История России. Владимирский период. Середина XII – начало XIV века - Дмитрий Иванович Иловайский

время один из болгарских князей пришел на Пуреша; но, услыхав, что великий князь жжет мордовские села, ночью бежал назад. Русские войска воротились домой с полным успехом. В следующем году Пургас попытался было отомстить за опустошение своей волости и напал на Нижний Новгород; но был отбит; однако успел сжечь загородный монастырь Богородицы. Потом сын Пуреша с наемными половцами напал на Пургаса и истребил его дружину, в числе которой находилась какая-то наемная русская вольница (бродники); а сам Пургас едва убежал с немногими людьми. Однако враждебная Руси мордва не прекращала своих нападений, и потому великий князь спустя года три опять послал на нее свое войско с муромской и рязанской помощью. Русские снова пожгли селения и избили много мордвы.

Взглянем теперь на отношения суздальско-новгородские после Липицкой битвы. Несмотря на взаимные чувства, связавшие Мстислава Удалого и новгородцев, непоседный князь не мог долго оставаться в их городе. Ему могли наскучить некоторые новгородские порядки, постоянная вражда боярских партий, происки суздальских приверженцев; а главное, его тянули на юг старые привычки и привязанности. Особенно привлекали его дела Галича, который тогда был угнетен венграми и звал его на помощь против иноземцев. Созвав вече на Ярославовом дворе, Мстислав молвил: «Кланяюсь Святой Софии, гробу отца моего и вам. Хочу поискать Галича; а вас не забуду. Дай Бог мне лечь подле отца у Святой Софии». Тщетно граждане умоляли любимого князя остаться в Новгороде. Он поклонился народу и уехал совершать новые богатырские подвиги в Южную Русь. На место его новгородцы получили князя из того же рода Смоленских Ростиславичей, именно Святослава, который был сыном великого князя Киевского Мстислава Романовича. Но Святослав Мстиславич не сумел поладить даже с противосуздальской партией и ее главою, знаменитым посадником Твердиславом Михалковичем.

Один из суздальских приверженцев, боярин Матвей Душильцевич, связал бирича[26] ябетников[27] Моисеича (может быть, предъявившего ему какое-либо судебное решение или правительственное требование) и хотел спастись бегством; но его догнали, привели на Городище и отдали в руки князю. Вдруг по городу был пущен ложный слух (конечно, близкими боярина), будто сам посадник выдал князю Матвея. Торговая сторона всполошилась против посадника и созвонила вече у церкви Святого Николы, то есть на Ярославовом дворе; а на Софийской стороне поднялся против него конец Неревский и собрался на вече у церкви Сорока Мучеников. Ввиду поднимавшегося мятежа князь поспешил выпустить на свободу боярина Матвея. Но народное волнение не улеглось. Граждане трех концов, Славянского, Плотинского и Неревского, собрались в оружии против посадника; а за него вступились Людин конец и Прусская улица, принадлежавшая к Загородному концу; остальные загородцы не пристали ни к той ни к другой стороне. Сам Твердислав стал во главе своих сторонников и, указывая им на Святую Софию, сказал: «Если я виноват, то пусть паду мертвым, если же нет, то оправи меня, Господи». Началась сеча. Одна часть его сторонников ударила на неревлян; другая переметала мост, чтобы не пустить на Софийскую сторону ониполовцев, или жителей Торговой стороны; но последние переехали в лодках. В этой междоусобной свалке много было изранено и несколько мужей пало, в том числе брат Матвея Иван Душильцевич, вероятно, главный поджигатель мятежа. Битва происходила 27 января 1218 года и окончилась, по-видимому, в пользу твердиславской стороны. После того целую неделю в городе происходили бурные веча. Наконец обе партии помирились и сошлись на общее вече, на котором укрепили свое согласие крестоцелованием. Вдруг князь Святослав присылает своего тысяцкого сказать, что он отнимает посадничество у Твердислава.

«В чем его вина?» — послало спросить вече и получило в ответ: «Без вины».

«Радуюсь, что на мне нет вины, — сказал Твердислав народу, — а вы, братья, вольны в посадниках и в князьях».

Тогда вече постановило такой ответ: «Княже, ты нам крест целовал без вины мужа не лишать власти. Тебе кланяемся, а посадник наш, и мы его не выдадим». Князь уступил.

В следующем году Мстислав Романович Киевский отозвал Святослава из Новгорода, а на его место прислал младшего сына Всеволода. Но последний также не умел приобрести народное расположение и успокоить новгородские партии. Между прочим, какой-то Семьюн Емин отправился с четырьмястами повольниками на восток, конечно, для набега на финнов или на камских болгар. Но суздальские князья, Юрий и Ярослав, не пропустили его через свои земли. Емин воротился и стал с товарищами под Новгородом в шатрах. Он начал распускать слух, будто посадник Твердислав и тысяцкий Якун послали наперед к суздальским князьям и подговорили их не пропускать повольников. В городе опять поднялись смуты, которые на этот раз кончились тем, что Твердислава и Якуна отставили от должностей; посадничество дали Семену Борисовичу, внуку известного Мирошки, следовательно, одному из вожаков суздальской партии, а тысяцким поставили самого Емина. Впрочем, в том же году по возвращении из похода в Ливонию новгородцы снова восстановили Твердислава и Якуна в их должностях. И опять ненадолго. Всеволод Мстиславич, подобно своему старшему брату, питал неудовольствие против Твердислава, вероятно, за его излишнее усердие к народовластию и зимой следующего, 1220 года снова поднял против него мятеж. Сам князь со всем своим двором или со всей наличной дружиной, в полном вооружении, приехал с Городища на Ярославов двор: тут собралась к нему Торговая сторона, также вооруженная. Новгородский летописец говорит, что князь искал смерти посадника. Твердислав в то время лежал больной. Близкие люди вывезли его на санях к церкви Бориса и Глеба (в Софийском детинце); около него стекались его сторонники. На тот раз не только Людин конец и Прусская улица, но и весь конец Загородский встал за посадника. Они разделились на пять полков и приготовились к битве. Ввиду такой решимости князь прибег к переговорам и отправил в противный стан владыку Митрофана. Последнему удалось помирить враждебные стороны. Угнетенный болезнью Твердислав сложил с себя посадничество и потом тайно от жены и детей удалился в Аркажий монастырь, где и постригся, по примеру отца. Тогда и жена его также ушла в монастырь Святой Варвары и постриглась.

Всеволод Мстиславич ничего не выиграл с удалением Твердислава. Напротив, теперь окончательно усилилась суздальская партия, к которой принадлежал и сам владыка Митрофан. Посадничество получил Иванко Дмитриевич, другой внук Мирошки, двоюродный брат помянутого Семена Борисовича. Следствием усиления суздальской партии было то, что новгородцы «показали путь» Всеволоду и отправили посольство из «старейших мужей» во Владимир-на-Клязьме к великому князю Георгию с просьбой дать им на княжение своего сына. Во главе посольства находились владыка Митрофан и посадник Иванко Дмитриевич. Следовательно, прошло только три