Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие - Эльга Лындина

Между моей командой «стоп» и смехом Михаила проходит только доля секунды, и я все время упрекаю его, что он недостаточно серьезен. При этом каждый раз, когда я смотрю дубли сцен с участием Михаила, я вижу, что он не только очень хорошо работает на площадке, но еще и работает над этой ролью дома. Потому что вот эту краску, допустим, не я ему подсказал… И эту краску мы не на площадке нашли…

Это он, Михаил, придумал, возможно, и не дома даже, а во время какого-то перелета или переезда им в каких-то своих многочисленных занятиях на телевидении.

К тому же он еще чем-то руководит, где-то он продюсер, где-то режиссер. А еще он работает в МХТ… Это катастрофа. Но он так живет. Это его стиль жизни. Попробуй заставь его, как Владимира Машкова, поселиться на семь месяцев в Одессе, в замечательном отеле на берегу Черного моря, и Михаил сойдет с ума. А для Машкова это нормально. Как для него нормально приехать на съемочную площадку за два часа до начала съемок. Пореченков не может так, ему нечего там делать в таком варианте. Он должен ворваться в кадр, оборвать свой смех — это непременное условие. И все замечательно сыграть. А потом жутко удивляться, спрашивая меня: зачем второй дубль?

А вот как бы ответ Михаила Пореченкова другу-режиссеру:

— Точное распределение ролей в театре и кино — девяносто процентов успеха. Все остальное, на мой взгляд, умение режиссера вместе с актером найти душевное состояние его героя, и в этом Урсуляк большой мастер. Взял меня на роль Баринова — как бы положительного героя. И поставил в такие условия, что мы доказали: так может быть… Сергей умеет добыть из меня то, что никто и предположить не мог. То, что его коллеги не замечали. Хотя в театре я играю совсем другие роли, чем в кино. Может быть, они просто в театр не ходят?

Сергей Урсуляк упоминает о телевидении как об одной из многих сфер приложения сил и таланта Михаила Пореченкова. Он уже давно с успехом ведет на ТВ «Кулинарный поединок». Кстати, Пореченков не скрывает, что готовить совершенно не умеет. Но сама программа интересна для него — как возможность общения с самыми разными людьми. Между прочим, аналогично объяснил свое участие в подобной передаче Иван Ургант.

Общается Пореченков легко, он как бы в роли хозяина, гостеприимного, изначально расположенного к своим визитерам, охотно с ними беседующего. И гость, втягиваясь в живой разговор с Михаилом, расслабляется, открывается хозяину и параллельно — зрителям. Пореченкову дано вести этот живой диалог. Хотя, по его собственному признанию, готовить он не умеет, тем не менее, он «в материале», то есть активно участвует в творческом процессе приготовления самых разных блюд. Роль эта сыграна им отменно.

Довольно долго Михаил вел весьма популярную программу «Битва экстрасенсов», из которой, в конце концов, ушел. Мне довелось беседовать с Пореченковым, когда он еще вел эту передачу, привожу фрагмент нашего диалога:

— Я долго думал, прежде чем согласиться на этот шаг. Прошла первая «Битва» — «Запретная зона», она была чисто постановочной. Забавно, но после нее я понял, что такое популярность, слава…

Я ведь столько снимался до этого! Но узнали-то по «Запретной зоне». Куда бы я потом ни приехал, в какую бы глубинку — узнают! Что касается телевидения, то я понял, что это совершенно другая работа.

— В каком смысле?

— Ты работаешь с залом как журналист. Понимаешь, что здесь нужны свои приемы. Тот же «Кулинарный поединок» на самом деле к кулинарии никакого отношения не имеет. Я, например, готовить вообще не умею! И для меня это несущественно. Для меня важно, чтобы собеседники говорили мне правду. У актера текст, написанный драматургом. Здесь у меня невыученный текст, что дает возможность импровизировать, и я сочиняю, что называется, на ходу. Я должен мгновенно ориентироваться, что-то придумывать. Иначе все провалится.

— Иными словами, вы еще и режиссируете, сочиняете по ходу съемки?

— Да, и все вместе — это совершенно отдельная профессия. Помню, как поначалу был в ужасе, цепенел, не мог вести программу. Только через некоторое время разогрелся, стало комфортно, удобно. Да любой актер на этом месте, пока не пристреляется, будет цепенеть.

— Насколько вам самому интересна такая неординарная программа, люди, которые на нее приходят?

— Естественно, чем неординарнее, разнообразнее программа, тем сложнее.

Верю ли я в парамиры? Сказать, что я не верю, — нельзя. Сказать, что верю, — тоже вроде бы… Но что-то в этом есть. Вспомните, в Библии сказано: не восторгайтесь этим и не хулите это.

