Семь дней - Деон Мейер

— И она только через два месяца поняла, что пропало ружье?

— Капитан, я задал ей тот же вопрос. Она сказала, что ружье не было ей нужно. И еще ей долго не хватало духу прибирать в мастерской дядюшки.

— Зачем ей понадобилось вызывать бухгалтера из самого Кейптауна?

— Так ей велел дядюшка Хеннинг. В письме.

— В каком письме?

— Должно быть, в том, которое он оставил. Вместе с завещанием.

— Что было сказано в письме?

— Он написал, что она может снова выйти замуж, только не за Виллема Потгитера. Потгитер — их сосед. Холостяк. Когда-то они с дядюшкой Хеннингом крупно поссорились…

— Солли, что в письме говорилось про де Воса?

— Вести бухгалтерские книги можно только Фрикки де Восу.

— Почему?

— Судя по всему, де Вос занимался бухгалтерией дядюшки Хеннинга последние восемь лет. Тетушка говорит, наверняка из-за камушков и рулетки.

— Что-о?!

— Дядюшка Хеннинг… Капитан, у нас всем было известно, что дядюшка Хеннинг занимался контрабандой алмазов. Давно, еще до того, как я поступил на службу, к нам даже приезжали представители алмазодобывающей компании, пытались его поймать, но он их перехитрил. Примерно дважды в год он ездил в Сан-Сити или к вам, в Кейптаун, потом возвращался и хвастал перед соседями, сколько денег он выиграл. А на самом деле продавал алмазы. По словам тетушки, дядюшка Хеннинг познакомился с де Восом в каком-то притоне. С тех пор всю их бухгалтерию вел де Вос. Он помогал дядюшке скрывать прибыль от налоговой службы. Раньше они пересылали все данные в Кейптаун… в конце финансового года. Но когда дядюшка Хеннинг умер, тетушка объявила, что ничего никуда посылать не станет, пусть де Вос сам приезжает к ней на ферму и ведет бухгалтерию под ее присмотром. Сам де Вос не приехал, прислал вместо себя своего человека, Самуэля.

— И Самуэль украл ружье?

— Тетушка уверена, что, кроме него, некому, остальное время мастерская дядюшки была заперта. Вот я и стал звонить де Восу, да только он не подходил к телефону. Я ему и сообщения оставлял.

— Вы совершенно уверены, что у дядюшки Хеннинга было ружье 222-го калибра?

— Да, капитан. «Сако» трехлетней давности. На ферме есть и чек, и лицензия, и все остальное.

— Солли, мы считаем, что Самуэль и есть тот самый стрелок. Соломон.

— Ничего себе! Вот это да, капитан.

— Так что постарайтесь вспомнить все, что вам о нем известно.

— Мне ничего о нем не известно, — испуганно ответил Солли, и тревога в его голосе была почти осязаемой.

57

— Тетушке Джекки он не понравился. Она сказала, что он слишком тощий, а она никогда не доверяла таким тощим мозглякам. И еще он разъезжал на шикарной машине. Светящейся такой.

— Светящейся, значит…

— А больше она ничего о нем не говорила.

— Она живет на ферме совсем одна?

— Нет, капитан, там и рабочие тоже есть. Тетушка по-прежнему занимается хозяйством.

— Сколько времени там пробыл Самуэль?

— Два дня.

— Где он ночевал?

— На ферме.

— Солли, спасибо вам большое. Вы молодец…

— Спасибо, капитан…

— А теперь передайте, пожалуйста, трубку вашему начальнику.

— А вот он, рядом. Спасибо, капитан!

— Да? — спросил начальник участка.

— Леонард, говорит Бенни Гриссел. Нам срочно нужна ваша помощь.

— Говорите, мы готовы!

— У вас есть хорошие дактилоскописты?

— Да.

— Первым делом пошлите Солли и самого лучшего дактилоскописта на ферму к тетушке Джекки. В ту комнату, где спал тот приезжий бухгалтер. Попросите их работать очень тщательно. Передайте, что нам нужны абсолютно все отпечатки. А потом пусть быстро возвращаются назад и пересылают отпечатки нам.

— Сделаем!

— А пока дактилоскопист будет снимать отпечатки, пусть Солли допросит всех, кто живет на ферме. Всех до единого! Нас интересует абсолютно все, связанное с тем человеком. Понимаете — все. Фамилия, внешность, одежда, машина. Кроме того, пошлите в Фосбург как можно больше людей. Пусть обойдут дом за домом и опросят всех, кто мог видеть того человека. Может, он заправлялся там бензином, обедал и так далее.

