Командиры Третьего Рейха - Джин Мюллер

Пауль Хауссер не особенно сетовал по поводу потери половины солдат-ветеранов, предпочитая отдать себя делу обучения «необстрелянного» пополнения, готовясь к будущему вторжению в Англию. Однако в марте 1941 года дивизия «Рейх» была передислоцирована в Румынию и в апреле приняла участие в захвате Югославии. В срочном порядке вернувшись в Германию, она была переформирована для операции «Барбаросса», а затем направлена в Польшу, где до 15 июня процесс формирования продолжался.

Вторжение в Советский Союз началось 22 июня 1941 года. Пауль Хауссер пересек границу под Брест-Литовском и принял участие в боях по окружению противника в зоне действий группы армии «Центр». В крайне тяжелых боях особо отличилась дивизия «Дас Рейх». В июле она уничтожила 103 советских танка и разбила элитную 100-ю пехотную дивизию Красной Армии.

К середине ноября «Дас Рейх» понесла сорок процентов потерь личного состава. Лично пострадал и ее командир Пауль Хауссер. 14 октября в бою под Гьячем он потерял правый глаз. Его эвакуировали в Германию, где для выздоровления ему потребовалось несколько месяцев.

Хауссер (уже обергруппенфюрер) вернулся в строй лишь в мае 1942 года, в качестве командира только что созданного моторизованного корпуса СС, 1 июня 1942 года ставшего танковым корпусом СС. Вторую половину 1942-го он провел во Франции, командуя 1-й, 2-й и 3-й дивизиями СС, впоследствии реорганизованными в панцергренадерские дивизии СС «Лейбштандарт», «Дас Рейх» и «Мертвая голова»). Кроме всего прочего, этим прекрасно экипированным подразделениям был придан танковый батальон и рота первых танков (PZKW VI «Тигр»).

Пока Хауссер готовил свою новую команду к следующей кампании, на Восточном фронте разразилась катастрофа. Сталинград был окружен, пал, и Красная Армия устремилась на запад. В январе 1943 года Гитлер бросил танковый корпус СС под Харьков, четвертый по величине город СССР, который из соображений престижа приказал защищать до последней капли крови. «Теперь в Гитлера, наконец, вселили уверенность, — писал позднее Пол Каррел. — Он полагался на абсолютное повиновение корпуса войск СС и сквозь пальцы смотрел на то, что командир корпуса Пауль Хауссер был человеком здравого смысла, опытным стратегом, обладавшим мужеством перечить начальству».[263]

В полдень 15 февраля Хауссер был почти полностью окружен 3-й танковой и 69-й армиями. Чтобы не жертвовать двумя элитными эсэсовскими дивизиями («Мертвая голова» еще не прибыла из Франции), Хауссер отдал команду своему корпусу в час дня прорваться на юго-запад невзирая на приказы Гитлера и генералов вермахта.

Поступок Хауссера поверг в ужас его непосредственного начальника генерала Губера Ланца. Ведь имело место намеренное неповиновение приказу фюрера!

В 3.30 дня он заявил Хауссеру: «Харьков будет обороняться при всех обстоятельствах!».[264]

Пауль Хауссер проигнорировал и этот приказ. Последний солдат немецкого арьергарда оставил Харьков утром 16 февраля. Хауссер удачно провел отступление и спас тем самым 320-ю пехотную дивизию вермахта «Великая Германия». Вопрос теперь стоял о том, как Гитлер отреагирует на этот случай.

Менталитет Адольфа Гитлера требовал найти козла отпущения — ответственного за катастрофу, однако Хауссер был не тем, кто подходил на эту роль. Ведь он являлся офицером СС, преданным нации, обладателем золотого партийного значка, которым Гитлер наградил его всего тремя неделями ранее. Вместо этого фюрер сместил Губера Ланца, того самого генерала, который до самой последней минуты настаивал на выполнении приказа. И все же, вопреки бытовавшей тогда практике, вместо отставки Ланца вскоре отправили командовать горнострелковым корпусом.[265]

Гитлер простил Хауссера не сразу даже после того, как рапорты и сами события нескольких последующих дней сделали обоснованность его поступков явными всем и каждому даже в ставке фюрера. В качестве наказания было рекомендовано придержать награду Дубовыми Листьями в дополнение к Рыцарскому кресту.

Тем временем фельдмаршал Эрих фон Манштейн, командующий группой армий «Юг», разработал блестящий план выравнивания линии южного участка Восточного фронта. Осознавая тот факт, что самоуверенным русским угрожает опасность растянуть коммуникации, Манштейн позволил им ринуться вперед, в то время как сосредоточил свои войска для массированной контратаки. Этот удар повлек бы за собой двойной захват в клещи с целью отсечения массированного прорыва южнее Харькова, за которым последовала бы попытка взятия обратно этого города. Хауссеру, чьи силы были теперь подкреплены дивизией СС «Мертвая голова», предстояло взять на себя командование левым флангом «клещей».

