Свора - Зов крови - Юлия Колесникова

— Я должен был. Я всегда чувствую, если тебе плохо, но почему-то в этот раз, не почувствовал, — с горечью повторил он и, покачав головой, отвел взгляд

Он отпрянул, глядя куда-то перед собой, а затем поудобнее расположился на краю моей кровати, словно и не он только что заляпал ее грязью и дождевой водой. Я не позволила Калебу отдалиться. Я притянула его к себе. Глаза Калеба внимательно смотрели на меня.

— Ты мне веришь, что дороже тебя нет ничего на свете?

— Верю.

— Я теперь постараюсь тебя беречь сильнее, чем раньше. От всего…и всех, — последние слова он добавил очень тихо, и я подумала, что мне показалось.

Калеб на миг отпрянул и исчез в темноте. Я уже испугалась, что он ушел. Но вот вновь скрипнула кровать, и Калеб лег рядом со мной, накрывая нас одеялом. Он переоделся в сухую одежду, и о его мокрой и грязной одежде напоминали лишь чернеющие полосы на моем одеяле.

Калеб обхватил меня так крепко, что мне даже казалось, еще мгновение он меня задушит, но вот, его руки ослабли, и мне стало намного уютнее в кольце его рук.

— Спи. Сегодня никаких кошмаров.

Он поцеловал меня, надрывно тяжело, словно завтрашнего дня не будет. Его поведение меня немного напугало. Может что-то случилось на охоте? Но он бы мне рассказал, я была в этом уверена.

Это была первая ночь, которую я провела с Калебом в своей кровати.

Глава 12. Конфликт

Ты такая, каким бы я хотел быть

Твоя свобода становится легкой

Вся ты резонируешь счастье

Теперь я уже не соглашусь на меньшее

Я завидую тебе

Твоя душа не может ненавидеть

Высшие силы оберегают тебя

Я все собиралась это сделать, но, то времени не было, то сил, а теперь после этих событий с волками и ступором, в который я впадала, когда сознание Сани так активно меня звало к себе — я поняла, что мне придется это сделать. Письмо от Джейсонда стояло в самом дальнем уголке стола, а не валялось, где попало как письмо Патриции Калебу. И я понимала, что должна его прочитать, чтобы попробовать контролировать свое восприятия к другим сознаниям.

С утра перед школой меня наверняка ждал тревожный разговор с родителями о кошмарах. Но я была готова. Почти знала, что им ответить, но мое «почти», не совпадало с их «почему», причем многократным «почему».

Я как могла долго оттягивала этот разговор, они дали мне на это почти неделю, чтобы я выспалась и привыкла, набралась сил. Вчера Терцо сказал мне, что я уже лучше выгляжу — это стало невидимым сигналом для меня, что разговор близко. Поэтому с утра, как я ни старалась побыстрее смыться в школу, что-нибудь да вставало у меня на пути. Сначала Соня, — зубки ее резались активнее, чем у брата, потому она была весьма раздражительна, и Терцо с Пратом выскочили из дома, тут же найдя какие-то срочные дела, значит, я оставалась один на один не только с орущими детьми, но и обозленной мамой. Вот этого мне только не хватало.

Когда Самюель забрала Соню, я взяла из спальни Рики, чувствуя тревогу сестры, он тоже стал неспокойным, но достаточно быстро пришел в себя, оказавшись на руках. Пока Самюель смазывала десны Сони, я что-то напевала Рики, при этом успевая подносить ложку с пюре к его открывающемуся рту. И хоть я видела, что он заинтересован моим пением — сестра с другой стороны стола привлекала его куда больше. Его синие глаза, опушенные куда более густыми ресницами, чем у меня, ревностно следили за движениями Самюель. В этом они были ужасно похожи — если что-то было у одного, то тут же нужно было и другому, если я брала на руки Соню, личико Ричарда в тот же момент искривлялось, а когда его перехватывал Калеб, то уже Соня рвалась с моих рук в ту же сторону. Единственным что так никто в доме не мог понять, почему оба близнеца, засыпали, проведя долгое время около Прата. Он это никак не объяснял, лишь улыбаясь. И в данном случае, это было полезное воздействие — Соня и Рики были слишком активны — для них всегда было сложностью лечь спать в девять, особенно если вечером собиралась такая публика, которая могла бы уделять им море внимания.

Ну вот, на кухне настала благословенная тишина, которую разбавляло мое пение. И как всегда Соне тут же срочно понадобилось сесть с нами, но думаю, причиной был совсем не мой голос, Соня, как и Рики в первую очередь искала брата — своего верного друга во всем, и это они еще не умели говорить. Мне просто страшно было подумать, что будет, когда им станет по семь. Соня определенно будет втягивать брата во всякие проблемы и шалости, которые ей Терцо и Самюель будут спускать, а Рики постоянно будет пилить сестру, хотя так ни разу ее не сдаст. Было что-то подобное и между нами с Ричардом, но он все же относился ко мне покровительственно и тоже следил за тем, чтобы мои шалости не заходили за определенные рамки.

— Ну, давай, начинай, я готова слушать, — я немного отстранилась от Рики, чтобы лучше видеть маму. Ей не нужно было объяснять, о чем я говорю, и как Терцо она не станет ходить вокруг да около.

— Думаешь, стоит говорить об этом перед школой? — Самюель взглянула на меня из-за шелковой завесы белоснежных волос.

— Никакой разницы — сегодня контрольная по физике, и мистер Чан не упустит возможности мне испортить настроение, так уж лучше я с плохим настроением приеду в школу, — пробурчала я, немного смущаясь от такого забытого родительского гнева. С каких пор интересно я перестала считать мнение Самюель самым весомым? Да с тех самых как в мою жизнь вошел Калеб. Его мнение было самым главным, и совещалась я только с ним, делилась своими проблемами, как недавно сказала Самюель, я похожа на квартиранта — видят они меня редко, да и то когда я прихожу вечером, чтобы поесть и лечь спать!

— Ну, спасибо, — Самюель возмущенно поджала губы, — ты уже настроена на то что я тебе испорчу настроение. А я просто хотела объяснить тебе, что мы, как твои родители, все-таки еще имеем право, знать о таких вещах, как ужаснейшие кошмары, и случайное ментальное общение. Это же тебе не детские шалости — это серьезно! Никто не знает, что несет в себе это твое влезание в чужое сознание для тебя самой. Даже не каждый вампир способен полностью пользоваться своим талантом, а что говорить о человеке. Твой рассудок все еще имеет способность, разрушатся.

— Я понимаю, просто… я так надеялась, что оно пройдет само собой, — я закусила губу, и чтобы не смотреть на маму принялась стирать с лица Рики остатки еды. Он, словно бы почувствовав мою нервозность, потянулся ближе ко мне. Соня как зеркальное отражение брата сделала то же самое. Я вытерла и ее ручки, но, ни одного так и не вытянула из стульчиков. Соня тут же скривилась, очевидно, полагая, что таким образом сможет на меня влиять, но такое действовало в основном на мужскую часть населения нашего дома. Я проигнорировала ее действия, как ни в чем не бывало, и, посидев с таким видом минуту другую, она вернулась к более интересным занятиям, как дергать брата за кофту.