Кризисы в истории цивилизации. Вчера, сегодня и всегда - Александр Никонов

Пытаясь удержать Индокитай, французы за десять лет потеряли там почти сто тысяч солдат. При этом ни одного солдата из самой Франции там не воевало: это было политически невозможно — никто из французов не хотел умирать и убивать за колонии… Четыреста тысяч французских военных, отправленных в Алжир, не смогли подавить сопротивление двадцати тысяч повстанцев. Несмотря на то что Франсуа Миттеран недвусмысленно заявил: «Алжир — это Франция!» Более того, среди солдат начались акции протестов — по той же причине: никто не хотел умирать и убивать за колонию. Эта война воспринималась людьми как несправедливая. Времена, когда английские барышни сходили с ума от палачей-пулеметчиков, прошли. Восторжествовал гуманизм.

И вслед за ним изменилась риторика властей. Теперь властям уже приходилось убеждать сограждан, что не колонии нужны метрополии, а напротив, освободившимся колониям будет сложно налаживать жизнь без метрополии, ведь метрополия вкладывает деньги в экономическое развитие окраин. И это было правдой. И мы знаем это по своей стране, которая раньше называлась СССР и в которой метрополия вкладывала кучи денег в развитие окраин…

Сей тяжкий финансовый груз в конце концов и заставил метрополии расстаться с колониями. Имперского развития колоний путем централизованного распределения и вбухивания в них средств не получилось. Зато сейчас деньги на мировые окраины сами потекли — добровольно, из-за дешевой рабочей силы. Нужно было только отгородиться границами политическими и открыть финансовые.

Ну, так что — прошла эпоха империй или все-таки нет?.. Давайте сначала определимся в терминологии. Есть империи и империи. Можно под империей понимать колонии вкупе с метрополией — это одно понимание. А можно под империей понимать способ власти — самодержавный, императорский. Одно с другим не всегда совпадает.

Российская империя управлялась самодержавно и была территориально-интегрированной империей, то есть имела русскую метрополию и колонии-окраины, принайтованные к метрополии. То есть была классической империей в обоих смыслах.

Римская республика стала империей (заимела колонии) до того, как в ней воцарилась монархическая форма правления…

Франция стала империей во времена монархии, а потом преспокойно была империей с республиканской формой правления…

А вот Британская империя в XX веке была империей во втором смысле (имела колонии), и лишь формально — в первом смысле (монархия). Потому что фактически Англией рулит парламент и премьер-министр. А королева так, для декорации.

Поэтому когда я говорю, что эпоха империй в XX веке прошла, то имею в виду империи в первом смысле этого слова (метрополия плюс зависимые от нее колонии). А когда говорю о том, что США грозит цезаризм в свете глобального дефолта, то имею в виду авторитарную власть, которая силой может подавить недовольство населения.

И вовсе не обязательно, чтобы смута в Америке длилась, как когда-то в Риме, — почти столетие. Сейчас времена ускоренные, все делается быстро… Да и такой голодной критичности, которая во И—I веках до нашей эры приключилась в Риме, сейчас в Америке нет: жратвы как таковой должно всем хватить. Осталось только умерить потребности, а для этого надо немного «поиграть в войну». Война автоматически разбирается с потребностями по сформулированному Гайдаром и историей принципу: мы уже устали от крови, давайте начинать жить заново. А «заново» означает «с нового уровня потребностей», скорректированных смутой.

Глава 3

Период полураспада

— А Соединенные Штаты распадутся? — этот вопрос часто задают любопытствующие граждане.

На сей счет есть два мнения. Первое озвучено в моей книге «История отмороженных» и звучит так: да, распадутся! Второе мнение противоположное: если ситуацию во время волнений удастся быстро взять под контроль, то, глядишь, и не распадутся. А совсем без волнений, похоже, не обойтись, поскольку снизить уровень жизни в демократической стране вдвое (если не больше) без гнева и печали еще никому не удавалось.

Но нам лучше о себе побеспокоиться: если начнут трещать США, то и всем остальным в мире не поздоровится. И Китаю, который зависит от США, поскольку Америка — главный потребитель его продукции. И сырьевым странам, включая Россию. Но заниматься фантазиями на предмет частностей, то есть как именно будет происходить треск и где именно пробегут трещины, считаю делом бесполезным. С одной стороны, у современного Запада не слишком велики демографические ресурсы для серьезных гражданских войн. С другой, все зависит от степени «просадки» — просадка может эти ресурсы высвободить. Ясно только, что если случится буча, то чем дольше она будет продолжаться, тем сложнее будет выкарабкиваться, поскольку гибнет в перестрелках в основном молодежь, которой же потом все и восстанавливать. А старики ни на активные действия, ни на работу уже не годны, хотя их и много.

