Шестой океан - Николай Гомолкo

— Па, ты упрямый человек… Ты на жизнь смотришь с высоты золотой горы. Пойми, я; люблю Поля, я верю в него. Он умный, смелый! И если хочешь знать, он не так уж беден, он — богат…

— Хе-хе-хе! — засмеялся Уолтер. Его по-прежнему не оставляло хорошее настроение. — Моя доченька, о чем ты мне говоришь? Единственное богатство Поля его наглость. И я должен заметить, что он умело применяет ее.

Элси замахала руками, отошла от окна и, резко повернувшись, с обидой в голосе спросила:

— Па, ты можешь сделать, чтобы я была счастлива? Скажи, можешь?

— Конечно.

— Тогда разреши мне выйти замуж за Поля!

Уолтер ласково усмехнулся и неодобрительно покачал головой.

— Эх, молодо-зелено! Куда вам так спешить? Разве не знаете, что быстрая река до моря не доходит. Подумать нужно, обсудить. А то вдруг: «Любите Поля, потому что я его люблю!» Нет, Элси, ты заботься не только о себе, но и о своих родителях. А нам есть о чем подумать.

Уолтер окинул взглядом низкие ореховые серванты, сияющие тонким хрусталем посуды, открытый рояль в углу, потом посмотрел на Элси. Избалованная красотка… И ему вдруг стало ясно, что он не сможет переубедить дочь. У нее такой характер! Она научилась требовать, брать, не думая ни о чем.

— Вот что, Элси, — проговорил Уолтер, вставая. — Я высказал свое мнение и хочу просить, чтобы ты считалась с ним. Я слов на ветер…

— Па, ты не знаешь Поля. Он умный, смекалистый парень. Ты с гордостью будешь называть его своим сыном. Дай только срок — и ты убедишься, что я говорила правду.

— А что я тебе говорю, Элси? — Сенатор подошел к зеркальной стене и, осмотрев в ней свое лицо, продолжал: — Правильно, время — великий судья. Мы возложим на него все свои надежды. Согласна, Элси?

— Хорошо, па. — Элси встрепенулась, порывисто подошла к отцу, поцеловав его в щеку, на прощание сказала: — Я заставлю вас с Полем подружиться. Он тебе понравится. Жди его сегодня…

Сенатор возвратился в свой кабинет, сел в высокое кресло и закрыл от усталости глаза. Если сказать по совести, жизнь не баловала его. Он, сегодняшний сенатор, начинал с лавки, которую завещал ему после смерти отец. Уже тогда он понял, что жизнь ничего не отдает так, даром, что все, чего хочешь добиться, нужно брать силой и хитростью. Богатство пришло не сразу. Из-за него не одному сопернику пришлось перегрызть горло. Только на сороковом году жизни был сколочен достаточный капитал. Уолтер купил спичечную фабрику, потом машиностроительный завод. Через несколько лет его избрали в сенат, и он стал заметной фигурой в своем штате. Уолтер умел делать доллары, умел, как говорят, выгребать каштаны из огня чужими руками. Так он стал любимцем фортуны.

А время шло. Незаметно подкралась старость. Сенатор чувствовал, что силы с каждым годом покидают его. В разговорах он все чаще и чаще сетовал на всевышнего и очень сожалел, что того не существует в действительности. Можно бы и с ним столковаться…

Надеждой и радостью для него была дочь. Уолтер тайком подбирал ей жениха. Дело не в том, будет ли жених ей по сердцу. Главное — чтобы на него можно было положиться. Останется же капитал в миллиарды долларов, десятки крупных предприятий, биржи и банки. Имя Уолтера не умрет вместе с ним. Его должен сохранить и сберечь будущий зять…

И вдруг — каприз дочери… Уолтер был бы менее озадачен, если бы ему сообщили, что он обанкротился.

В кабинете сгущались сумерки. За окнами горело небо, превращенное торгашами в огромную рекламную витрину.

Неожиданно отворилась дверь, и сразу вспыхнул свет. Сенатор открыл глаза. Перед ним стоял высокий молодой человек с загорелым лицом, на котором выделялись длинныи, с горбинкой нос и большие глаза. Сняв шляпу, он поклонился и вежливо поздоровался:

— Хэлло, сэр! Вот и я пришел. Вы, вероятно, не ожидали…

Сенатор смерил гостя взглядом.

— Как вы миновали контрольный пост и швейцара?

— Я Поль Арноль, сэр. Ваш будущий зять.

— Это еще не дает вам права входить ко мне без разрешения.

— Виноват, сэр, — снова поклонился Поль Арноль. — Я знаю, что вы любите деловых и смелых людей. Я — один из таких!

— Ошибаетесь, мистер, — сказал сенатор и отвел взгляд в сторону, не желая смотреть на гостя. — Я люблю богатых!

— Зато мы с вами одинаково сильно любим Элси, — воскликнул гость, блеснув белозубой улыбкой. — У нас есть основание для переговоров. Я думаю, мы их начнем!

— Вы серьезно?

— Разве вам Элси ничего не говорила?

Сенатор Уолтер сначала заставлял себя спокойно наблюдать за наглой развязностью безусого молодчика, но дерзость Поля перешагнула все границы. Откинувшись на спинку кресла, сенатор изобразил на лице маску того величественного и могущественного Уолтера, которого, затаив дыхание, слушали в сенате, перед которым дрожали мелкие, средние и крупные бизнесмены Штатов.

Поль был одет соответственно этикету. Клетчатый пиджак хорошо сидел на широких сильных плечах. Ярко-синий галстук с красными горошинами был аккуратно завязан.

— Разрешите сесть?

— Выходит, вы еще не лишены учтивости, — заметил сенатор. — Садитесь. Но я надеюсь не на вашу учтивость, а на рассудительность, если вы ее тоже сохранили.

— Конечно, сэр. Мы — люди дела. Нам без рассудительности пришлось бы туго.

— Мудрые слова, — сказал сенатор. — И вы ничего лучшего не придумали, как идти к богатству через мнимую любовь к Элси? По-вашему, это наиболее короткий путь? Вы понимаете, что делаете? Вы позорите меня, мою семью, — проговорил он сдавленным, глухим голосом. — Ничего у вас, молодой человек, не получится. Запомните, кто богат, тот и славен…

— Мистер Уолтер, — сказал Поль Арноль, нисколько не смутившись. — Я хотел сегодня засвидетельствовать вам свое почтение, сказать несколько теплых, добрых слов об Элси. Вы попрекаете меня бедностью. Напрасно! Я добьюсь высокого положения в обществе. Я выхожу на арену борьбы с засученными по локоть рукавами. У меня такой закон: ни перед кем не кланяться, ни у кого ничего не просить! И знайте — у меня все будет! Придет время, когда вы будете рады, что отдали за меня свою дочь.

— Как вы самонадеянны! — воскликнул Уолтер, и на его губах мелькнула какая-то странная злорадная усмешка. — Боюсь, вы накличете на себя гнев фортуны. Она не жалует таких!

— Каких это — таких?

— Самонадеянных.

— Благодарю за правду, сэр. Теперь я в некоторой степени чувствую вашу благосклонность к себе. Вы поняли меня и мое — положение.

— Оно довольно таки незавидное, — заметил сенатор.

— Но не безвыходное. И знаете почему? — Не дожидаясь ответа, Поль весело сказал: — Потому что меня любит ваша дочь, сэр.