Конец российской монархии - Александр Дмитриевич Бубнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Самочинные действия крестьян были направлены прежде всего против помещиков. Они выражались в насильственном захвате земель, лугов, урожаев и в лесных порубках. Почти неизменно действия эти сопровождались грабежами и поджогами помещичьих усадеб и экономий.
«Из разоренных гнезд птицы сами разлетятся» — такими словами выражал один из радикальных русских писателей мысль, лежавшую в основе этих бесчинств.
Картина разрушения, производившегося в деревнях, была ужасающей, и, не опасаясь преувеличений, можно сказать, что, охваченная беспорядками, Россия «пылала в огне».
В большом числе случаев крестьяне собирались толпами для производства задумывавшихся насилий и беззаконий, иногда в несколько сот и даже тысяч человек; при этом ими руководили пришлые со стороны люди, часто даже вооруженные. Это обстоятельство ясно указывало наличие какой-то организации, стоявшей в деревне. Возбужденные примером пришлых людей, крестьяне нередко выступали против местных властей и самовольно собирались на сходы, вынося политические требования о созыве народных представителей, отобрании у помещиков земли, уничтожении ненавистного крестьянам института земских начальников и т. д.
Властям для прекращения упомянутых выше буйств и беспорядков приходилось подчас принимать очень крутые меры. К выполнению этих мер обычно привлекались войска, которыми гражданские власти нередко злоупотребляли. Это, в свою очередь, не могло не отражаться на внутреннем состоянии войсковых частей армии.
АРМИЯ И ФЛОТ
БРОНЕНОСЕЦ «КНЯЗЬ ПОТЕМКИН ТАВРИЧЕСКИЙ»
В русско-японской войне 1904–1905 гг. приняла участие одна треть всех наших сухопутных вооруженных сил. Тем не менее война эта внесла полное расстройство в организацию всей нашей армии. Мы не сразу оценили по достоинству нашего противника, вследствие чего в состав действующей армии вошло слишком много резервных частей. Впоследствии, чтобы улучшить состав Маньчжурской армии и обеспечить пополнение из войсковых частей, остававшихся вне театра военных действий, неосторожно выхватывались офицеры, кадровые нижние чины и разного рода специалисты. Не ограничиваясь отдельными партиями укомплектований, маньчжурское командование настояло даже на влитии в ряды его войск целого контингента призывников 1905 г., считавшихся, как более молодые, лучшим возрастным классом в составе армии. Это выкомандирование окончательно расстроило войсковые части Европейской России. Полки сильно поредели, и многие из них пришлось свернуть в меньшее число рот, причем вместо положенных 60 офицеров явилась необходимость довольствоваться наличием в полках 10–15 офицеров. При таких условиях стало страдать обучение, а беспрерывные командировки для подавления беспорядков ослабили и внутреннюю спайку частей. Мало кто задумывался над тем, что ведь волнующимся крестьянам и рабочим, в сущности, противопоставлялась воинская сила, составленная из тех же элементов!
Неудивительно, что при таких условиях революционная пропаганда стала успешно проникать в казарму.
Но если в сухопутной армии, всегда отличавшейся твердым внутренним порядком и состоявшей по преимуществу из солдат-крестьян, еще возможно было до поры до времени уберечь войсковые части от революционных выступлений, то во флоте, где дисциплина была слабее и куда поступало много военнообязанных из рабочих, это дело являлось гораздо более трудным. Революционная пропаганда велась там с большим для нее успехом, и уже в июне 1905 г. она дала очень резкую вспышку.
Команда одного из самых мощных черноморских броненосцев, носившего имя «Князь Потемкин Таврический», воспользовавшись отделением корабля от остальной эскадры для занятия артиллерийской стрельбой, 14 июня неожиданно взбунтовалась. Повинуясь кучке революционно настроенных вожаков, она перебила и выбросила за борт командира и большинство своих офицеров, после чего направилась в Одессу, где ожидалось восстание рабочих.
Последнее, однако, было потушено войсками, остававшимися верными правительству. Мятежному настроению на берегу не помогли и те два боевых выстрела, которые были даны с броненосца по городу по совету прибывших оттуда агитаторов.
С томительным напряжением тогда экипаж названного выше морского гиганта стал поджидать подхода всей Черноморской эскадры, убаюкиваемый мечтами о переходе ее на сторону восставших.
И действительно, рано утром 17 июня на горизонте Одессы появились дымки. То была Черноморская эскадра, направлявшаяся прямо на «Потемкина», стоявшего на внешнем рейде порта. Но какое последовало разочарование для мятежного экипажа!..
«Безумные, покайтесь! Мы удручены вашим поступком!» — так телеграфировали команде «Потемкина» с адмиральского корабля.
Около полудня число надвигавшихся на «Потемкина» дымков увеличилось, и мятежникам была послана вторичная телеграмма, призывавшая их к повиновению.
Но среди упорствующих пробили боевую тревогу, и морской красавец исполин, повинуясь мятежной руке, стал готовиться к бою со своей же эскадрой.
Однако до этого ужаса дело не дошло. Командующий адмирал, удостоверившись в невозможности усовестить восставших, дал сигнал эскадре повернуть на Севастополь… По-видимому, он желал избежать братского кровопролития и сохранить в целости едва ли не лучший корабль Черноморского флота — «Потемкин».
Видя себя одиноким и нуждаясь в провизии, угле и пресной воде, непокорный «Потемкин» направился к румынским берегам и неожиданно вошел в порт Констанца.
Не получив разрешения румынских властей грузиться и уподобляясь раненому зверю, мятежный корабль еще раз метнулся к родным берегам, в Феодосию. Встреченный там огнем местного гарнизона, он снова вернулся в Констанцу, где 25 июня команда наконец добровольно сошла на берег.
После 11-дневного пребывания в мятежных руках корабль поступил в распоряжение румынских властей и вскоре был возвращен ими русскому правительству.
Броненосец получил новое название «Св. Пантелеймон» и еще долго состоял в рядах Черноморского флота. В минувшую войну он входил в эскадру «старых» броненосцев, которая однажды встретилась с современным силачом «Гебеном» и после обмена залпами вынудила последнего скрыться в тумане[90].
Таким образом, хотя мятеж в Черноморском флоте не принял общего характера и остался в пределах отдельной вспышки, тем не менее, по донесениям того времени главного командира Черноморского флота, настроение в частях и командах этого флота было очень тревожным и внушало мало доверия. Черноморский флот объят был революционными настроениями.
Едва ли в лучшем положении находился флот Балтийского моря, но серьезные революционные вспышки произошли там позднее, в начале октября 1905 г. и летом 1906 г., под видом Кронштадтских восстаний.
«БУЛЫГИНСКАЯ ДУМА» НИКОГО НЕ УДОВЛЕТВОРЯЕТ
После кровавых событий 9 января князь Святополк-Мирский ушел с поста министра внутренних дел. Его место занял Булыгин.
Почти одновременно с этой переменой, уступая революционному нажиму, правительство в феврале объявило о своем намерении привлекать избранных от населения людей к участию в предварительной разработке и обсуждении законодательных предположений, но «при непременном сохранении основных законов империи».
Таким образом, намечалось представительное собрание, долженствовавшее иметь строго совещательный характер. Очевидно, что такое решение вопроса не могло удовлетворить разгоряченного борьбою населения, и немедленно вслед за обнародованием данного намерения началась серия съездов, на которые выносились гораздо
