Мир вашему дому! - Олег Верещагин

— Смотрите, — послышался голос Женьки. — Вон там смотрите. Показываю!

— Ого! — вырвалось у Игоря. Дорога на протяжении почти километра была взломана. Создавалось впечатление, что камень кипел — шесть или семь огромных лунок заполняла похожая на застывшую лаву пузырчатая масса. Что-то похожее показывали в фильмах о последствиях мощных плазменных ударов с орбиты. — Тут применяли энергетическое оружие? Ничего, проедем… Покажи-ка замок, Жень.

— По-моему, он заброшен, — Женька показал ряды небольших стрельчатых бойниц, скальные выступы, умело превращенные в контрфорсы, лестницу — только для пешего подъема — ловко встроенную в неровности камня и казавшуюся их продолжением. — Проезда я вообще не вижу. Могло и завалить… А вот пещеры.

Черные зевы — несколько и на разных уровнях — виднелась у подножья скалы, из которой вырастал замок. Женька завис возле них — почти вплотную

— Осторожнее, — попросила Лизка. — Жень, ну пожалуйста, осторожнее, подальше!

— Все нормально, — отозвался Женька. — Не похоже, чтобы тут кто-то был… Я поднимаюсь выше.

Поплыли стены — трещиноватой мощный камень.

— Он разобьется, — шептала Лизка, — он безо всяких яшгайанов разобьется, снесет себе винты о скалу… Игорь, да скажи ты ему!

— Женька, отведи машину, — приказал Игорь, — дай общий план. А то я вижу только, как от твоих винтов трава треплется.

Склон отдалился, давая панораму.

— Подойдем ближе, вплотную к лестнице, — сказал Игорь, — и попробуем найти проход для машины. Заодно исследуем эту махину.

— Пещеры? — загорелись глаза у Катьки. — Чур, я исследую пещеры!

— Жень, мы начинаем движение, — не обращая внимания на ее «заявку», сообщил Игорь. — Пошли! — и он двинул «индрик» вперед. — Давай обратно, Жень. Девчонки, обед разносите, на ходу поедим!

Лесоход вошёл в ущелье, оказавшееся по сравнению с ним довольно тесным — почти задевая бортами столбы. Появился Женька — он посадил вертолет так, что никто и не заметил.

— Дела для меня нет? — он уселся на место оператора рядом с Игорем и поставил на колени стакан с квасом и открытую упаковку салата.

— Отдыхай, — посоветовал ему Игорь. — Или нет, стоп. Сядь за меня. Я пойду свою снарягу посмотрю.

Игорь забрался в спальник и, открыв шкаф начал проверять геологическое снаряжение. Вот вечные вещи; молоток, например… Полевой спектроопределитель с кассетами… Елки?!

— Кто паковал прибор?! — крикнул Игорь.

— Да ты, кто же, — ответил Борька сверху. — А что?

— Ничего, — буркнул Игорь смущенно, созерцая спектроопределитель. Вместо профессиональной камеры «Паркфилд» производства Англо-Саксонской Империи, имеющей выборочную распластовку, глубину промера в пятьсот метров и круговой обзор с секторным вычленением, он каким-то образом сунул в укладку оформленный под «Паркфилд» отечественный «Глаз-2М» — модель для пионеров, с автоматикой распластовки, стометровой глубиной и направленным сектором. — Природой доказано, — пробормотал Игорь, — что даже если начать собираться за год — все равно что-нибудь обязательно забудешь… Так, ну и как мне?.. Проще со свечкой по пещерам лазить, канители меньше и не так тяжело… Жень! — крикнул он. — Ты веди, а я тут поработаю!

Он достал инструменты и, вскрыв корпус аппарата, углубился в работу…

…Через полчаса корпус соответствовал содержанию. Игорь зачеркнул эмблему, название и задумчиво изобразил фирменные знаки «Паркфилда», подумав, что теперь его вполне можно обвинить в изготовлении подделок и незаконном использовании чужих торговых марок. Конечно, при полнопрофильной эксплуатации через пять-шесть часов потечет экран.

Ладно.

— Мы доехали, или нет?! — крикнул он, поднимаясь на ноги и потягиваясь.

— Почти! — ответил Женька. — Держитесь все, приехали к воронкам!

— Погодите, я сейчас! — с этими словами Игорь выскочил наверх и оперся на пульт сбоку от Женьки. — Вот, теперь можно дальше.

— Нет, я все-таки в горы не полезу, — Стёпка вздохнул и помотал головой. — Можете считать меня трусом, но горы не для меня.

— Ну и отлично, — ответил Игорь. — Значит, так. В замок полезем я, Борька и Зигфрид. Остальные будут тут с машиной и исследуют пещеры. Через три дня в это же время мы вернемся, — он подождал, ожидая возражений, но никто не открывал рта. Лица у всех были серьёзны. — Наша задача — не поиск артефактов. Замок, дорога, город — сами по себе артефакты. Наша задача — геологоразведка. Поиск радиоактивных материалов.

