Неживая земля. Воитель - Виталий Градко

князя Тьмы. Воитель не успел предупредить, не сумел помочь. Позади Натаниэля над густым, непроглядным туманом, окутавшим Костяные равнины, полыхнуло в небе ало-зеленое солнце. Заряд разрушительной энергии стремительно мчался к мальчику. Это казалось невозможным, но Энэй готов был поклясться, что Натаниэль почувствовал угрозу. Маленький заклинатель развернулся в пол-оборота, его левая рука потянулась вперед так, как если бы он хотел поймать заряд орудия стража в ладонь. На какое-то мгновение Энэй поверил, что хлипкий мальчишка, весящий меньше собственного доспеха, способен на это.

Крик ненависти, яростный вопль, в котором было больше злости и удивления, чем боли, раздался в доспехе воителя. Повинуясь рефлексам, Энэй отпрыгнул в сторону. Заряд из орудия стража достиг цели. Место, где стоял Натаниэль, превратилось в глубокую воронку, жерло вулкана. Соприкоснувшись с энергией в состоянии плазмы, грязная дождевая вода превратилась в пар, земля и камни от высокой температуры обратились в черное стекло. И на дне кратера, где, излучая вспышки красных и темно-зеленых цветов, продолжало бушевать убийственное сплетение энергий, сгорал в предсмертной агонии юный заклинатель. Ничто и никто не мог уцелеть в этом дьявольском котле.

Индикатор доспеха мальчика погас. Ничего не изменить. Кто может сказать, в какой момент жизненного пути встретится со смертью? Воитель много раз видел, как умирают другие, но смерть Натаниэля потрясла его. Именно сейчас, когда удалось познать самое главное в жизни, она могла оборваться. На месте мальчишки мог оказаться он сам. Превратиться в кровавый пар и застывшее стекло, как земля под ногами Натаниэля.

Ураган не думал терять силу. Потоки черного ветра мчались над размокшей землей, похожие на больших, кошмарных птиц с широкими крыльями. Энэй бежал прочь от стража, навстречу князю Тьмы. Навстречу войску, вышедшему из открытого Пожирателем портала. Земля дрожала от топота безобразных конечностей. Вопль тысяч уродливых глоток сливался с ревом урагана. Среди него раздался чей-то особый, повелительный рев, и воитель увидел, как отборные войска Тьмы окружают великого князя плотным кольцом.

– А-о-о-о-о-о! – слышался позади разъяренный клич.

Новый залп стража ударил впереди воителя, превратив сотни сынов Тьмы в кровавое облако. Энэй бежал. Матово-темный доспех, приведенный в режим боя, пылал защитными рунами. В лице воителя, искаженном злостью и ненавистью, не осталось ничего человеческого. Энэй ощущал, как крепнет тело, наливаются сталью мышцы, превращая его в безотказный, безжалостный механизм истребления детей Тьмы. В прожорливую, голодную машину, работающую на крови темных сыновей.

– На смерть! – взревел воин Света, оттолкнулся и стремительным рывком вонзился в хлынувшую из портала живую реку монстров.

Тьма поглотила воителя. Закрыла мерзкими телами, уродливыми мордами. Они ревели, кричали, таращились на Энэя безумными глазами. Оголодавший до крови меч вонзился в упругую плоть. Упал слева направо, снес сыну Тьмы половину головы. Вновь взлетел ввысь и уже с другой стороны разрезал чье-то мешковатое, дребезжащее горло. Темно-бордовая, ядовито-желтая, фиолетовая кровь хлынула на воителя нескончаемым потоком. Внутренности из разрубленных животов, отсеченные конечности сыпались вниз, тянулись за воителем жутким шлейфом. Зазубренные мечи, растущие прямо из конечностей, кривые, похожие на косы когти, шипастые щупальца с чавкающими ртами-присосками тянулись к Энэю, пытались пробиться сквозь доспех, вонзиться в тело. Будь он без брони, темное войско разорвало бы его на части в первые секунды боя. Воитель двигался быстрее врага, резал, колол, уклонялся и остервенело рубил в клочья, не зная усталости.

