Ловушка для джентльмена - Виктория Александер

— Мне тогда это показалось неплохой идеей, — сказал Уайтинг.

— Понятно. — Графиня кивнула. — А почему? Стряпчий промолчал.

По-прежнему глядя на мать, Маркус проговорил:

— Полагаю, вы понятия не имеете о том, что здесь произошло.

Глаза Хелен широко раскрылись.

— А что, собственно, произошло? Маркус тяжко вздохнул.

— Позволь мне, Маркус. — Реджи шагнул вперед. — Все началось вчера вечером, миледи, с приездом вот этого джентльмена, лорда Таунсенда. Он родственник леди Пеннингтон… то есть молодой леди Пеннингтон…

Графиня в раздражении проговорила:

— Так что же тут произошло? — Она взглянула на гостя.

— Рад познакомиться с вами, леди Пеннингтон, — сказал Таунсенд.

— Я также, — пробормотала она. Реджи между тем продолжал:

— Он заявляет, что имеет права на девочек. Видите ли, у него есть письмо…

— Права на моих девочек? — перебила графиня.

— Мне кажется, что это письмо выглядит довольно странно, — заметил Маркус.

— И он хочет взять на себя опекунство над девочками, — выпалил Реджи. — Маркус поехал в Лондон…

— Чтобы поговорить со мной, — вмешался в разговор Уайтинг, и Хелен улыбнулась ему. (Маркусу же показалось, что в этой улыбке было что-то… очень личное.)

— Жена решила не дожидаться моего возвращения. — Граф скрипнул зубами. — Она уехала вместе с детьми.

— Уехала? — Хелен недоуменно покачала головой. — Что вы хотите этим сказать?

— Она уехала, — отрывисто проговорил Маркус. — Очевидно, ускользнула ночью.

— Не верю, — заявила графиня.

— Но это правда, леди Пеннингтон, — сказал Таунсенд. — Вчера вечером моя кузина была крайне расстроена. Честно говоря, мне показалось, что она вела себя довольно странно. Теперь я понимаю: она думала о бегстве. Уверяю вас, моя кузина совершенно не подходит на роль опекунши. Полагаю, что и в качестве гувернантки она была не на высоте.

— Ах вы… — Реджи с угрожающим видом шагнул к Таунсенду.

— Не сейчас, — проворчал Маркус.

— Возможно, Гвендолин действительно была не очень хорошей гувернанткой, — сказала графиня. — Она еще слишком молода, и я по собственному опыту знаю, что не все женщины подходят для такой службы. Но Гвендолин любит девочек, а они любят ее, и это самое тлавное. Что же до странностей, которые вы, лорд Таунсенд, заметили… Уверяю вас, она прекрасно заботится о детях. И я тоже успела к ним привязаться. Маркус… — Графиня повернулась к сыну. — Я слишком много сделала, чтобы все это кончилось… таким вот образом. Гвендолин — это лучшее, что было в вашей жизни, и вы поступите очень глупо, если позволите ей уехать.

— У меня нет ни малейшего намерения отпускать ее. — Граф внимательно посмотрел на мать. — Что вы имели в виду, когда сказали, что слишком много сделали?

— Неужели я так сказала? — В глазах ее промелькнул страх, и она перевела взгляд на Уайтинга. Стряпчий едва заметно улыбнулся. — Думаю, в данный момент это не имеет никакого значения, — продолжала графиня. — Ведь все получилось очень удачно. К тому же… Мне кажется, это действительно довольно забавная история. Тем не менее, вам, пожалуй, следует узнать… — Она немного помолчала, собираясь с духом. — В действительности вам не было необходимости жениться на ней.

— Не было необходимости? — Маркус прищурился. — Прошу вас, матушка, объяснитесь.

— Джеффри… — Графиня вопросительно посмотрела на стряпчего.

— Это была не моя идея, — заявил Уайтинг. — На самом деле, дорогая моя Хелен, я в этом деле ничего не понимал. Впрочем, вы сами это знаете. Вот и объясните все сыну.

«Дорогая моя Хелен»? Граф с любопытством посмотрел на мать.

— Что ж… хорошо. — Графиня смиренно вздохнула. — Маркус, дорогой, вы помните, что я помогала вашему отцу в его делах? В основном с его корреспонденцией?

— Да, помню, — кивнул Маркус.

— У него был на редкость плохой почерк, почти неразборчивый. — Она покачала головой. — Просто стыд. Он умел очень изящно выражать свои мысли, только вот прочесть их…

Маркус стиснул зубы.

— Продолжайте, матушка.

— Позвольте мне говорить так, как я могу, иначе это будет совершенная бессмыслица, — заявила графиня. — Как я уже сказала, даже в начале нашей семейной жизни я ему помогала. И, в конце концов, взяла на себя всю его переписку, и даже… — она поморщилась, — ставила за него его подпись.

— Что вы хотите этим сказать? — Маркус затаил дыхание.

— Видите ли… — Она помолчала, очевидно, собираясь с силами. — Письмо вашего отца к отцу Гвендолин, касающееся устройства вашего брака, и документы, которые этому сопутствовали… В общем, их написала я.

— Что?! — Маркус в изумлении уставился на мать.

— Я подставила подписи за вашего отца и за лорда Таунсенда. У меня где-то была подпись лорда Таунсенда, кажется, на каком-то счете за покупку, и я просто скопировала ее. — Она взглянула на Реджи. — Все оказалось очень просто. Я без труда скопировала подпись этого джентльмена.

— Очень интересно, — пробормотал Реджи.

— О, я уверена, что он отнесся бы к этому с одобрением, — продолжала графиня. — Они с лордом Таунсендом действительно говорили о возможности такого брака, и я не сомневаюсь, в конце концов, они договорились бы. Именно поэтому ваш отец, прежде всего, продал ему старый дом неподалеку от Холкрофт-Холла. К несчастью, они не успели ни о чем договориться — сначала умер ваш отец, а потом и лорд Таунсенд.

— То есть вы хотите сказать, — проговорил Маркус, — что мне не нужно было жениться на Гвен, чтобы сохранить свое состояние?

— Можете истолковать это и так… — кивнула графиня.

Маркус взглянул на стряпчего:

— Значит, мне ничего не угрожало? Не существовало никакого предельного срока в связи с моим тридцатилетием? Не существовало… ничего?

— Ничего, насколько мне известно, — ответил Уайтинг.

— Я решила, что мысль о предельном сроке послана мне вдохновением, — смущенно сказала графиня.

— Замечательная подробность, — пробормотал Реджи. Маркус усмехнулся:

— Что ж, теперь все ясно. Поначалу мне казалось, что все это нелепо, в особенности ограничение срока. Мне было совершенно непонятно, почему меня держали в неведении, пока до дня моего рождения не осталось три месяца. Да и все остальное представлялось глупостью. И все же, — Маркус посмотрел на мать, — когда я узнал об этом, вы, как мне показалось, тоже были удивлены.

— Полагаю, что я недурно сыграла свою роль. — Графиня улыбнулась. — Из меня вышла бы великолепная актриса.

— Просто вдохновенная, — усмехнулся Реджи.

— Позвольте заметить… — вмешался в разговор Уайтинг. — Я понятия не имел, что леди Пеннингтон сама написала это письмо. Мне казалось, я узнал руку вашего отца, и у меня не было причин сомневаться. Только после вашей женитьбы мне все рассказали.