В общем, флуктуационные моменты обсуждать — дело неблагодарное, все равно угадать невозможно. А если кому интересно, то в Сети всегда можно найти карты, на которых доброхоты уже делят территорию США на отдельные государства.

Мне интереснее другое — как будет потом все восстанавливаться, на каких принципах? На принципах трудовых армий, государственного планирования и распределительной системы? Или на принципах свободного и либерального рынка? Как долго продлится период цезаризма? И что придет ему на смену?

…Отто фон Габсбург был из тех, кто возрождал империю. Эта империя теперь простирается на всю Европу и называется Объединенной Европой. Без границ. С одной валютой. Одним наднациональным парламентом…

Почему так случилось? И империя ли это? Или союз?

Еще в семидесятые годы прошлого века западные экономисты обратили внимание на то, что современная технологическая продукция становится все дороже и дороже в разработке. Скажем, атомную бомбу сделать — это не всякая страна сможет. В космос выйти — тоже. Да что там космос! Обычный пассажирский лайнер не каждая развитая страна потянет. Разработка только одного аэробуса А-380 заняла долгие годы и обошлась в 13 миллиардов евро. Порой для создания особо высокотехнологичной продукции (типа термоядерной станции) приходится объединять финансовые усилия всех стран мира, как это происходит сейчас в проекте ИТЭР.

Ясно, что при таких затратах на продукцию рынок этой продукции должен быть огромным, иначе она просто не окупится. Заинтересовавшись этим феноменом, западные экономисты сделали расчеты, которые показали, что при современном уровне развития технологий минимальный рынок должен составлять 300 миллионов человек. После осознания этого факта и началось движение Европы в сторону объединения.

Усложнение продукции ведет к необходимости укрупнения рынков. Так что неизбежные распадные тенденции также неизбежно сменяются интеграционными. Только интеграция происходит уже на других принципах — экономических, а не политических. Страны-«подростки» (бывшие колонии), возжелав самостоятельности, уходят от «родителей» в самостоятельное плавание. И вынужденно окунаются в рыночную зависимость от других «взрослых».

Поэтому после периода кризисной напряженности рано или поздно должен наступить период взрослой интеграции. А касательно государственного планирования и трудовых социалистических армий…

Действительно, когда ресурсная база сжимается и начинает хотеться кушать, в обществе особенно остро встает вопрос о справедливости. Если чего-то не хватает, давайте это по-справедливому распределять! Но справедливость — это энтропия. Я человек, и ты человек; я тупой, но я же не виноват в этом и тоже хочу жить так же хорошо, как ты, ведь мы равны! А уж мои дети тем более не виноваты в том, что их папа слесарь, и почему дети слесаря должны жить хуже детей банкира? Ведь дети есть дети! Это несправедливо! Это не по-человечески даже!.. Вывод: поделись-ка, банкир, со мной деньгами — через налоги!

Римская революция, закончившаяся цезаризмом, начиналась именно с этого, ее народный вождь Тиберий Гракх хотел отнять и поделить землю. Кроме того, он провел вполне социалистический закон о твердых ценах на хлеб.

Однако история учит, что подобные решения — простые и лежащие на поверхности — не устраняют проблемы, а только загоняют болезнь внутрь. Социализм не работает. По понятной причине: социализм — это распределение. А капитализм — производство. Для того чтобы распределить что-то, нужно это что-то сначала произвести. Соответственно, капитализм первичен, а социализм — всего лишь нарост. И потому он не может быть положен в основу экономики. Значит, никакой справедливости (в социалистическом ее понимании) в мире нет и быть не может.

Путь к хорошей жизни — наращивание потребления и, соответственно, производства. Это — главный путь выхода из кризиса. А решением задачи по производству всегда является либеральный выбор. Рузвельт, регулируя экономику и устанавливая расценки, затянул выход страны из Великой депрессии. Ленин, пытаясь ввести непосредственное распределение, вверг страну в ужасы военного коммунизма, и спас ее только НЭП — новая экономическая политика, которая раскрепостила частный интерес.