— И все? — тихо спросил Борька. Игорь пожал плечами:

— Ну…

— Игорек, это обидно, в конце концов, — сказал Борька. — Как будто мы не русские, а какие-то дикари из местных, которых носильщиками наняли. Ты чего-то темнишь.

— Ладно, — Игорь потер подбородок, — простите… Дело в том, что нам, скорее всего, устроили засаду.

— Удивил, — тихо заметил Зигфрид. А Степка, с зевком потянувшись, небрежно добавил:

— Было бы странно, не попытайся они нас прикончить именно здесь — место очень выгодное, — и, помолчав, добавил, — Игорь Вячеславович Муромцев, дворянин Империи.

— Это еще не все, — Игорь помолчал. — Дело в том, что засаду нам устроили фоморы. На голографиях, которые мне прислал генерал-губернатор, можно различить следы посадки межпланетного катера. И это не наш катер. У меня с фоморами счеты. И если…

— Хватит, — махнул рукой Женька. — Ясно же все. Это наша планета, в конце концов. А от фоморов я удирал один раз — когда меньше был. Да и то меня не спросили.

— Ну, если все ясно, то вот еще что, — Игорь начал паковать рюкзак. — Для тех, кто остается: лесоход без присмотра не покидать, по одному нигде не появляться и друг от друга не отходить. Хоть наручниками приковывайтесь!

— Ну, если, скажем, Женек к Лизке прикуется, — задумчиво сказал Стёпка, — это еще туда-сюда. Даже где-то возбуждает. А если ко мне? Не поймут нас местные умы.

Ответом ему было недоуменное молчание. Степка душераздирающе вздохнул:

— Это шутка такая была. Смеяться надо было после слова «а»… Господи, куда я попал…

— Держите связь постоянно включенной, — продолжал Игорь. — И с нами, и с «центром»! В пещеры далеко не ползайте.

— Они, скорей всего, смыкаются с замковыми коридорами нижнего уровня, — предположила Катька. — Лично я бы так строила.

— Все равно не ползаете, — приказал Игорь. — Наша геологически-развлекательная экспедиция плавно переходит в серьезную военную операцию, которая будет иметь… — он задумался. — Короче, вы понимаете.

— А давайте развалим этот артефакт, — Женька указал на замок, — из пушки. У нас вполне хватит снарядов.

— Такую красоту?! — взвилась Катька.

— Подождите, ребята, — сказал Игорь. — И развалить можем. И тихо обойти — как-нибудь. И вернуться, наконец, а сюда вызвать звено истребителей с терминала, благо — повод есть. Но понимаете, дело в том, что это вызов МНЕ. Я хочу войти в этот замок — и выйти. Победителем. Я, а не пушка. Я, — он с улыбкой покосился на Степку, — Игорь Вячеславович Муромцев, дворянин Империи, чьих отца и мать убили те, кто прячется в этом замке. Я никому не приказываю и никого не прошу. Но ведь вы точно сказали — мы все русские. Сейчас за нами наверняка наблюдают. И ждут. И я не хочу, чтобы они зря ждали. Не люблю обманывать ожиданий.

— Так ты хочешь драться? — весело мотнул чубом Борька. — Вот в чем дело?

— Да, — отрезал Игорь. Подумал и добавил: — Может быть, я эгоист. Но я хочу драки. А полезные ископаемые — вторым планом.

Темнота лежала у арочного входа в первый зал — четко, без перехода, без полутеней. Тут — свет. Тут — темнота.

Было тихо-тихо. Даже ветер умер.

Мальчишки стояли у этой границы, и Игорь вдруг вспомнил линию терминатора на Меркурии. Такую же четкую, как здесь. Что вспоминали Борька и Зигфрид — осталось неизвестным.

— Пошли? — Игорь оглянулся на остальных.

— Иди, — хмыкнул Зигфрид.

— Боишься? — уточнил Борька. Зигфрид повел плечами:

— А ты?

— Я первый пойду, — тихо сказал Игорь и шагнул в темноту, держа ИПП наперевес. Борис и Зигфрид синхронно шагнули следом, надвигая очки…

Оказалось, что внутри… светло. Ну, не совсем, но не так темно-непроглядно, как казалось снаружи. Свет падал из ниш под высоким потолком.

— Световоды, — определил Игорь. — Мастера все-таки были… Хоть бы здесь и везде так,

— Ты же в темноте видишь, — приглушённо сказал Борька.

— Не в полной же… Ну что, включаем режимы съемки на постоянную и идем искать?

— Неприятности, — добавил Зигфрид. — Самое тошное — долго искать неприятности. Я предпочитаю, чтобы они сами нас находили.

Игорь искоса посмотрел на него. Германец, обычно немногословный, разговорился. Значит — нервничает. Не боится. Вряд ли он вообще способен бояться.