Тамплиеры. Рыцари-храмовники - Рид Пирс Пол

14. Падение Акры

За время его отсутствия в Европе удостоился «повышения» и товарищ Эдуарда по оружию Тибо Висконти, архиепископ Льежский. К нему в Акру прибыли из Европы два эмиссара из Рима с сообщением, что он избран новым папой. После нескольких лет бесплодных дискуссий по приказу префекта города Витербо, где происходило заседание курии, католических кардиналов заперли в папском дворце, обязав принять окончательное решение. Для ускорения процесса с зала заседаний сняли крышу, предоставив высокое собрание воздействию небесных стихий, и отказали кардиналам в пище, пока они не изберут нового католического иерарха.

Взяв после избрания имя Григория X, новый понтифик возвратил папский трон в Рим, которому два его предшественника предпочитали более спокойный городок Витербо, и там торжественно принял папскую тиару 27 марта 1272 года. Душа его, однако, осталась в Палестине, и он сохранил живые воспоминания об Иерусалиме, упорно работая над его воскрешением. Искренняя преданность делу освобождения Святой земли стала основой всей его политики. Почти через месяц после избрания папа созвал генеральный церковный Совет в Лионе. Главным предметом обсуждения стал новый крестовый поход, и он просил собравшихся вносить свои предложения, помня при этом о неудачной экспедиции Людовика IX в Тунис двумя годами ранее.

Чтобы обеспечить успех предстоящего похода, Григорий X приложил немало усилий, дабы примирить враждующие стороны в Европе. Он также обратился к греческому императору в Константинополе Михаилу VIII Палеологу с предложением направить в Лион своих представителей, чтобы способствовать объединению двух братских церквей. В свете многочисленных неудач и поражений последних лет сама идея крестового похода уже не вызывала былого энтузиазма: пятый Великий магистр ордена доминиканцев Умбер Романский в письменном обращении «De predictatione sancta crucis» («Предсказание Святого Креста») к братьям-христианам предупреждал, что они должны приготовиться отвечать на грубую и враждебную критику своих оппонентов и что их проповеди будут восприниматься «насмешливо и с издевкой». В своем трактате Умбер перечислил доводы, которыми пользуются подобные критики, например, что призыв убивать никак не согласуется с христианским учением: «На втором Лионском соборе немалую поддержку будут иметь поборники мирного обращения неверных в христианство». Даже среди тех, кто поддерживал новый крестовый поход, было распространено мнение, что это должно быть не общенародное мероприятие, как в начале 1-го Крестового похода, а, по выражению Жильбера Турнейского, специальная экспедиция профессиональных воинов.

На призыв Григория X откликнулся единственный европейский монарх — король Арагона Яков I; он прибыл на Лионский собор, который открылся 7 мая 1274 года. Для самого папы отсутствие короля Эдуарда I стало горьким разочарованием, поскольку тот благодаря своему высокому положению и опыту мог повлиять на решение участников Собора. В отсутствие Эдуарда I и французского монарха Филиппа III Григорий обратился за советом к Великим магистрам рыцарских орденов — госпитальеру Гуго де Равелю и храмовнику Гильому де Боже (он был избран на этот пост год назад, после смерти Тома Берара).

Много лет находясь в рядах тамплиеров, Гильом обладал большим опытом военных действий на Ближнем Востоке и управления орденом. В 1261 году во время очередного рейда по вражеской территории он попал в плен, но впоследствии был выкуплен; некоторое время Гильом управлял орденскими владениями в графстве Триполи, а в момент избрания магистром представлял интересы ордена на Сицилии. Его возвышение во многом объяснялось близостью к французскому королевскому двору. Его дядя вместе с Людовиком IX участвовал в нильской экспедиции, а через бабку по отцовской линии он имел родство с королевской династией Капетингов. Французские короли и раньше сильнее всех в Европе поддерживали дело освобождения Святой земли — как морально, так и материально, — постоянно оплачивая расходы на содержание рыцарского гарнизона и полка арбалетчиков в Акре. А теперь, благодаря победе Карла Анжуйского над своими противниками из дома Гогенштауфенов в битве при Тальякоццо, влияние французской короны распространилось на все Средиземноморье. В результате на Лионском соборе Гильом де Боже выступил против идеи арагонского короля Якова I, предложившего сначала направить авангард из 500 рыцарей и 2000 пехотинцев. Аргументируя свое несогласие, он заявил, что действия толпы недисциплинированных «энтузиастов» не дадут положительного результата. По мнению магистра тамплиеров, прежде всего в Святой земле необходимо создать постоянный, хорошо обученный и вооруженный гарнизон, который периодически следует усиливать и обновлять за счет профессиональных военных, а во-вторых, следует предпринять экономическую блокаду Египта с целью подорвать его экономику.

