Секретный фронт - Аркадий Первенцев

- Дывись не дывись, купувать нечего, товарищ Зацепа. - Устя усмехнулась. - Що у вас робиться?

- Що? Усе, що треба, товарищ Устя Кавунец.

Устя вгляделась в металлически твердое и тщательно выбритое лицо Зацепы, тоже по-своему оценила его достоинства: молодость, энергичные манеры, рост - повыше Жорика. Присела на подоконник, прихватила одну косичку, рассмотрела бантик.

- Нема ничего от Галайды?

- Да ты откуда знаешь? - удивился Зацепа.

- Ох ты, странный. По твоим очам бачу!

- Пока ничего утешительного.

Устя вздохнула, поправила ремень, кобуру.

- Треба хитро ловить Капута.

- Как хитро? - спросил Зацепа.

- Его не учить - ученый, - кивнула в сторону Кутая. - Хай Жорик, он знае, як. Треба узнать, кто в Скумырде своя людина Капута... Ось так, старший лейтенант. - Устя шмыгнула носиком. - Що у тебя, чай?

- Чай.

- Можно, налью?

- Я сам налью. Извини, не догадался. - Зацепа пополоскал чашку, подал.

Устя прихлебнула, взглянула на Зацепу, спросила:

- Ну и як?

- У нас задача, ты ее сама поставила, Устя, брать Капута...

- Давай команду!

- Команду дадим, но не тебе.

- Понимаю...

- А раз понимаешь, иди, Устенька, отдыхай, - с твердостью в голосе посоветовал Зацепа.

- С чего мени отдыхать? - Она прищурила глаза. - Що, на мени... пахали?

- Такой приказ, нарушать его не будем, - сказал Зацепа. - На операцию выйдет группа Кутая. Видишь, к твоей рекомендации прислушались. А тебе... - Зацепа помедлил, умаслил свои глаза, произнес вкрадчиво: Придется перебыть на заставе. Мы не хотим тобой рисковать Устенька.

- Цаца? - Устя весело подморгнула, осталась довольна.

- Цаца не цаца, а в расход не дадим.

- Да? За що ж? - еще более игриво спросила девушка.

- Любим тебя, Устя. - Зацепа привстал, раскланялся.

- Уж и любите? - Устя усмехнулась краешком губ, обратилась к Кутаю в мгновенно изменившемся, деловом тоне: - Капут объявился в урочище у Хмельки. Грицька ще раз спытаешь. Только Капута брать треба в Скумырде. У Хмельки с ним не берись. Там его не возьмешь... Там ему каждая глудка помогае... Вин лесовый зверюга... - Дав еще кое-какие советы, Устя ушла.

- Как весенняя хмарочка, - сказал Зацепа мечтательно. - Если сказать откровенно, завидую тебе... Как она мило называет тебя - Жорик. Воюешь, рискуешь жизнью, но и одновременно обретаешь свое личное счастье, строишь судьбу...

- Кто вам мешает строить? - незлобно огрызнулся Кутай, отвергавший все эти холостяцкие разговорчики.

- Мешает? Таких, как Устя, единицы, а нас много... - Зацепа хлопнул Кутая по крутому плечу, легонько подтолкнул к двери. - Иди! Пора, пора, трубят рога! Капут - серьезная фигура. С ним надо разговаривать на "вы". Его в примитивный силок не заманишь. И обычным прочесом не изловишь...

- Ты что, запугиваешь? - спросил Кутай. - Я не люблю перед делом лишних разговоров.

Зацепа перебил Кутая, готового уже взорваться, сказал тепло, по-товарищески:

- Не пойми меня превратно. Ты сам замечаешь: чем дальше, тем борьба с бандеровщиной становится сложнее. Нынче они хитрые стали, но и мы повзрослели. Ненависть накалилась, столкнулись грудью обе стороны. Вот почему и беспокоюсь, Жора. Ты для меня больше чем брат... Кровному родству далеко до родства, скрепленного совместно пролитой кровью...

- Ну, спасибо, - растроганно ответил Кутай, выслушав Зацепу, и в хорошем настроении ушел готовиться к действительно трудному заданию: предстояло ловить самого Капута.

Большое значение имеет подбор боевой группы: малейший просчет часто приводит к провалам и нередко завершается лишней кровью. Кутай остановил выбор на своих неизменных помощниках - на Сушняке и Денисове, понимавших его с полуслова. К ним присоединили проверенных на трудных заданиях Сидоренко и Займака. Кутай решил собрать их, проинструктировать, вместе с ними обсудить предстоящую операцию. Решено было отправляться в двадцать три пятнадцать.

В столь точно определенное время выехать им не удалось. Звонком из штаба приказали задержаться: нарочный должен был доставить дополнительные указания.

- Мои предположения подтверждаются, - сказал Зацепа. - Сверху тоже обмозговывают "капкан". Капут - соратник Луня! - Зацепа поднял палец, причмокнул губами. - Такая, казалось бы, локальная операция, а равняется хорошему бою, уверяю тебя. Да, да, не притворяйся, ты и сам отлично понимаешь...

