Я, мои мужья и их любовницы (СИ) - Барматти Татьяна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но ведь это не яд, — тихо пробормотала я, нахмурившись. — Что получил бы благотворительный фонд? Аделаида не умерла, а влюбилась. Да, она беспрекословно подчинялась воле мужей, но фонду от этого, по сути, никакой пользы.
— Запрещенные зелья со временем убивают людей. Особенно, если выпить зелье в большом количестве. Карл не успел подлить все содержимое флакона, который продал ему Росси. Но, как бы там ни было, реально доказать что-то почти невозможно.
— Почти.
— Да. Так, как память Карла прочитал сам глава тайной канцелярии и увидел все, что при других обстоятельствах никто бы даже не додумался проверить, конечно же, он обязан разобраться во всем.
— Прекрасное стечение обстоятельств, — криво ухмыльнулась я. — Но ведь даже если я сейчас умру, законным наследником все еще будет Мэтью.
Мотнув головой, понимая, что долгое бодрствование начинает давать свои не очень положительные результаты, я постаралась отмахнуться от головной боли. Мне было многое непонятно. Включая и то, как представители благотворительного фонда пропустили тот момент, что я жива. Что-то не сходится. Да и им теперь нужно убить не только меня, но и Мэтью, моего маленького умного мальчика.
— Мэтью…
— Он в безопасности, не беспокойся, — заверил меня серьезно Джон.
— Где?
— Во дворце.
— Где? — опешив от ответа, вытаращила я глаза.
— Во дворце. Их группу учеников направили во дворец для закрепления знаний. Можешь не волноваться, во-первых дворец самое защищенное место, которое только можно найти, а во-вторых, Король обо всем знает, и Мэтью неустанно охраняют два сильных мага.
Кивнув, немного расслабившись, я сипло выдохнула. Кажется, хочу я того или нет, но мой лимит бодрости исчерпан. Да и что-то мне подсказывает, что я еще завтра буду пожинать плоды своего бдения. Впрочем, я ни о чем не жалею.
— Ты устала… — мягко заметил Чарльз. — Отдохни и ни о чем не беспокойся.
— Мы обо всем позаботимся, — кивнул согласно Джон.
Заметив два немигающих взгляда на себе, я неловко поерзала, не особо понимая, что должна сделать. Предложить мужчинам остаться? В принципе, я не возражаю, все равно больше, чем на уютный сон рассчитывать не приходится. Вот только, не слишком ли это быстро? Ну, для отношений на троих?
— Спи спокойно, — мягко улыбнулся Джон и, взяв меня за руку, поцеловал тыльную сторону ладони.
— Сладких снов, — кивнул Чарльз, невесомо прикоснувшись к моим губам.
Не сговариваясь, мужчины вышли из комнаты, мягко закрыв за собой дверь, а я так и лежала, смотря в одну точку. Блин, такое ощущение, что я крупно оплошала…
Проснувшись ближе к обеду, я нежно гладила Ангела, обдумывая все, что услышала ночью от мужчин. И сколько бы я не пыталась понять преступный замысел учредителей благотворительного фонда, все равно что-то не сходилось. Такое ощущение, что не хватает какой-то важной детали, которая могла бы преобразить все.
Ведь, по сути, все действительно более чем запутанно. Если они хотели убить Аделаиду, тогда почему спустили все на самотек? Я уверена, даже не привлекая Карла и Вильяма, они с легкостью могли узнать, что происходит. Да и когда Аделаида забеременела, почему они ничего не предприняли, чтобы… избавиться от еще одного возможного наследника?
Но, если допустить, что они обо всем знали и намеренно ничего не делали, тогда что получается? Кто-то хотел, чтобы Аделаида страдала? Ждал, сложа руки, не из-за того, что боялся привлечь внимание, а упивался ее беспомощностью?
Скрипнув зубами, я сипло выдохнула, начиная пальцами растирать ноющие виски. Или я преувеличиваю, или здесь что-то больше, чем просто желание заполучить наследство! Впрочем, возможно, что я на почве всего пережитого вижу коварные заговоры там, где их нет. Пытаюсь найти скрытые смыслы, а на деле это просто неудачное стечение обстоятельств. Ведь, может быть, что представители благотворительного фонда и вовсе не следили за Аделаидой, а спокойно ждали ее кончины, уверенные в своем плане.
