сотрудников, я поднесла руку к груди и создала соответствующий значок. Это уменьшило внимание, направленное в мою сторону.

Я шла по тому, что казалось лабиринтом коридоров, пытаясь найти табличку с именем Каджики. Но затем моя ладонь вспыхнула, напомнив мне, что я обладаю величайшим устройством слежения. Я разогнула пальцы и проследила за направлением, которое мне подала метка.

Я обнаружила его как раз в тот момент, когда он вошёл в комнату в сопровождении мужчины средних лет в сером костюме. Я решила, что это его менеджер. Я долго не двигалась, ожидая, когда мужчина в костюме выйдет из комнаты.

Когда он, наконец, вышел, зовя кого-то по имени Джейк, я достала мобильный телефон. Они прошли по коридору прямо мимо меня. Хотя я почувствовала, что мужчина в костюме посмотрел в мою сторону, он не остановился. Я шла быстро. Бежала. Девушка в очках оторвала глаза от планшета, чтобы изучить меня, поэтому я замедлилась, прежде чем она подняла тревогу.

Оказавшись перед закрытой дверью, я вытерла липкие руки о замшевые леггинсы, затем обхватила ручку пальцами и повернула. В ушах у меня звенело, а лоб покалывало. Я снова подумала о своих волосах, но отбросила свои тревоги в сторону и позволила себе войти.

Каджика сидел на скамье лицом к противоположной стене, повернувшись ко мне широкой спиной. Ни один мускул не дрогнул под его тёмной кожей. Только пыль, украшавшая верхнюю часть его позвоночника и одно из его объемных плеч, пульсировала.

Я закрыла дверь.

— Посмотрите, кто вернулся.

Его голос был таким низким и хриплым, что у меня по спине пробежал холодок. Его бицепсы задвигались, он принялся разматывать ленту с пальцев.

«Ты злишься на меня».

Он фыркнул, и звук эхом разнёсся по маленькой раздевалке.

— Я не сумасшедший.

«Тогда почему ты не смотришь на меня?»

— Потому что не хочу.

Он свернул ленту и положил её рядом с собой на скамейку.

Моё сердце заколотилось, как гром, который эхом прокатился по бараку Дэниели. «Тебе противен мой внешний вид? В этом дело?»

Он покачал головой.

«Что тогда?!»

Он медленно повернулся. Сначала это были только его шея и лицо, но затем его плечи развернулись, и он поднял одну ногу, затем другую. Выражение его лица было внимательным, настороженным, почти отстранённым. В его взгляде не было холода, но и теплоты тоже не было.

Я судорожно вздохнула. «Ты нашёл кого-то другого, не так ли?»

Его брови поползли вверх.

«Ты заменил меня».

— Думаю, ты нас перепутала, Лили.

Я скрестила руки на груди и крепко прижала их к своему торсу. «Что это должно означать?»

— Неужели ты думала, что я не узнаю о твоей новой помолвке?

«Моя новая помолвка? С кем же я помолвлена?»

Его зрачки запульсировали.

— Это ты мне скажи.

«Я пробыла без сознания три дня и работала над починкой замка в течение ещё одного, так что я не уверена, когда у меня было бы время наколдовать Котёл и связать свою сущность с чьей-то ещё».

Настороженный взгляд Каджики превратился в пристальный. Настороженный взгляд мне понравился больше, чем пристальный. По крайней мере, он проявлял эмоции.

— Чем ты занималась на протяжении последних семнадцати дней?

«Какие ещё семнадцать дней?»

— Тебя не было три недели!

От него исходило напряжение, которое я привыкла ассоциировать с охотником.

«Три человеческие недели! Это соответствует четырём дням в Неверре!»

Охотник сел прямее.

«Кто тебе сказал, что я помолвлена?» Я