Всадники «Фортуны» - Ирина Измайлова

— Мобильник! Кто-нибудь, дайте мне мобильник! — крикнул Даниэль.

О том, чтобы идти в раздевалку, где оставался его телефон, он не мог и подумать. Нужно было сейчас, сию же секунду…

Кто-то протянул ему серебристый маленький прямоугольник. Задыхаясь, прогоняя головокружение, Лоринг набрал номер.

«Только ответь! — молил он всем своим существом. — Ответь! Ответь!»

— Да! — отозвался в трубке знакомый голос.

— Айрин! — вскрикнул Даниэль.

И осекся. Он хотел сказать: «Молись!» Потому что она могла, она однажды сумела… Но ведь сумела спасти живого, а не воскресить мертвого! Разве можно молиться о воскрешении? Это же безумие! И Ларри — не Лазарь.

— Даниэль! — ее голос звучал настойчиво, почти властно, ей нужно было, чтобы он слушал. — Даниэль! Ты слышишь меня?

— Да.

— Он жив, Даниэль. Я звонила в госпиталь две минуты назад. Врачи вывели его из клинической смерти. Они спасут его. Постараются.

Небо ухнуло ему на голову пламенем солнца и трепетом рыжих полотен над ближайшей трибуной. Кто-то из корреспондентов свесился с балкона техперсонала, куда неведомо как пролез. Нацелил камеру. Потом этот ловкач долго будет решать: плакал Лорни или смеялся на этих кадрах?

— Он жив! Ребята, он жив!

— Жив, да? — Грэм Гастингс тряс его за плечо. — Ты это сказал? На английский-то переведи, пожалуйста! Эй, вы слышите? Ларри жив!

На подиум он поднимался, уже не сдерживая слез. И остановился как вкопанный, увидев идущего навстречу Брэда: его сине-белый комбинезон был весь в темных кровавых пятнах. Ах да — это же не его кровь!

— Брэди! — выдохнул Даниэль, протягивая руки к брату. — Ларри жив! Понимаешь?

Хоть Брэндону не нужно переводить с немецкого…

— Слава Богу! — просто воскликнул он и обнял Даниэля.

На этот раз их снимал не один фотограф и не из-за угла. Целый фейерверк вспышек, сверкание объективов видеокамер — все это море взбесившегося света бушевало вокруг них, а они стояли возле подиума, не разжимая объятий.

Пресс-конференцию начал в этот день директор «Лароссы» Эдуар Мортеле, выйдя к журналистам, как был, в фирменном комбинезоне своей команды.

— Хотел бы сразу сообщить утешительную новость, — сказал он, не пытаясь даже изобразить улыбку. — Пилот Ларс Веллингтон, получивший из-за своей ошибки на трассе очень тяжелые травмы, находится в госпитале. И хотя сначала врачи зафиксировали у него состояние клинической смерти, но сейчас они надеются сохранить ему жизнь. И второе сообщение, очень прискорбное. Полчаса назад мне позвонили из резиденции владельца фирмы «Ларосса-корпорейшн» мистера Гедеоне Кортеса. Позвонили и сообщили, что мистер Кортес скоропостижно скончался. Причина — сердечный приступ. Увы, все произошло очень быстро. Личному врачу мистера Кортеса оставалось только составить заключение.

Спустя всего час ассоциация владельцев компании «Скид-корпорейшн» тоже сделала заявление в прессе. В нем говорилось, что совладельцы компании приняли решение выкупить пакет акций, принадлежащий патрону гоночной команды «Скид» Освальду Стерну и вывести его из состава директоров, а также — из числа совладельцев фирмы. По поводу возможного возбуждения против мистера Стерна уголовного дела компания отказывается давать комментарии, поскольку не имеет к этому никакого отношения.

Глава 21

Рисунок с рыжей машиной

Сперва он думал, что вокруг совершенно темно. Темнота была настолько плотной, что давила не только на глаза, — она словно сдавливала виски, тяжкая и вязкая, как ночной кошмар.

Потом он понял, что глаза у него закрыты. И испугался: ведь и сквозь опущенные веки должен проникать свет! Отчего же нет ни проблеска? Даже пестрых световых пятен, которые обычно возникают в полном мраке, — и то нет. И ни звука, будто на голове шлем, в одном ухе — тампон, а в другом — наушник шлемофона. Голова действительно чем-то плотно окутана, и даже дыхательные трубки скользят по подбородку. Но не ко рту, а почему-то к ноздрям.

Ларри попытался вспомнить все произошедшее. Что тогда случилось? Отчего руль вдруг рванулся из рук и машина вышла из повиновения? Она не виновата, это он сам… Лишь на крошечный отрезок мгновения в душе вспыхнул беспомощный, неукротимый гнев, и это разрушающее чувство через нервы человека вошло в нервы машины.

Он хотел открыть глаза, но они не слушались. Или они уже открыты, только не видят? Или же эта плотная тьма кругом — не воздух? И почему она так страшно давит? Где он? В гробу?!