— Проснулась? — заглянув в комнату, мягко поинтересовался у меня Джон.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Да, только проснулась, — кивнула я, не собираясь признаваться в том, что уже больше получаса лежу и обдумываю все.
— Хорошо. Я сейчас скажу Каталане, чтобы принесла тебе завтрак, — проговорил спокойно мужчина. — Тебе помочь добраться до ванной комнаты?
— Думаю, я смогу сама.
Кивнув, мужчина закрыл дверь с другой стороны, а я тихо выдохнула. Чувствую себя странно. Как натянутая струна, что вот-вот лопнет. Вот только непонятное волнение унять не так-то просто. Намного легче, когда рядом есть Чарльз, он с легкостью разбавляет накалённую обстановку.
Мотнув головой, я кое-как добралась до ванной комнаты, провожаемая хмурым взглядом Ангела. Кажется, он совершенно не поддерживает мое стремление быть самостоятельной. Да, что там, я и сама не рада уже, что отказалась от помощи Джона. Впрочем, отступать нет смысла, я уже в ванной комнате.
Быстро, насколько позволяло мое состояние, я приняла ванную и сделала все утренние процедуры. Глубоко вдохнув и выдохнув, я накинула халат и поспешила в комнату, сразу же замечая Джона, застывшего у окна.
— Извини, боялся, что ты можешь упасть в ванной комнате, и никого не будет рядом, чтобы помочь, — развернувшись, спокойно проговорил мужчина. — Ты как?
— Спасибо, уже лучше.
— Тебе неловко, да? — проницательно заметил Джон.
— Есть такое, — честно призналась я и усмехнулась уголком губ.
Подойдя к стулу и присев, я пододвинула к себе поднос с жидкой кашей. М-да, рассчитывать на что-то посущественней определенно не стоит. Уверена, Каталана следует инструкциям лекаря и даже слушать меня не станет.
— Что ж, думаю, нам стоит узнать друг друга лучше, тогда неловкость пройдет без следа, — повел плечом мужчина, занимая стул напротив меня.
— Думаешь? — улыбнувшись, я хитро посмотрела на невозмутимого Джона.
Все ограничители только в моей голове. Напротив меня все тот же лорд Диабло. Изменился только статус наших отношений. Впрочем, пока спокойные беседы и отношениями назвать сложно. У нас даже ни одного поцелуя не было!
— Уверен, — спокойно кивает мужчина, и я отправляю первую ложку каши в рот.
Непробиваемая уверенность Джона передается мне, и мы просто разговариваем. Он спрашивает о моем прошлом, интересуется, как я жила, что делала. И я рассказываю все, не таясь и не боясь. Мне скрывать нечего. Правда, когда мужчина, вопросительно вскинув бровь, с нескрываемым любопытством интересуется, всегда ли я была безудержно жизнерадостной, я громко хохочу, не имея сил сдержаться.
Безудержно жизнерадостная. Так вот, как он видит меня. Интересно.
— Бизнес занимал много времени, я почти все время работала, — честно признаюсь я, вспоминая непростые дни. — Но знаешь, все, что не убивает нас — делает нас сильнее. К проблемам я отношусь философски. Они не ждут подходящего момента, а просто появляются, потому нужно жить и радоваться здесь и сейчас.
— Ты права, — кивает Джон и, не скрывая нежности плещущей во взгляде, смотрит на меня.
— А ты? Всегда хотел быть великим начальником?
— Нет, — качает головой мужчина. — Банк требует много времени и сил, а так же ответственности. В детстве я вообще мечтал быть музыкантом.
— Кем? — ошарашенно переспрашиваю я, не веря собственным ушам. Может, у меня слуховые галлюцинации?
— Музыкантом. Я, без ложной скромности, прекрасно играю на фортепиано. Теперь это мое тайное увлечение. Не хочу портить свою блестящую репутацию грозного и безжалостного банкира.
— Так почему ты все-таки решил быть банкиром? — прищурившись, решила уточнить я.
Вряд ли Джон из тех, кто просто так решает поменять свои жизненные ориентиры. Хотя, возможно, он просто повзрослел и решил, что профессия музыканта не для него?
— Банк был делом жизни моего отца. Он скончался, когда я только закончил Академию. Конечно, я мог бы нанять кого-то, но к тому времени мечта быть музыкантом уже не казалась мне такой идеальной. В Академии вообще быстро понимаешь, что к чему. Там нет времени думать о мечтах, учеба занимает почти все время.