Третье сражение за Харьков началось 21 февраля 1943-го. Оно было ожесточенным. 9 марта 6-я армия и бронетанковая армия Попова были уничтожены. В число потерь вошли 600 танков, 400 орудий, 600 противотанковых орудий и десятки тысяч солдат. В тот день передовые части Хауссера снова вошли в горящий Харьков, вступив в самое противоречивое сражение в его генеральской карьере.

Военные историки в основном сходятся на том, что Харьков был обречен и что Хауссеру следовало бы окружить город. Вместо этого он фронтально атаковал его с запада и затеял шестидневные кровопролитные уличные бои. И встретил фанатичное сопротивление русских. Взятие Харькова окончательно завершилось лишь 14 марта. Во время сражения потери танкового корпуса СС составили 11 тысяч убитыми, тогда как Красной Армии — 20 тысяч.

Хауссер спас свою репутацию военачальника в июле это же года, во время битвы под Курском. Находившийся в его подчинении 2-й танковый корпус СС прорвал линию фронта противника глубже других немецких частей и уничтожил 1149 советских танков и бронетранспортеров. Генерал Герман Гот, командующий 4-й танковой армией, представил его к Дубовым Листьям, отмечая, что, несмотря на то, что он был изувечен предыдущими ранениями, Хауссер «неустанно каждый день руководил ходом боевых действий. Само его присутствие, его храбрость и юмор в самых тяжелых ситуациях придавали в его войсках устойчивость и энтузиазм, и в то же время он крепко держал в руках командование своим корпусом… Хауссер снова отличился как высоко квалифицированный военачальник».[266]

Одновременно с поражением немцев под Курском 25 июля в Италии был свергнут диктатор Бенито Муссолини. В тот же день Гитлер приказал перебросить 2-й танковый корпус СС в Северную Италию, хотя, в конце концов лишь штаб корпуса и 1-я панцергренадерская дивизия СС покинули Восточный фронт.

Хауссер оставался в Италии до декабря 1943 года, не ввязываясь ни в какие бои, а потом был переведен во Францию, где в его корпус влилась недавно сформированная 9-я танковая дивизия «Гогештауфен» и 10-я танковая «Фрундсберг».

Корпус Хауссера предполагалось держать в резерве, чтобы быть готовыми к дню «Д», но когда в апреле 1944 года в Галиции была окружена 1-я танковая армия, Хауссера снова отправили на Восточный фронт для ее спасения. Это задание было выполнено без особых хлопот, благодаря Манштейну, Хауссеру и командующему армией Хансу Валентину Хюбе. Вместо того чтобы возвратить корпус СС обратно во Францию, Гитлер отправил его в Польшу, где формировался резерв для противостояния Советам. И только 11 июня, через 5 дней после высадки союзников в Нормандии, Гитлер отдал приказ вернуть корпус во Францию. Местом его дислокации был определен участок к западу от Кана, и ему было предписано удерживать господствующую высоту 112.

Битва в Нормандии стала самой трудной в карьере Хауссера. Противостоя значительному перевесу сил атаковавшего с воздуха и с моря противника, он испытывал трудности, не дававшие ему возможности для маневра и снабжения войск. Между тем левый фланг немецкого фронта в Нормандии, находившегося в ведении командующего 7-й армии генерал-оберста Фридриха Долльмана, оказался в большой беде. В конце июня, вскоре после падения Шербура, генерал скончался на месте от сердечного приступа (см. гл.4). Он был заменен Паулем Хауссером, которого вскоре повысили в звании до оберстгруппенфюрера СС и генерал-оберста Ваффен СС. Он стал первым эсэсовцем, назначенным на пост командующего армией на постоянной основе.[267]

Армия Хауссера, включавшая в себя LXXXIV корпус и II парашютный корпус, была много слабее своей армии-«сестры» (5-й танковой), находившейся справа. Она имела, например, лишь 50 средних танков и 26 танков «пантер» против 250 средних и 150 тяжелых 5-й танковой и лишь одну треть от ее артиллерийских противотанковых орудий. Зато 7-я армия заняла позиции, прекрасно подходившие для активной обороны, люди Хауссера великолепно использовали это преимущество. Все же их постепенно вытесняли назад, и дивизии Хауссера были постепенно разбиты. К 11 июля от первоначального состава элитной 20-й парашютной дивизии осталось лишь 35 процентов, и большая часть других дивизий уменьшилась до размера полка. В середине июля Хауссер уже прибегал к тактическому «латанию дыр», чтобы обеспечить любой вид резерва, любой ценой.