Но чудовищ было слишком много. Ни один меч не в силах противостоять такой мощи в одиночку. Разве что меч легендэн-воителя Ардэма, о котором слагали удивительные легенды, или меч владыки Света Иериона. Ревущие твари, уродливые сгустки бесформенной, полуразумной плоти, не принадлежащие даже к низшим кастам из великого многообразия форм Тьмы, толкались и давили друг друга, желая дотянуться до одинокого воина. Обреченные на скорую смерть, сотканные в инкубаториумах Тьмы из останков трупов зловещими прядильщиками Изгдота для того, чтобы бросить в первой атаке на воинов Света. Вымотать, лишить сил, раздавить числом. Живая река плоти захлестнула Энэя, втоптала в размокшую от дождя и крови землю. Воитель зарычал от злости. Чья-то глотка разверзлась прямо перед его шлемом и попыталась прокусить голову. Энэй вонзил в нее меч, пробив монстру череп.

Слева взорвалась темно-зеленая вспышка. Поток бушующей энергии превратил не меньше сотни детей Тьмы в жидкое, кипящее кровью месиво разлагающихся тел. Ударная волна прошла сквозь беспорядочный хаос чудовищ, поломала их, отрывая конечности и головы; ударила воителя в доспех, разворотила в кровавые ошметки насевших сверху монстров. Они защитили воителя своими телами. Поднимаясь из горы трупов, Энэй подумал, что без них выстрел Стража лишил бы его половины брони и наградил парой сломанных ребер. Меч отразил плоскостью занесенный сверху удар клинка воина Тьмы. Энэй перехватил конечность монстра рукой, вырвал ее из плеча и подрубил противнику ногу. Стремительный вольт14, защита. Ударил по широкой дуге от плеча, оставив на земле несколько голов и челюстей. Освободив место для небольшого разбега, воитель двигался по инерции, побежал. Механизмы доспеха помогли ему оттолкнуться, и Энэй в прыжке обрушил тяжелый рубящий удар на появившегося рядом воина в средней броне. Меч наискось расколол его голову и дошел до середины груди. Другая тварь метила воителю в спину костяным копьем с зазубренным, ядовитым острием. Развернувшись корпусом, Энэй позволил копью вонзиться в развалившуюся грудь умирающего воина. Взмахом меча разодрал копьеносцу глотку и срезал часть безобразного лица чудовищу около него. Разворачиваясь, бронированным кулаком размозжил голову вопящего монстра. Отдернул руку назад, оторвав пробитый череп от дряхлого тела. Кулак застрял в нем. Блок, уклонение, удар гардой меча в голову и последующий удар кулаком с нанизанным черепом. Треснувшие кости впились монстру в дюжину уродливых глаз. Безумно рассмеявшись, Энэй вышел в удобную для комбо-удара позицию и несколько раз, подобно безумному танцору, описал мечом смертельные круги, оставляя вокруг себя расчлененные тела чудовищ. В последнем обороте воитель завершил комбинацию двойным рубящим ударом, разрубив надвое хребет крупной, слизкой твари. Умирая сотнями, дети Тьмы продолжали наступать, оттесняли Энэя от великого князя, угрожали вновь похоронить воина Света под своими телами, растоптать в грязи. Их уродливые глотки хрипели, рычали, присоединяясь к реву черного урагана над головами.

Так звучит песня битвы. Она будоражила, заставляла сердце воителя рваться из груди. Энэй наслаждался ею, в его сознании она преобразилась в музыку, насыщенную болью и жестокостью. Все немногое, что было в воителе от человека, растворилось в кровожадной черноте, рожденной из пылающего ненавистью сердца. Реки льющейся крови пьянили его разум. Он чувствовал, как и меч его с ненасытной жаждой упивается кровью. Жестокое, боевое безумие овладело воином Света, превратив