Не знаю, как экстрасенсы разговаривают с духами, с другими своими астральными собеседниками. Но для меня, безусловно, что иногда они делают совершенно поразительные вещи. При мне, на моих глазах, в режиме мегасекретности, когда исключена любая возможность утечки информации, они добивались такого эффекта.

Иногда я испытывал буквально шок, присутствуя на подобных испытаниях. Понимаете, мы тут же начинаем переводить увиденное в плоскость нормального мира: как-де он (или она) догадался (или догадалась)? Может быть, кто-то подсказал? Может быть, увидел, как, допустим, у меня глаз дернулся, и сделал вывод? Но ведь подряд столько совпадений быть не может! Экстрасенсы наделены чем-то…

— Сверхъестественным…

— Наверное. Работа в этой программе очень тяжелая, трудны сами по себе такие испытания. К тому же люди идут к экстрасенсу со своей бедой. И ты просто не знаешь, как с этими людьми общаться.

Во-вторых, экстрасенсы сами по себе обладают определенной энергетикой.

— Вы чувствовали их прессинг?

— Видимо, ощущал нечто подобное. И я понял, как мне оберегаться от них. Я мало с ними общаюсь. Человеческие контакты возникли с немногими. Да, тяжело… Но интересно.

…И все же Пореченков ушел из этой программы, передав ее Марату Башарову. Михаил ссылается на занятость — как причину его ухода из «Битвы экстрасенсов». В этом есть немалая доля истины. Но позволю себе предположить: верующий человек Михаил Пореченков, возможно, не мог согласовать веру и попытки прорваться в то, что Господь покрыл тайной. С попытками войти в запретный мир, что есть грех… Повторю: это только мое предположение, основанное на встречах с Михаилом Евгеньевичем. Надеюсь, имеющее под собой достаточное основание.

Незадолго до ухода из «Битвы экстрасенсов» Пореченков сыграл главную роль Позднышева в спектакле «Крейцерова соната» по Толстому. После премьеры Юрий Яковлев восторженно оценил работу актера: «Такого Пореченкова мы еще не видели. Какие краски, какая глубина характера, а уж насколько большая и тяжелая работа за этим стоит, знает только сам артист».

Дорогого стоит получить такой отклик от блистательного артиста Юрия Яковлева. Причем отклик его абсолютно справедлив. Обращает на себя внимание фраза: «Такого Пореченкова мы еще не видели…» Эти слова Юрия Васильевича перекликаются с давней мыслью Михаила Евгеньевича о том, что театр дает ему простор для поиска. И ему же принадлежит в связи с этим сакраментальный вопрос: ходят ли наши кинорежиссеры в театр?

Я спросила об этом пятнадцать или шестнадцать кинорежиссеров, видели ли они Михаила Пореченкова в «Крейцеровой сонате»? Увы… Никто, кроме Сергея Урсуляка, этот спектакль не видел. Откуда же в таком случае остальным знать, что артист, «утвержденный» ими однажды и навсегда в ролях «человека в форме», может тончайшими штрихами рассказать о драме своего героя, в душе которого Бог и дьявол ведут борьбу за власть над ней?

Позднышев — природный неврастеник, со склонностью к психопатии, обремененный всеми соответствующими комплексами. Зверски убивающий свою жену с последующим драматическим и горьким раскаянием. Таков классический образ Позднышева, сложившийся с момента выхода в свет повести Льва Толстого.

Из нашей с Пореченковым беседы после премьеры «Крейцеровой сонаты»:

— Больше всего меня потрясло, что вы играете абсолютно нормального, в общем, достаточно заурядного человека. То ли цепочкой семейных будней доведенного — не без собственного участия — до убийства жены. Но заурядного, поначалу далекого от психопатии, истерии и уж никак не склонного к кровопролитию.

— Мы много говорили об этом с режиссером нашего спектакля Антоном Яковлевым. Это дьявольское начало, так или иначе живущее в людях, уничтожило Позднышева.

— Стало быть, спало до поры до времени, а потом проснулось… Что или кто пробудило его? И так чудовищно?

— А почему вообще люди убивают друг друга?

— Причин тьма.

— Да, но мы не осознаем, на каком витке нашего пути оно, это чудовищное начало, просыпается в человеке. В том числе и в Позднышеве. Но оно живет, скрытно живет не только в откровенных неврастениках, но и в нормальных людях.

— О чем вы и рассказали. Есть люди, которые говорят: «Да нет, нет в нашей жизни ничего такого, что могло бы столь резко поколебать человека до такой степени. Есть некая черта, которую вроде бы не дано преступить. А на самом деле в жизни бывают обстоятельства, когда в нас проявляются токи, о которых мы не подозреваем. Которые могут довести человека до убийства.