В качестве составляющей такой блокады Гильом де Боже предложил христианам Европы организовать жесткий контроль над морским сообщением на востоке Средиземноморья, чтобы не зависеть от прихотей итальянских торговых республик: Венеции, Генуи и Пизы, — поскольку «их интересы связаны лишь с торговой прибылью, которую они боятся потерять». А венецианцы вообще используют порт в Акре для продажи египтянам производимых в Европе и стратегически важных средств и материалов для вооружения. Следуя его совету, Лионский собор поручил великим магистрам храмовников и госпитальеров строительство военного флота.

У тамплиеров была и другая причина поддержать Карла Анжуйского: тот недавно приобрел права на иерусалимский трон, выкупив их у законного претендента Марии Иерусалимской за тысячу фунтов золотом единовременно и ежегодную пенсию в размере четырех тысяч турских ливров. Естественно, что как тамплиеры, так и папа римский предпочитали иметь единого покровителя из королевского дома Франции, управлявшего и Сицилией, и Иерусалимским королевством, — это представлялось оптимальным вариантом для сохранения присутствия латинян в Святой земле. Но вместе с тем такая ситуация толкала орден на конфликт с местной знатью в Акре, которая в основном поддерживала притязания Гуго Кипрского. И когда в сентябре 1275 года Гильом де Боже возвратился в Акру, то отказался признать власть короля Гуго — тот, вернувшись на Кипр, отправил папе возмущенное письмо, жалуясь на рыцарские ордена, сделавшие Святую землю практически неуправляемой.

Карл Анжуйский, заручившись поддержкой Григория X, направил в Акру своего бальи Роже де Сан-Сиверино. Тамошним дворянам не оставалось ничего другого, как признать власть нового управляющего, которую тот укреплял совместно с Гильомом де Боже. Обе попытки короля Гуго восстановить свои позиции с помощью экспедиционных корпусов, направленных в Тир (1279 г.) и в Бейрут (1284 г.), провалились — главным образом из-за тамплиеров. За это орден Храма поплатился потерей своих земельных владений и собственности на Кипре, что, в свою очередь, вызвало резкие протесты папы римского.

Еще более неосторожно Гильом де Боже повел себя при разрешении давнего конфликта между графом Триполи, Боэмундом VII, и его крупнейшим вассалом из-за руки наследницы территорий; в результате тамплиеры оказались втянуты в небольшую гражданскую войну между латинянами. Подобные междоусобицы в то самое время, когда все Заморье переживало далеко не лучшие времена, вызвали настоящий скандал в Европе, подорвав авторитет великого магистра и создав ему славу не заслуживающего доверия фанатика. В дальнейшем это нашло отражение не только в его личных характеристиках, но и в оценке последних лет, проведенных им в Палестине, сказалось и на ордене Храма в целом.

В конце марта 1282 года — из-за начавшегося мятежа сицилийцев, выступивших против Карла Анжуйского, — дала трещину и главная политика Гильома де Боже. Беспорядки начались с шумной стычки вблизи кафедрального собора в Палермо во время вечерней церковной службы, что спровоцировало нападение на французский гарнизон. Отличавшийся крайним высокомерием и жестокостью, принц Карл к тому же не обладал рассудительностью и мудростью, свойственными его брату Людовику IX Святому. Из-за деспотичной манеры правления его отношения с сицилийцами заметно обострились, особенно после перенесения столицы в Неаполь, за которым последовал быстрый экономический упадок Палермо. Подстрекаемые претендентом на сицилийский трон Педро III Арагонским, жители Палермо на атаку французских солдат ответили массовой резней мирных горожан-французов, уничтожив до двух тысяч человек. Впоследствии этот погром был назван «сицилийской вечерей».