Поиск врага - Юрий Иванович

— А может, и за две. Или три. — Именно так бесшабашно и со смирением высказался один из глав родов.

И в самом деле, куда теперь спешить, если война отложена, и, скорее всего, навсегда?

Ну а для некоего перевоспитания всех остальных великанов была задействована совсем иная пропагандистская акция. Вряд ли такая проходила когда-нибудь в мире Ба. Не только в столице, но и в нескольких крупных городах за час до начала большого совета старейшин парочка специальных автоматических планеров раскидала тысячи листовок, где ясно, черным по белому, было написано, кто в самом деле злой колдун, а кто такие воистину добрейшие, умнейшие и заботливые обо всем народе Торговцы. Прием несколько подлый, нечестный, но вполне действенный. То есть тут еще написанному пером верили безоговорочно, особенно простые баюнги. Ну и когда к главной площади столицы стали стихийно стекаться толпы великанов, в правительственном здании никого не оказалось и в воздухе стало пахнуть грозой, вот тут и возник на балконе для ораторов баюнг в древних, но тем не менее немыслимо ценных доспехах. И начал он свою речь точно так же, как перед туюсками:

— Меня зовут Шу'эс Лав. И мой отец Шу'юс Трит когда-то имел огромный замок в большой долине.

Ну а дальше он заранее отрепетированными речами довел до сознания собравшегося народа, что, как и куда. Причем помогал ему во время произнесения речи и некий личный опыт: ведь он уже вспомнил семнадцатый год жизни и свои первые самостоятельные переходы между мирами.

Кстати, если говорить об умении Торговца. Пожалуй, только Александра знала, скольких усилий ее супругу стоило уговорить резко повзрослевшего стажера на первые прыжки только под его личным контролем. Причем Дмитрий не так боялся самих прыжков, нет. Наоборот, он был безмерно рад, что у него появился друг, товарищ и напарник. Он очень опасался какой-нибудь очередной ловушки со стороны малопонятного, непредсказуемого пока Крафы. Ведь недаром отец великана предупреждал в письме, что сражаться с супостатом следует только после рассеивания в межмирских пространствах всех порталов-ловушек.

Скрепя сердце Шу'эс Лав согласился шагать в створы самостоятельно, и то лишь при полном обмундировании и экипировке. Причем только в том комплекте, который утвердит Дмитрий Петрович Светозаров. А он утвердил в первую очередь пуленепробиваемый сюртук с полным набором всей вычислительной и сопроводительной аппаратуры. И уже толь-ко одно его деяние в этом направлении можно было назвать геройским: заказ в техническом мире Ситулгайна сюртука по меркам, снятым с великана трех с половиной метров ростом. Александра сама видела расширившиеся глаза директора уникального пошивочного заведения для военных, который после долгого бормотания по поводу всегдашней срочности вдруг рассмотрел поданные ему на листке размеры.

— Да вы шутите?! — вскричал он. — Или желаете закамуфлировать в уникальную ткань боевого робота-андроида межпланетной разведки?! Да сюда тканей и оборудования уйдет втрое больше обычного!

— Я тоже утраиваю оплату заказа, — спокойно ответил Торговец, что вызвало у директора только новое рычание:

— Все вы, господин советник, меряете деньгами! — Но тон уже стал вполне умеренным. — А ведь у меня не рабы работают, а люди.

— Сколько конкретно будет участвовать работников в пошиве и создании сюртука?

— Ммм… Да человек пятнадцать.

— Тогда при расчете я доставлю еще пятнадцать вот таких сувениров. — И Дмитрий выложил на стол переливающуюся перламутром ракушку. — Так сказать, в виде поощрения. Она живая, питается влагой из воздуха и, самое удивительное, напевает частенько немыслимые, фантастические мелодии. Надо только ее погладить по верхней кромке.

С настороженным лицом директор ателье произвел манипуляции пальцами и с детским восторгом слушал, в общем-то, незатейливую мелодию. Зато потом его глаза блеснули странной заинтересованностью:

— И где такие волшебные игрушки произрастают?

Покупатель ответил доброй улыбкой и вопросом:

— Я ведь у вас не выпытываю производственные тайны вашего пошивочного клана?

В общем, с сюртуком все сложилось, как никогда, прекрасно, и уже завтра его следовало забирать, а пока Светозаров стоял сзади великана, поглядывал из-под локтя на площадь и готовился в случае любой непредвиденной угрозы убрать своего коллегу в безопасное место.

Но все прошло, как и планировалось. После длительной и продолжительной речи на древнего героя посыпались вопросы. После идеально отточенных подсказками наставника ответов народ, вполне естественно, стал интересоваться: что делать, куда идти, что менять?