- Понимаю, еще бы, - согласился Кутай. - Только и ты должен понять, что я любую операцию готовлю, как готовят хороший бой.

Зацепа дружески полуобнял Кутая и подтолкнул к двери.

- Ты упустил одно: пищу телесную. - Он втянул воздух ноздрями. Чуешь, Шерлок Холмс, запах молодой баранины...

Но пообедать как следует не удалось: прикатил Галайда, вызвал к себе, а немного погодя часовой пропустил мотоциклиста из штаба отряда, молодого, плечистого сержанта, который вручил начальнику заставы пакет с сургучными печатями.

Отпустив его, Галайда ножичком подрезал нитки, высвободил их, а потом вскрыл пакет длинными ножницами.

- Так и есть, - сказал Галайда, прочитав бумагу. - Начальство недаром ночей не спит. Ишь ты, ловко придумано. Где же грепс? - Он с любопытством заглянул внутрь пакета и, обнаружив там еще одну бумажку, развернул ее, подал Кутаю. - Грепс от Катерины резиденту в Скумырде. Вот почему там все шито-крыто. Кто бы мог подумать, даже в клуб подсунули своего человека... Заведующий! Я же с ним сегодня разговаривал. Обещал ему киноленты подослать, он просил обязательно патриотические...

- Недавно видел его, обратил внимание - заячья губа; еще подумал: примета, исключающая вербовку, - сказал Зацепа, прислушиваясь к поднявшемуся ветру. - Нагонит дождь, размоет нам свежую подсыпь на каэспэ.

Все тоже прислушались. Ветер дул порывами, пробиваясь сквозь щели восточной гряды, с тугим посвистом срывал последние листья, шатал голые ветви деревьев, шумел в хвойных. Было видно, как солдат, перебегая плац, схватился обеими руками за фуражку. Глухо постреливала фанера щита-плаката, рассказывающего о заповедях погранбойца.

- Засады не миновать, - предупредил Галайда, отрываясь от окна, возьмите брезент на подстилку, плащ-палатки не забудьте.

- Есть, - ответил Кутай. - Это можно взять? - Указал на грепс.

- Возьмите, вам же предназначено. Только семь раз отмерь - один раз отрежь. Грепс грепсом, а голова должна быть на плечах... Кстати, парторг в Скумырде от кого-то слыхал, что именно Капута прочат на курень Очерета.

- Похоже на правду, - ответил Кутай. - Заместитель по хозчасти в курене ни то ни се. Бугай - весьма примитивная личность, возможно, на Капуте и остановятся. Тогда тем более... Разрешите исполнять, товарищ капитан?

Галайда подал руку:

- Желаю...

В Скумырду выехали впятером. Трое остались в лесу вместе с машиной, для нее нашлась впадина, защищенная густым хвойным подлеском. Когда спустились сумерки, двое переодетых - Сидоренко и Займак - пошли в село. Для вызова резидента отправился Займак. Его вид также не вызывал подозрений, ничто в его лице или фигуре не привлекало внимания, обычный парубок, немного робкий, таким вынужден был представляться этот внутренне собранный, ловкий и сообразительный солдат. Займак не раз доказывал на деле свои чисто актерские способности, и потому для тонкой разведки он подходил гораздо больше, чем неповоротливый и быстро воспламеняющийся Сидоренко.

- Не беспокойся, Сидоренко, - сказал Займак, отправляясь в село. Найду и приведу его для откровенной балачки. Установим главные приметы, чтобы не ошибиться: белявый, среднего роста, конопатый, и самое главное заячья губа. С такой приметой только разве на три метра в землю сховаешься.

Срезав хворостинку, Займак на ходу перочинным ножиком расписывал ее узором и, посвистывая, направился к клубу, чтобы захватить там опасного резидента. Никто не обратил особого внимания на паренька, с беспечным видом подошедшего к фанерному щиту с обрывками наклеенных афиш, сообщавших о предстоящей демонстрации популярного фильма "Два бойца". На афише были приведены слова песни: "Шаланды, полные кефали, в Одессу Костя приводил", - а пониже более крупно заманчивый призыв: "Исполнение популярной песни под баян и танцы до упаду".

Прочитав объявление, Займак вошел в раскрытые двери клуба. Когда-то это был просторный дом сбежавшего за кордон богатея. Теперь, в связи с новым предназначением дома, перегородки были вырублены, стены выкрашены маслом спокойного, немаркого цвета, под потолком подвешена люстра, горевшая вполнакала, отчего в зрительном зале держался полумрак.

Резидент находился в клубе при исполнении служебных обязанностей: в окружении мальчишек-активистов прибивал к стене плакаты, стоя на табуретке. На сцене с открытым занавесом поблескивал латунью барабан, и паренек в ситцевой косоворотке выводил на флейте пронзительные звуки. Заведующий клубом заметил нежданного посетителя лишь тогда, когда тот подошел к нему вплотную и, предвосхитив явное желание завклубом попросить его вон, сказал значительно тихо, заговорщически толкнув его плечом: