Астровойны - Олег Синицын

Люди в пилотской кабине затаили дыхание.

— Мне нужна Серафима…

Онемение поразило всех, кто находился здесь, настолько неожиданными оказались слова сенобита.

— Мне нужна Серафима. Ихор, конечно, тоже нужен, но более нужна Серафима. Отдайте сиятельную дочь, и я отпущу вас всех. Слышите? Я отпущу всех! Я обещаю, клянусь Хелем! Только отдайте мне девчонку.

Люди не ожидали такого поворота. Нет, любой из них был готов немедленно ответить мерзавцу решительным отказом. Но на какое-то мгновение они задумались, ибо каждый попытался осознать цену, которую предложил демон за свободу.

Никто не заметил, что компания в пилотской кабине пополнилась еще одним человеком. Как всегда подкравшись незаметно, Нина Гата стояла позади всех и старательно вслушивалась в слова, доносившиеся из интеркома. И она ответила быстрее всех, применив язвительность, которая была так знакома Антонио:

— Чье это блеяние раздается? Кажется, того самого козлобородого выродка, который две тысячи лет назад отдал родителей на растерзание Зверю, а затем сам ему сдался? И эта тварь обещает нам свободу?!

Замечание Нины взбесило сенобита.

— Замолчи, старуха! — рявкнул он. — Мы спалим ваш бот в мгновение ока!

— А ну, попробуйте! — оживился молчавший доселе капитан. — Попробуйте попасть в первого пилота Небесной эскадрильи!

Долго уговаривать не пришлось. Штурмовые звездолеты тут же дали залп из носовых орудий. Два плазменных снопа устремились в крошечный бот. Капитан Олос крутанул штурвал, заставив машину выполнить головокружительный вираж.

Лучи пронеслись под днищем. Людям в пилотской кабине показалось, что у них под ногами вспыхнуло и погасло солнце.

— Вот так! — провозгласил Олос — Давайте! Попробуйте еще раз!

Антонио с грустью посмотрел вперед на такой далекий линкор.

7

Штурмовые звездолеты обогнали шаттл Натаса и открыли по преследуемому судну плотный огонь. Куриный капитан и вправду оказался мастерским пилотом. Уходя от палящих лучей, он ловко нырял между ними, бросая судно то верх, то вниз, выкручивал виртуозные спирали и образцовые «мертвые петли».

Но такая эквилибристика долго продолжаться не могла. Двигатели патрульного бота были слишком слабы, чтобы тягаться с мощными установками боевых звездолетов. Расстояние между кораблями неуклонно сокращалось. Виднеющийся в лобовом окне «Союз Нерушимый» теперь казался недостижимым и напоминал мираж.

— Зачем ему понадобилась Серафима? — озвучил Антонио мысль, которая не давала ему покоя.

— Сейчас надо думать не об этом, — сквозь зубы процедил Шахревар, а в следующий миг бот содрогнулся от удара.

Уходя от одной очереди, куриный капитан бросил судно на другую. От прямого попадания силовое поле, предназначенное для защиты от ручного оружия, сгорело моментально. По отсекам пополз запах жженой изоляции как напоминание о надорванных генераторах.

Шахревар повернулся в кресле и строго взглянул на поднимающихся Думана и Антонио, которых толчок бросил на пол.

— Внимание всем! — объявил он. — Немедленно займите места в пассажирском отсеке и пристегните себя штангами безопасности как можно туже! Возьмите пример с сиятельной дочери… Думан!

— Да?

— Приведи брата из грузового отсека. Посади его рядом с собой. Отвечаешь за него, понял?

Держась за переборку, Думан радостно кивнул:

— Хорошо!

Один звездолет вырвался вперед, оказавшись в пяти корпусах от бота. К работающему носовому орудию подключились орудия на бортах. Бот накрыло шквалом огня. Меткая очередь снесла стабилизатор и сожгла левый двигатель.

В боковых иллюминаторах вспыхнул ослепительный свет. Новый удар сотряс суденышко.

— Да они нас на кусочки разнесут! — пробормотал Шахревар и поднялся с кресла.

Паладин вышел в пассажирский салон и оглядел спутников. Женщины сидели по одну сторону, мужчины по другую. Все смотрели на него, и только Серафима украдкой взирала на дверь грузового отсека. Оттуда появились Думан и его младший брат. Паладин дождался, пока молодые люди усядутся в кресла и придавят себя штангами.

Затем заговорил:

— Сейчас я войду в грузовой отсек и открою наружный люк. Что бы ни происходило, что бы вы ни почувствовали — головную боль, удушье, бешеное биение сердца, — ни в коем случае не покидайте кресел. Вы меня слышали? Ни в коем случае!

