Зима драконов - Элизабет Линн

С громким треском обрушился шпиль замка. Воздух вновь наполнился, тучами пыли. Изящно, словно падающая веревка, башня плавно сложилась и рухнула на землю.

Наконец, когда пыль немного осела, Герагин и Орм вытащили тело Тенджиро Атани из сухой оболочки червя положили на носилки из наскоро сколоченных шестов и понесли к лагерю. Дракон, чьи подобные парусам крылья окостенели под солнечными лучами, остался лежать на том же месте.

По приказу Лоримира солдаты, разбившиеся на группы по три и четыре человека, начали обыскивать развалины замка. Солнце поднималось все выше в чистом голубом небе.

Через час к Карадуру, который сидел возле палатки целителя, подошел хромающий Маргейн.

– Милорд, мы дважды осмотрели развалины, но не нашли следов Гортаса и Шема. Ржавые кастрюли, жаровня, сломанный нож, деревянная миска – мы все сложили в кучу. Но черной шкатулки среди найденных вещей нет.

– Покажи, – мрачно сказал Карадур. Маргейн подвел его к груде грязных предметов.

– Мы начнем осматривать территорию вокруг замка. Там не меньше полусотни нор и канав, возможно, существуют туннели, где можно надежно спрятаться. Среди прочего Карадур увидел старую плеть. Нахмурившись, лорд-дракон взял ее и с силой хлестнул по камню. Появился Рогис.

– Милорд, – сказал он, задыхаясь, – мы кое-что нашли. Но не знаем, что.

Это была колонна тумана; белый, парящий, непроницаемый столб змеился в солнечных лучах, то поднимаясь, то опускаясь к самой земле.

– Его нашел Бирник, милорд. Он прикоснулся к нему – и вот результат. Взгляните, милорд. – Бирник показал покрывшиеся пузырями ладони.

Карадур опустился на колени и провел рукой сквозь клубящийся туман.

– Ледяной холод, – негромко проговорил он. – Холод – это сердце Пустоты… Руил, найди волшебницу. Попроси ее прийти сюда. – Руил убежал. – Бирник, пусть Макаллан осмотрит твои руки.

– Да, милорд, я обязательно к нему обращусь, – ответил солдат, но не сдвинулся с места.

К ним подошла Сенмет из Мако.

– Волшебница, ты знаешь, что это такое? – спросил Карадур.

Волшебница остановилась, оперлась на свой посох и задумчиво проговорила:

– Я знаю, на что это похоже.

– Это нечто невероятно холодное, – сказал Карадур. – Однако оно не превращается в снег или лед. Обычный туман не может быть таким холодным.

– Я вижу, – сказала волшебница. – Ну… – Она направила посох на туман и произнесла какую-то фразу. Ничего не произошло. Она повторила фразу. Туман сгустился. – Нет. Это не то, чего я хочу, – пробормотала она. – Ага. – Она вновь направила посох на туман.

– Пусть все предметы и существа, видимые и невидимые, появятся и станут видимыми для всех…

Ветер рассеял туман, словно снежную пену. Маленькая черная шкатулка лежала в небольшом углублении. Карадур опустился на колени и поднялся на ноги, держа ее в одной руке. Затем он открыл крышку. Белое сияние вырвалось наружу. Лорд-дракон перевернул шкатулку вверх дном.

Ему на ладонь выпал золотой браслет с драконом.

ГЛАВА 22

Пальцы Карадура сомкнулись на блистающем амулете. Морщины и усталость исчезли с его лица; оно светилось удивлением. Руил наклонился, чтобы поднять шкатулку.

– Не трогай ее, – резко приказал Карадур. Мальчик тут же отступил назад. – Ты можешь пока оставить ее у себя? – спросил Атани у волшебницы.

– Да, милорд Дракон. – Сенмет коснулась его руки и указала на юг. – Направляйся туда, – посоветовала она. – Тебе понадобится много места.

Он так и сделал, быстро шагая между канавами, ямами-ловушками и грудами камней. Земля здесь постепенно шла под уклон: идущий довольно быстро пропал из виду, но затем показался снова. Наконец Карадур остановился.

– Что это? Что он собирается делать? – спросил Рогис.

– Смотри, – ответила волшебница.

Неожиданно хрустальное сияние затмило свет дня.

Когда оно погасло, человек исчез. На его месте возник дракон. Его изящные граненые чешуйки сияли в прозрачном солнечном свете, точно расплавленное золото. Голову украшала роскошная грива из тонких шипов. Он был огромен: стройное и грациозное тело более пятидесяти футов в длину с царственной головой и хвостом, напоминающим громадный хлыст с острыми шипами. Открыв клыкастую пасть, он взревел, и это был оглушительный триумфальный крик могучего существа. Его крылья раскрылись, точно гигантские веера.

С необыкновенной легкостью дракон взмыл в небо. Огромные крылья со свистом рассекали воздух. Он сделал над ними круг и вновь испустил оглушительный клич. А потом с удивительной грацией выпрямил свое длинное тело и полетел, как стрела, в сторону солнца.

Лошади, как и следовало ожидать, взбесились.

Они вставали на дыбы, ржали и рвали кожаные постромки, словно те были из соломы. Животные выдергивали из земли шесты, к которым были привязаны, и уносились прочь. Скакуны под всадниками понесли. Даже мулы, выбранные за выносливость и спокойный нрав, бросились бежать в разные стороны, таща за собой нагруженные сани и повозки. Герагин Дол упал на колени и закрыл лицо руками, его била крупная дрожь. Орм склонился над ним.

– Клянусь яйцами Вайкеннена! Ты в порядке?

Темноволосый офицер поднял голову. Он смеялся сквозь слезы.

– Да. О боги! У нас уйдут часы, чтобы собрать лошадей и мулов.

Орм посмотрел на него и покачал головой.

– Саидор! – закричал он. – Отведи капитана туда, где он сможет присесть. – Он показал в ту сторону, где на соломенном тюфяке лежала Соколица из Уджо.

Рядом с ней находился Азил Аумсон. Сандор повиновался. Пока он устраивал Герагина рядом с раненой лучницей, мимо проскакало несколько обезумевших лошадей. Герагин был смертельно бледен, и Сандор протянул ему мех с вином. Мастер всадников поднес его ко рту. Однако ему удалось сделать пару глотков только со второй попытки: часть вина выплеснулась на грудь. Вскоре на его щеках проступил румянец, и мужчина перестал дрожать.

– Извините, – пробормотал он.

– Тебе не в чем извиняться, – заявил неожиданно возникший рядом Медведь. Он усмехнулся и похлопал Герагина по плечу. – Ну и рев – будь я лошадью, непременно удрал бы. – Он немного помолчал, а потом добавил: – Я видел его отца, Черного Коджиро. В то лето я путешествовал в горах Накаси, возле Ярроу, направляясь в небольшой виноградник. Он пролетел у меня над головой. Дракон промчался так низко над землей, что у меня дух захватило. С той поры прошло не меньше двадцати пяти лет, но я помню, что он был совершенно черным, если не считать алого гребня, начинавшегося между глаз и идущего до спины. Он заговорил со мной. «Какая приятная встреча, братец Медведь. Как охота?» И я ответил ему, не вслух, а так, как иногда говорят друг с другом меняющие форму: «Все хорошо, брат. А как твои дела?» Он ничего не сказал, но рассмеялся – так хохотала бы гроза, если б умела. Его смех звучал у меня в башке несколько дней.