Контакты особого рода - Василий Головачёв

— Хорошо. — Богданов выпрямился и оглядел спутников. — На всякий случай переоденем эти костюмчики на что-нибудь помощней и — на разведку. Вы правы, надо действовать, раз путем размышлений нельзя решить подсунутую задачу.

Через четверть часа, экипированные так, будто им предстояло выдержать осаду десятка природных катаклизмов сразу, безопасники опробовали автоматику скафандров и сошли по трапу на черное дно «тамбура».

— В какую сторону подадимся? — спросил Томах, похожий на угловатую каменную глыбу, впрочем, все они сейчас ничем не отличались друг от друга — остроконечные, непрозрачные внешне конусы шлемов и горбы генераторов поля на спинах делали их уродами, вернее, выходцами из «иных измерений».

— Может быть, сюда? — Богданов показал на белую стену.

— Давайте жребий, — предложил Томах.

— Да что вы, в самом деле! — взбунтовался Филипп. — Все равно придется все стены проверить. Еще неизвестно, попадем ли мы куда-нибудь. Меня лично тянет в эту сторону. — Он ткнул пальцем в фиолетовую стену, самую темную из всех.

— Логично! — с восхищением сказал Томах.

Богданов засмеялся. Подошли к стене.

— Можно, я первым? — быстро спросил Филипп и, не дожидаясь ответа, шагнул в зыбкую пелену.

По всему телу прошла волна тепла, будто он окунулся в теплую воду. Подождав неприятных ощущений — их не было, — он высунул голову назад, что явилось неожиданностью для оставшихся, и сказал:

— Все нормально, иду дальше.

Затем снова залез в стену и очутился в странном сумеречном мире: перед ним простиралась черная равнина с разбросанными кое-где по ней белыми, как снег, глыбами. Над равниной нависало угрюмое фиолетовое небо с тремя яркими синими звездами, лучи которых высекали в глыбах ослепительные голубые искры. К горизонту уходили какие-то темные массивы, не то горы, не то лес — света трех звезд не хватало, чтобы рассмотреть все более подробно. И еще: здесь мелко-мелко тряслась почва и откуда-то доносился глухой рокот, словно за горизонтом грохотал вулкан. Кроме того, сила тяжести в этом мире превышала земную почти в два раза, пришлось включить генератор поля, снявший с тела пресс силы тяжести.

Филипп огляделся и присвистнул. Сзади него простиралась та же мрачная равнина, никакой стены не было.

Рядом возникла чья-то фигура и изрекла голосом Богданова:

— В следующий раз высеку за самодеятельность!

Томах появился, как чертик из коробки:

— Что-то тяжеловато здесь, братцы.

Богданов сделал два шага вперед и оглянулся.

— Ага. Я было начал сомневаться.

Томах стал рядом, посмотрел на то место, где стоял раньше, и хмыкнул. Филипп с любопытством оглянулся и увидел висящее в воздухе тонкое светящееся кольцо.

— Выход, — сказал Богданов, прошел к кольцу, шагнул в него и исчез. Через несколько секунд появился снова. — Порядок.

Томах осмотрелся.

— Жутковатое место, вы не находите?

Равнина уходила за горизонт, мрачная, выжженная, усыпанная не то сажей, не то пеплом, не то черным песком, и лишь белые глыбы, похожие на ледяные айсберги, играющие в гранях холодным огнем, да три колющих глаза звезды вносили некоторое разнообразие в необычно монотонный пейзаж.

— Похоже на Шемали, — произнес Филипп. — Там тоже все черное и угрюмое.

— Все да не все, — возразил Богданов. — Цветовая гамма не та, слишком напоминает потухший ад. Так и кажется, что здесь недавно все горело.

— Не знаю, потухший ли, мой термо показывает температуру почти плюс двести сорок по Цельсию.

— Тогда те глыбы — не лед и не снег.

Помолчали, чувствуя себя неуютно.

— Не нравится мне этот ландшафт, — пробормотал Томах. — Не знаю почему, но не нравится.

У Филиппа тоже появилось какое-то гнетущее чувство тревоги. В воздухе «пахло» угрозой, но эта угроза не была обращена к ним, она была давняя, застарелая и пропитала все вокруг так основательно, что невозможно было сомневаться в неблагополучии странного «потухшего ада».

Вдруг что-то изменилось. Филипп не сразу понял, что просто прекратилась дрожь почвы и умолк далекий глухой рокот, единственный звук, будоражащий воздух не то ночи, не то дня.

— Не забудьте о записи, — предупредил Богданов, поправляя на плече зрачок видеокамеры. — И запомните, куда надо бежать в случае осложнений.

— Думаешь, придется бежать?

— Не знаю. Давайте пройдемся немного, до первого «айсберга», что ли, и вернемся.

Рассредоточившись так, чтобы видеть друг друга и в то же время наблюдать за обстановкой, они двинулись по скрипящей под сапогами «саже» к одной из сияющих белых глыб.

Не успели пройти и сотни шагов, как вдруг из-за горизонта взметнулась дугой длинная искра и вспыхнула над равниной ослепительным клубком голубоватого пламени. Все предметы на равнине выступили четко и рельефно, протянув угольно-черные тени. Лишь неясные темные массы так и остались неразличимыми, словно застывшие бурые клубы дыма.

Из-за горизонта вынеслась еще одна звезда, затем еще одна. И в тот же момент из дымоподобных громад выпрыгнули стремительные ручьи жидкого пламени и потекли, причудливо извиваясь, к белым «айсбергам».

По нервам людей ударило болезненно и сильно.

Филипп увеличил напряженность защитного поля, стало легче, но в довершение ко всему ему показалось, что он слышит чей-то долгий, тонкий, мучительный крик, чей-то зов о помощи, хотя рядом не было никого, кто мог бы так кричать.

Ручьи преодолели расстояние до белых глыб, и те внезапно зашевелились, стали растрескиваться, окутались белым паром… «Крик» захлебнулся, перешел в хрипящее бульканье — все это на уровне мысленного приема — и пропал.

Сквозь пар, окутавший ближайший «айсберг», люди увидели золотистый факел огня, осветивший какую-то сложную многогранную фигуру, нечто вроде груды кристаллов, затем раздался глухой взрыв, и все скрылось в густом фонтанирующем пару…

Словно сделав свое дело, играющие холодным ртутным блеском «ручьи» возвращались обратно, укорачивались, уходили в пухлые нечеткие массивы другого «дыма», бурого. Исчезли. Световые «бомбы» в небе погасли, и стало почти темно. По всей равнине вместо белых «айсбергов» некоторое время светились странные алые холмики, похожие на кучи углей, но и они потухли. Равниной завладела тьма.

Из-за горизонта донесся знакомый рокот, и снова затряслась почва.

— Вот и весь концерт, — пробормотал Томах.

— Пошли назад, — скомандовал Богданов. — Иначе мы рискуем стать мишенями вместо этих «кусков льда».

Словно в ответ на его слова из густой клубящейся тьмы, оконтуренной только фиолетовым свечением небосвода, вылетел серебристый ручеек и направился к попятившимся разведчикам.