Сознание сжалось в ужасе и угасло.

Когда оно вернулось, свет перед глазами был. Неясный, очень тусклый — не свет, а предощущение света. Ночь? Нет: просто веки по-прежнему опущены, но теперь на них уже ничто не давит.

Ларри попытался понять, ощущает ли он свое тело. Да — он чувствовал наготу плеч и спину, прижатую к чему-то упругому и мягкому. Ниже бедер ощущения терялись, но при попытке шевельнуться где-то в коленях искрой вспыхнула и погасла боль. Не страшная — так бывает, когда разгибается затекший сустав.

Где же он? Нужно открыть глаза. Открыть глаза — и все будет ясно! Тем более что там, по ту сторону век, явно кто-то есть. Не слышно ни шороха, ни дыхания, но чей-то взгляд спокойно и нежно касается его лица. Отец? Да нет: он ведь умер. Но так на него больше никто не смотрел. Даже мама. Хотя она тоже умерла. Нужно открыть глаза. Страшно? А почему? Все равно ведь нужно! Даже если ему все кажется и там никого нет. Только очень плохо будет, если — никого…

Ларри рывком поднял веки. Над ним белел высокий потолок. На фоне этой белизны он увидел склонившееся лицо. И понял, что именно его хотел увидеть сейчас больше всего на свете. Лицо Даниэля Лоринга.

— Ну, привет! — в голосе Лорни не было нарочитой бодрости, зато слышалась радость. Так радуются, встретив человека, которого очень долго ждали. — С возвращением, Ларри!

— Привет, — ответил Веллингтон, понимая, что его почти не слышно. — Я где?

— В госпитале. А ты где хотел бы быть? В Царство Небесное тебя пока не пустили — не заслужил. Побудь еще с нами, грешными. Без тебя как-то хреново!

Лорни улыбнулся. Но разве это его улыбка? Всегда такая ослепительно-солнечная, сейчас она была робкой и усталой. И все лицо Рыжего Короля осунулось, словно бы потухло. Такое бывает после многих бессонных ночей или долгих тяжелых мыслей.

— Даниэль! — Ларри хотел приподнять голову и понял, что она не двигается: жесткий гипсовый воротник плотно держал ее в одном положении. — Даниэль, а заезд?

— Ты про какой? А! Гран-при Европы. Ты, к сожалению, сошел. А заезд выиграл я. И Гран-при Канады — тоже. И Италию.

Веллингтон с недоумением посмотрел на Лоринга. Шутит? Нет, не похоже.

— Что ты так смотришь? — Даниэль положил руку на плечо Ларри, и тот ощутил одновременно надежную силу его пальцев и их легкую дрожь. — Месяц прошел, милорд. Месяц! А вы все валяетесь тут и до сегодняшнего дня не хотели даже возвращаться. А мир, между прочим, не так плох, как иногда притворяется! Тебе привет от Грэма. От Стива. От всех ребят. От Анджело — он долечил свою шею и уже гонял в Палермо.

— А я? — Ларри вновь дернул головой, и на этот раз даже чуть оторвал ее от подушки. — Лорни, а я… Я смогу гонять?

Рука Даниэля тверже сжала плечо юноши. Глаза были очень серьезны. Впрочем, они у него всегда серьезные — даже когда он смеется.

— Пока об этом рано говорить, Ларри. Тебе еще по крайней мере две операции нужны, а там будет видно. Но я думаю — все будет хорошо. Честно!

Теперь Лоринг улыбнулся уже обычной своей улыбкой. И глаза улыбнулись. Нет: он не притворяется. Да и разве станет он притворяться? Какое счастье, что он здесь!

— Спасибо… Так вы сюда прямо из Италии?

— Я уже два дня, как из Италии. А у тебя был почти каждый день. Конечно — когда прилетал. На трассе — уйма работы. Инженеры просто рассвирепели. Тесты за тестами! У нас еще есть маленький шанс на Кубок конструкторов, вот они и выжимают из всех соки. Ну, а с тестов — прямо сюда. Мне уже обещали дать диплом медсестры.

Нужно было обязательно спросить еще о чем-то важном. Только вот, о чем? Ах да! Как можно было забыть?

— Даниэль… Полиция нашла того, кто тогда повредил машину? Сделал эту дыру в баке?

Лицо Лоринга снова стало серьезным.

— Нашла. Но взрыв произошел не из-за этой дыры. В официальном отчете Скотленд-Ярд сообщает, что этот инцидент — внутреннее дело «Ларосса-корпорейшн», которому руководство фирмы просило не давать дальнейшего хода.

— Но если этот человек опять… Если это опасно, Лорни?

— Это не опасно, — он снова улыбнулся, еще теплее и спокойнее. — Честное слово, Ларри! Потом, если захочешь, я тебе расскажу. Сейчас — твоя задача выздоравливать. А это вот тебе — в качестве стимула…