Фрайдэй - Роберт Хайнлайн

Эврика! Все точно и без излишеств, как миньская ваза. До ужина я успела вывести уравнение, всего одну строчку, которое заключало в себе все дурацкие данные, которые я пять дней выуживала из терминала. Я набрала код начальника штаба и записала это однострочное уравнение, плюс определения переменных. Я не добавила никаких комментариев, никаких слов; я хотела заставить этого безликого шутника спросить мое мнение.

Я получила тот же ответ, то есть никакого.

Большую часть дня я провела в ожидании, убивая время и доказывая себе, что я могу вызвать групповой снимок любого года и, глядя только на мужские лица и женские ноги, сделать достоверные предположения касательно стоимости золота (рост или падение), времени, когда был сделан снимок относительно удвоенного цикла солнечной активности и — через некоторое время и к огромному удивлению — о том, разваливалась ли политическая система или укреплялась.

Мой терминал зазвонил. Никакого лица. Никакого похлопывания по плечу. Только сообщение: «Оперативному отделу требуется скорейший глубокий анализ возможности того, что эпидемии чумы в шестом, четырнадцатом и семнадцатом веках были результатом политических заговоров».

Уф! Я забрела в психушку, и меня заперли с пациентами.

Ну, ладно! Вопрос был настолько сложный, что меня могли оставить в покое, пока я буду изучать его. Это меня устраивало; у меня развилась привычка к возможностям терминала крупного компьютера, подключенного к всемирной исследовательской сети — я чувствовала себя как Маленький Джек Хорнер.

Начала я с составления списка как можно большего количества тем, исходя их вольных ассоциаций: чума, эпидемиология, блохи, крысы, Даниэль Дефо, Исаак Ньютон, заговоры, Гай Фокс, франкмасонство, иллюминаты, розенкранциане, Кеннеди, Освальд, Джон Уилкс Бут, Перл-Харбор, испанка, паразитология и так далее.

Через три дня мой список тем, которые могли иметь отношение к вопросу, был в десять раз длиннее.

Через неделю я поняла, что продолжительности человеческой жизни далеко не достаточно для глубокого изучения всего, что было в моем списке. Но мне приказали заниматься этой темой, и потому я начала — но понятие «скорейший» я определила по-своему — то есть, я буду добросовестно заниматься пятьдесят часов в неделю, но когда и как сама захочу, и без спешки и принуждения… если только кто-то не придет и не объяснит, почему я должна работать напряженнее или по-другому.

Так продолжалось несколько недель.

В ту ночь меня разбудил терминал — приоритетный вызов; ложась в постель (в одиночестве, почему — не помню) я его вырубила. Я сонным голосом ответила:

— Ладно, ладно! Говорите, и лучше, чтобы это были хорошие новости.

Картинки не появилось — голос босса сказал:

— Фрайдэй, когда произойдет следующая массовая эпидемия Черной Смерти?

Я ответила:

— Через три года. В апреле. Начнется в Бомбее и немедленно распространится по всему миру. Выйдет за пределы планеты с первым же транспортом.

— Спасибо. Спокойной ночи.

Я уронила голову на подушку и немедленно уснула.

Проснулась я, как обычно, в семь ноль-ноль, замерла на несколько секунд и похолодела — решила, что я на самом деле слышал голос босса и на самом деле дала ему этот абсурдный ответ.

Так что, Фрайдэй, возьми себя в руки и взойди на Тринадцать Ступеней. Я набрала местный номер один. — Это Фрайдэй, босс. Насчет того, что я сказала вам ночью. Я заявляю о временном помешательстве.

— Чушь. Зайдешь ко мне в десять пятнадцать.

Меня подмывало провести следующие три часа в позе лотоса, напевая молитвы и перебирая четки. Но я глубоко убеждена, что нельзя являться даже на Конец Света, предварительно не позавтракав… и мое решение было справедливым, потому что в то утро подавали свежие фиги со сливками, мясное ассорти с яйцами-пашот и английские оладьи с апельсиновым мармеладом. Свежее молоко. Колумбийский кофе с нагорий. От этого все стало настолько лучше, что я потратила час, пытаясь найти математическую зависимость между историей Чумы и датой, которая взбрела в мой сонный мозг. Я ее не нашла, но стала различать какую-то форму в кривой, когда терминал выдал трехминутное предупреждение, которое я запрограммировала.

Я воздержалась от стрижки волос и бритья шеи, но в остальном была готова. Я вошла секунда в секунду. — Фрайдэй явилась, сэр.

— Садись. Почему Бомбей? Мне кажется, Калькутта могла бы стать более вероятным центром.

— Это может быть как-то связано с долгосрочными прогнозами погоды и муссонами. Блохи не переносят жаркую и сухую погоду. Восемьдесят процентов массы блохи составляет вода, и если это соотношение падает ниже шестидесяти процентов, блоха умирает. Но, босс, все это чепуха. Вы разбудили меня меня посреди ночи, задали мне дурацкий вопрос, а я дала вам дурацкий ответ, даже до конца не проснувшись. Наверное, это была часть моего сна. Мне снились кошмары о Черной Смерти, а в Бомбее действительно началась одна серьезная эпидемия. В тысяча восемьсот девяносто шестом.

— Не такая серьезная, как ее гонгконгская фаза три года спустя. Фрайдэй, аналитическая секция оперативного отдела утверждает, что следующая эпидемия Черной Смерти начнется не раньше, чем через год после указанного тобой срока. И не в Бомбее. В Джакарте и Хо Ши Мине.

— Но это же абсурд! — Я резко остановилась. — Простите, сэр, я, наверное, снова оказалась в этом кошмарном сне. Босс, а я не могу заниматься чем-нибудь более приятным, чем блохи, крысы и Черная Смерть? У меня из-за этого нарушения сна.

— Можешь. Ты закончила изучение Чумы…

— Ура!

— …только если твой любопытствующий ум не заставит тебя довести все до конца. Теперь этот вопрос переходит в ведение оперативного отдела для принятия мер. Но действия будут основываться не на предсказаниях математиков-аналитиков, а на твоих предсказаниях.

— Я должна повторить. Мои предсказания — чепуха.

— Фрайдэй, твоя величайшая слабость заключается в том, что ты не полностью осознаешь свою силу. Не будем ли мы выглядеть глупо, если положимся на профессиональный анализ, но вспышка произойдет на год раньше, как ты предсказала? Это будет катастрофа. Но принятие профилактических мер на год раньше вреда не принесет.

— Мы собираемся остановить ее?

(Люди боролись с крысами и блохами всегда. Пока что крысы и блохи побеждают.)

— Господи, нет! Во-вторых, контракт был бы слишком крупным для нашей организации. Но во-первых, я не заключаю контракты, условия которых не смогу выполнить; это один из них. В-третьих, с точки зрения убежденного гуманиста, любая попытка остановить процессы, при помощи которых переполненные города очищают себя, не есть доброта. Смерть от чумы — неприятная смерть, но быстрая. Смерть от голода тоже неприятная… но очень медленная.