Будь моей Брейшо - Меган Брэнди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Быстро нажимаю на паузу, предупреждая появление следующего сюжета. Мне трудно, невозможно пережить так много сразу.
Совершенно разбитый, я смотрю на свою семью.
– Ты не знал, брат, – поспешно говорит Ройс.
– Мне нужна минутка.
Я отвожу от них взгляд, и они без колебаний выходят, закрывая за собой дверь. Ложусь на кровать и кладу руки за голову.
Почему, черт возьми, почему?
На моей шее затягивается петля. Такое чувство, что я не смогу дышать, пока Виктория не окажется рядом или хотя бы в поле зрения.
Она даже не знала меня, но она сочувствовала, переживала и, черт возьми, боролась за меня. Она защищала то, о чем я не знал, и сохранила то, что я мог потерять.
Показав путь моей дочери к рождению, ее первый вдох, ее первый шаг, Виктория придала моей жизни смысл. А я… Я заткнул ей рот, не дав возможности защитить себя.
Мэллори навела пистолет, и я слепо нажал на курок – вот что я сделал.
Слова Мейбл стучат в голове:
Насколько я понимаю, якорь сорвался с цепи и упал в самую глубокую часть моря? Но что-то мне подсказывает, что есть человек, который осмелится отправиться за ним. Он нырнет с головой в темные воды, не заботясь о том, выберется ли на поверхность, потому что исправить то, что в тебе сломано, стоит риска потерять все, даже жизнь.
Я видел в Виктории дьявола, тогда как она была святой. Я гнался за мечтой, но пошел не в ту сторону.
Мой взгляд снова падает на пульт. Беру его и нажимаю воспроизведение. Быстро перематываю несколько сюжетов – посмотрю их потом, позже. Но на одном останавливаюсь.
Виктория сидит на коричневом замшевом диване, Зоуи, укутанная одеялом, лежит, положив голову ей на колени. Они обе спят.
Мои девочки.
Мои спящие красавицы.
Огонь разгорается у меня в животе, я бросаю пульт, бегу к двери и распахиваю ее. Меня нисколько не удивляет, что Мэддок, Рэйвен и Ройс стоят, поджидая меня.
– Теперь едем ее искать? – говорит Ройс.
– Теперь едем ее искать.
Глава 33
Кэптен
Мы сидим на траве недалеко от крыльца.
– Черт возьми, мы можем не найти ее, – угрюмо смотрит Мэддок. – Прошло уже три дня, как далеко она могла уехать?
– Далеко, – усмехается Ройс. – Китай, Антарктида. Гребаная Трансильвания.
Бросаю на него хмурый взгляд.
– Да я просто говорю. – Он пожимает плечами.
Рэйвен подается вперед.
– А вдруг она пошла туда, где жила Мария? Не знаю, вдруг она ночует где-то на территории или что-то в этом роде?
– Сомневаюсь, – говорит Ройс, поднимаясь на ноги. – Там ничего нет, кроме пепла и цветов.
– Цветов? – хмурится Мэддок.
Ройс кивает:
– Там цветы и еще стена, увитая плющом, – единственное, что уцелело.
– Какая стена?
– Ну, такая уродливая штука, вся в листьях.
Вытаскиваю телефон из кармана, прокручиваю старые фотографии, пока не добираюсь до тех, которые прислал мне мой детектив. Он тайком снял дом и сад Марии еще до того, как я там побывал. Увеличиваю фотографию сада и показываю Ройсу.
– Да, вот эти цве… – Он замолкает, его рука обхватывает мое запястье и притягивает ближе. – Черт, а где стена?
– Там не было никакой стены. – Мой взгляд перемещается на фото. – Когда Виктория была маленькой, Донли Грейвен держал ее взаперти. Она жила в комнате, дверь которой всегда была закрыта, но другая дверь вела в сад. Сад был крохотный, и со всех сторон его окружала стена, густо оплетенная плющом.
– Донли Грейвен получил пулю в затылок несколько месяцев назад, теперь он гниет на глубине шести футов, поближе к аду, а Коллинз Грейвен сбежал в Европу. Каждый его шаг отслеживается, и с тех пор он ни разу не оглядывался назад, – задумчиво говорит Мэддок.
Руки Рэйвен скользят по животу, в глазах напряжение.
– Да, но учитывая, что я сожгла их поместье, и еще эта стена… по-моему, это говорит о том, что кто-то из Грейвенов не успокоился.
– Если говорить о Виктории, у нее могли быть другие враги, Рэй. Она была связана не только с Донли Грейвеном.
– Но ее же держали взаперти?
– Верно, пока Меро… – Я останавливаюсь. – Подождите-ка…
Я останавливаюсь, чтобы лучше сформулировать свою мысль, но тут Ройс настораживается.
– Кто-то едет.
Мы оборачиваемся и видим черную машину, сворачивающую на подъездную дорожку. Странно, тут кроме нас никто не ездит.
Мэддок толкает Рэйвен за спину, но она отпихивает его, чтобы лучше видеть.
Машина останавливается, и из нее выходит не кто иной, как Коннор, мать его, Перкинс, бывший директор нашей школы, бывший друг нашего отца и мой биологический отец.
Какого рожна?
Я иду к нему, закипая от злости.
– Тебя сюда не приглашали!
– Где она? – выпаливает он, игнорируя меня.
Ах вот как…
– Ты не увидишь мою дочь! – У меня чешутся руки.
– Нет, Кэптен. Ты не так понял. Где Виктория?
Мои мышцы напрягаются.
К нам подходит Ройс.
– Почему тебя это волнует, Перкинс?
Плечи бывшего директора опускаются, взгляд у него растерянный.
– Вы прогнали ее, не так ли?
Мэддок проталкивается вперед.
– А если так?
Перкинс еще больше съеживается.
– Может быть, я совершил ошибку… Наверное, я подумал… – Он замолкает. – Не важно.
– Нет-нет-нет. – Ройс выхватывает у него ключи от машины и кладет в карман. – Не уедешь, пока не скажешь, что хотел сказать. С чего это ты вдруг заботишься о бедной девочке из общаги?
– Думаю, она в опасности, – почти шепчет он.
У меня внутри все переворачивается.
– Почему?
– Я съездил к Марии. Ее дома больше нет…
– Знаем, – огрызаюсь я. – Если это все, можешь идти.
Перкинс качает головой, глядя на меня.
– Я был неправ, полагая, что Виктория значит больше для тебя, чем ты хотел бы показать?
У меня сводит челюсть, но я не отвечаю.
– Она тебе что-нибудь объяснила? – спрашивает он. – Зачем она прибилась к вам?
– Давайте притворимся, что нет, не объяснила, – вмешивается Ройс. – Введи нас в курс дела, Перкинс. Сейчас же.
– Хорошо… – кивает он. – Думаю, лучше начать с самого начала… Когда Виктория родилась, ее украли у матери и увезли в поместье Грейвенов. Она росла в полной изоляции. Ее кормили и одевали, но не разговаривали с ней. Там была какая-то учительница, но я сомневаюсь, что между ними был настоящий контакт…
Все это дерьмо я уже знаю, но пусть ребята послушают.
– У девочки был сад, за которым она ухаживала, и больше ничего. Даже имени.
– До Меро, – догадывается Рэйвен.
– Да, – снова кивает Перкинс. – Попробуйте представить, она никогда не видела мира за пределами своей комнаты и сада, и тут