— Хорошо.

— Леонард, наша главная проблема — время. Вам придется действовать тщательно, но при этом быстро.

— Мы умеем работать быстро, уж вы мне поверьте!

Ждать пришлось довольно долго.

По штаб-квартире «Ястребов» быстро, как лесной пожар, распространилась весть — они вышли на след, возможен прорыв. Поэтому в зале ЦУИ скоро яблоку стало негде упасть, и полковнику Ньяти пришлось просить всех посторонних выйти и подождать в конференц-зале. Он обещал лично сообщить всем, если появятся новости.

Купидон не собирался никуда уходить, он сидел рядом с Грисселом. Скелет Бошиго сказал:

— Полковник, возможно, вам понадобится человек, который разбирается в искусстве бухгалтерии.

Он тоже никуда не ушел, а стоял прислонившись к стене.

В половине пятого еще ничего не было известно.

К пяти начала прибывать ночная смена. Дневной смене не хотелось уходить. Ван Вейку не хватало духу выгнать их, но Ньяти был неумолим:

— Вы должны хорошенько выспаться и отдохнуть к завтрашнему дню; мы не знаем, чем закончится наша охота. Попрошу всех выйти!

Сотрудники дневной смены еще долго слонялись по зданию, тянули время. Последний ушел домой только в двадцать минут шестого.

Теперь им двигала ненависть.

Снайпер положил винтовку покойного дядюшки Хеннинга Делпорта в багажник «ауди», захлопнул багажник левой, здоровой рукой и подошел к водительской дверце.

Сегодня он оделся в черное — возможно, если стемнеет, ему придется ждать под деревьями за железнодорожными путями. Если не получится выстрелить из машины.

Он сел в серебристую машину. Правую руку все время дергало. Боль немного утихала, только когда он поднимал руку. В десять он проглотил целую пригоршню обезболивающих таблеток — идти в аптеку и просить лекарство посильнее он со своей раной не смел. Непонятно, заметил ли Гриссел, что ранил его. С одиннадцати до трех он лежал в постели, но поспать ему удалось минут сорок от силы — он часто просыпался в страхе, в холодном поту. Сейчас — никаких обезболивающих! Ему нужна ясная голова.

Он должен отомстить. Он завел мотор, нажал кнопку на пульте. Дверь гаража плавно отъехала в сторону.

Сержант Солли Барендс, детектив ЮАПС из Виктории-Уэст, был крепким, рослым малым.

Но восьмидесятисемилетняя миссис Жаклин Йоханна Делпорт называла его «сынком». Во время разговора она сидела за большим кухонным столом и вынимала косточки из инжира.

— Нет, сынок, я же тебе сказала: он очень вздорный и костлявый.

— Тетушка, его разыскивает кейптаунская полиция. Он совершил тяжкое преступление. Так что постарайтесь вспомнить что-нибудь посущественнее.

— Знаешь, сынок, голова у меня уже плохо варит.

— Может быть, вы вспомните, какого цвета у него волосы?

— Такие… мышиные.

— Ближе к каштановым или к русым?

— Да. Что-то вроде.

— Мышино-русые?

— Да, вроде того.

— Он высокий или низкий?

— Не слишком высокий.

— Но высокий.

— Не очень.

— Выше меня?

— Встань-ка, я посмотрю… Да! Ты ведь тоже не очень высокий.

— Есть у него усы или борода?

— Нет.

— А очки?

— Рита! — окликнула миссис Делпорт пожилую служанку, которая стояла у плиты и помешивала в большом газу инжирное варенье. — Он носил очки?

— Нет, миссис, очков я не припомню.

— Нет, — сказала Джекки Делпорт, — очков он не носит.

Сержант Солли вздохнул:

— Тетушка, а его машина?..

— Не знаю.

— Вы говорили, что она у него светится…

— Ну да.

— То есть серебристая?

— Рита, машина у него серебристая?

— Да, миссис, серебристая такая.

— Серебристая, — повторила Джекки Делпорт. — Плоская.

— Спортивная машина?

— Нет, спортивной я бы ее не назвала. Ну, такая, знаешь… плоская, в общем.

— Германская, — сказала Рита.

— Германская, говоришь? — переспросила миссис Делпорт.

— Да, миссис… Германская.

— То есть немецкая? — с надеждой уточнил сержант Солли.

— Да, — ответила Рита.

— БМВ?

— БМВ — германская машина?

— Да.

— Тогда, наверное, БМВ.