Затем Шахревар прошел в хвостовое отделение и тщательно запер за собой дверь. Отыскав между контейнерами погрузочный трос, паладин прицепил его к петле на своем поясе, отмотал несколько ярдов троса с барабана, чтобы иметь некоторую свободу. Потом для надежности он заклинил лебедку, опустил на шлемофоне прозрачную маску, включил режим герметизации в латах и подал кислород, запас которого был небольшим, на пять-шесть минут.

На первый вдох тело отозвалось накатившейся сонливостью. Стараясь не обращать внимания на усиливающееся головокружение, телохранитель сделал еще пару вдохов, набираясь решимости. Затем подошел к стене и опустил рукоять, приводящую в движение электропривод.

Створки поехали в стороны, и в ту же секунду Шахревар ощутил рывок. Космический вакуум постарался вытянуть паладина наружу, но трос лебедки удержал его. Люк раскрылся полностью, и открытый космос заставил повисшего меж створок люка паладина ощутить в груди холодок страха. Громада орочьего звездолета висела прямо перед ним. Борта больше не озарялись вспышками: звездолет приблизился настолько, что орки собирались взять беглецов на абордаж.

Опытному Шахревару потребовалось время, чтобы справиться с собой, ведь он все-таки оставался человеком. Поэтому часть драгоценных усилий и еще более драгоценного времени он потратил на то, чтобы совладать с эмоциями.

Орочий корабль придвинулся. Теперь он занимал весь обзор. Стали видны зловещие орочьи морды, прильнувшие к скошенным иллюминаторам. Их вид помог сбросить оцепенение.

Шахревар расставил в стороны руки и собрал всю энергию, которую только мог взять от белого карлика. Он почувствовал, как ладони под перчатками нагрелись, почувствовал, как в них вонзились тысячи невидимых иголок. Энергия устремилась в него через руки в плечи, затем через спину в промежность, а из нее — в центр средоточия, двумя дюймами ниже пупка.

Он сжал пальцы в кулаки, перекрыв доступ потокам, поскольку был уже переполнен. Внизу живота, требуя выхода, забурлил обжигающий ком. Бывали случаи, что никоторые талантливые самоучки, не сумевшие обуять жадность, забирали энергии больше, чем могли трансформировать. Таких разрывало на части, едва они успевали осознать свою ошибку.

Накопленная энергия билась в теле. Больше не в силах ее удерживать, Шахревар отпустил. И она устремилась обратно в руки, но теперь уже по груди, заставляя сжиматься мышцы в неимоверном напряжении и даже остановив на несколько секунд сердце.

Он направил руки на орочью громаду, словно собирался взять ее как игрушку.

Разжал кулаки.

Магистр высшей степени посвящения и Мастер Огня Шахревар Разящий выплеснул энергию на штурмовой звездолет, пробуждая огонь во всем, чего коснется могучий невидимый поток. Энергия прошла сквозь лобовую броню и устроила внутри настоящий ураган. Она пробивала стены, прошивала насквозь орков, находя источник самовозгорания в любом материале, будь то пластик, дерево, сталь или живая плоть.

Орки изумленно наблюдали, как плавилось стекло и накалялись переборки. Как пол расползался под ногами, а мониторы взрывались один за другим. Затем они обнаруживали, как у соседей по палубе изо рта и глаз вдруг вырывалось пламя, а затем у них самих руки вспыхивали, словно спички, и обугливались тела.

Обессиленный и выжатый, Шахревар с трудом добрался до рычага, закрывающего погрузочный люк, и рванул его вверх. Створки поплыли навстречу друг другу. Между ними было видно, как звездолет покачнулся, теряя управление. Борта обмякли и продавились, точно бумажные. В иллюминаторах ревело пламя, пожирающее палубы. Корабль стало относить в сторону, и он уменьшался на глазах. Где-то на расстоянии мили огонь добрался до хвостового хранилища твердого топлива. И последнее, что видел Шахревар до того, как сомкнулись створки, — вспышку, окончательно уничтожившую штурмовой звездолет.

Думан увидел взрыв корабля-преследователя в боковые иллюминаторы и тотчас выскользнул из кресла, в котором было приказано находиться. Заглянув в окошко грузового отсека, он применил телекинез, чтобы согнуть запоры, и ворвался в помещение.

Шах лежал ничком и не двигался.

Думан отстегнул трос, взвалил паладина на плечи и втащил в пассажирский отсек. Уже там, на полу, стал расстегивать броню, освобождая грудь и шею.

— Он ведь не умер! — Серафима тоже выскользнула из кресла, желая помочь. Даймон послушно сидел на своем месте, не смея шевельнуться. Могильщик покоился у него на коленях.