На что с балкона слетел строжайший запрет на ведение боевых действий с добрейшими туюсками и призыв-совет немедленно выбрать в новый совет старейшин самых честных, миролюбивых и достойных граждан. Напоследок местный Торговец провозгласил:

— Трудности еще продолжаются! Война с подлым Крафой еще не окончена. Поэтому на короткое время я вынужден буду вас покинуть. Но учтите, если вернусь, а все еще будет здесь по-старому, то и новый состав совета старейшин окажется на перевоспитании в ином мире.

В том, что пленными пока занимаются пушистики, решили не признаваться. Иначе могли произойти политические трения и накладки. «Вроде воевать нельзя, а туюски наших пленных не отпускают?» Именно такие провокационные вопросы могли бы задать сторонники и родственники прежних старейшин. А так нет продажных стариканов — нет проблем. А когда вернутся, колесо прогресса повернуть вспять уже не удастся.

Эффект прыжка в межмирское пространство тоже работал на рекламную кампанию. Пусть народ видит, что перед ним не аферист или дешевый фокусник балагана, а истинный, добрый, могучий и справедливый Торговец. Ведь именно так утверждалось в каждой листовке.

В итоге, вернувшись всей группой в Свирепую долину, Светозаров позволил себе расслабиться и закатить торжественный ужин. А потом и одну ночь отоспаться как следует. Перед финалом затеянной операции на Земле еще оставались одни сутки.

— Дамы и господа! Короткий отдых мы заслужили. Ну а потом… покой нам только снится!

Глава тридцать третья

НЕИЗВЕСТНЫЕ ВОДОФОРМЫ

На следующее утро в графские апартаменты кто-то стал ломиться с напористостью танка ни свет ни заря. Пришлось Дмитрию с невероятным усилием отрываться от любимого тела своей разомлевшей женушки, надевать халат и тащиться к двери:

— Кто там и чего надо?

— Граф, прошу меня простить, — раздался бас великана. — Но во время сна ко мне вернулась память сразу за три с половиной года, и я теперь себя помню в возрасте двадцати с половиной лет.

Хозяину замка очень хотелось вернуться к теплой супруге, поэтому он выдавил из себя с некоторой безысходностью:

— Я рад за тебя, но, может, еще пару часиков вздремнешь? А уже тогда за все выигранное у склероза время сразу и отчитаешься.

— Да мне все равно уже не спится. — Великан, видимо, и к старости не станет отличаться деликатностью. — Тем более что я вспомнил две личные встречи с Крафой. И кое-что по Свингу Реальностей.

Тотчас дверь раскрылась нараспашку.

— Заходи. — Глядя, как гигант, согнувшись, вошел в дверь, граф постарался его сразу усадить на широкую скамью, косясь на свою великолепную люстру в гостиной, и предложил: — Что будешь завтракать?

Шу'эс Лав не только возвращал себе после каждого сна по году памяти как минимум, но и удваивал свой аппетит. Видимо, пытался наверстать удовольствие, упущенное за полторы тысячи лет медвежьей спячки. Поэтому никогда не отказывался от любого угощения. И сейчас, оценивающе рассматривая великана внешне, Светозаров похвалил себя за предусмотрительность: ведь он заказал сюртук на два размера больше.

По внутренней связи он попросил доставить из кухни самый обильный завтрак человек на восемь и уселся напротив.

— Рассказывай!

А по звукам из спальни догадался, что его любимое тело в кровати уже не ждет в неге и покое, а интенсивно облачается, чтобы тоже присутствовать при рассказе. На это оставалось только незаметно вздохнуть и уже в который раз мысленно пообещать себе свадебное путешествие на необитаемый остров.

Пришлось слушать со всем вниманием.

Период возвращенных во сне воспоминаний включал в себя две довольно продолжительные встречи Шу'эс Лава с пресловутым Крафой. И начал он рассказ с описания внешности злого гения:

— Как по мне, то все вы смотритесь несколько… мелковатыми. Но вот ваши женщины всегда считали Крафу неописуемым, неотразимым красавцем. Какие только сплетни о его амурных похождениях не рассказывали! Порой даже мне, в моем двадцатилетнем возрасте, было то стыдно за великого ученого, то жутко завидно. Он умел произвести впечатление: красивый, ухоженный, лощеный и вежливый. Умел складно говорить, поражал ораторским искусством и вовсю использовал свои таланты психологического манипулирования любым разумным созданием. Кажется, его любили в то время все: и наши баюнги, и люди-птицы, и люди-парители. Вернее, сейзуны. А увидел я его…