Все сказки мира - Виктор Исьемини

Когда все было кончено, старый орк встал с камня и заключил:

— Плюс десять процентов за неповиновение.

ГЛАВА 35

Городишко назывался Мирена. Ему никогда не суждено стать крупным портом и торговым центром по простой причине — слишком малые размеры бухты, вокруг которой он вырос. Здесь, на юге Легонта вообще городам тяжело получить достаточно самостоятельности, чтобы расти и развиваться — это один из тех уголков Империи, где процветает произвол мелких дворян-землевладельцев. В этих краях они хозяйничают даже пуще, чем вообще в Сантлаке, где своеволие феодалов — постоянная практика, где воля местного сеньора превыше всех законов — и божеских, и человеческих. А если у города такой маленький порт, что в нем едва сможет разместиться только одна бирема — такому городу не найти заступника против алчных соседей…

Итак, мы миновали Дырявые горы и достигли точки, где береговая линия круто сворачивает к западу. Полуостров Легонт, королевство Сантлак. По берегам то и дело мы замечали сожженные хижины, закопченные руины каких-то каменных построек, скорее всего — часовенок. Все это неопровержимо свидетельствовало, что белый конь с разбойничьего флага основательно здесь потоптался. На берегу мы не увидели ни одной живой души, страна обезлюдела, поскольку рыцари Сантлака не могли организовать достойного сопротивления викингам. Кто не погиб во время набегов — разбежался. Если не считать двух каменных замков весьма зловещего вида, город Мирена стал первым поселением, встреченным нами. Замки нас не интересовали — а городишко был признан подходящим местом, чтобы сойти на берег. Ротмару не терпелось отделаться от нас — и покинуть эти воды, где слишком велик риск напороться на энмарскую бирему, которая выслеживает разбойников специально, либо на караван купеческих барок, которые тоже не побрезгуют случайной добычей. Ведь «Нивга», в сущности, не боевой корабль, да и очень маленький. Понимая чувства моряков, мы согласились. В конце концов, мне было все равно, что этот городишко, что любой другой. Короче говоря, в виду города мы убрали парус и медленно пошли на веслах, выискивая вход в здешний порт. Вход отыскался не сразу — поскольку он был надежно заперт.

Постепенно, по мере того, как викинги перешли от единичных осторожных набегов к тактике постоянного террора, все жители берегов либо погибли, либо сбежали, либо научились быть слишком трудной добычей для хищников моря. Мирена была обнесена невысоким частоколом, сооруженным на каменном основании, оставшемся от какого-то сооружения эльфов. Стены на суше образовывали почти правильный круг, разорванный лишь узким входом в бухту, где находился городской порт. Вход был перегорожен низко сидящей тяжелой баркой, на которой было сооружено некое подобие крепостной стены (частокол вдоль судна — от носа до кормы). Как только с городских башен стража заметила парус «Нивги», имевший достаточно характерную для кораблей северян форму — осторожные горожане тут же развернули барку поперек входа в порт.

— Заперто, — констатировал я, оглядев настороженных горожан в шлемах и кольчугах, выстроившихся по стене и занявших позиции на барке-воротах.

— А хоть бы и не заперто… Я в ловушку не полезу, — откликнулся Ротмар, уже почувствовавший себя хозяином судна, — не войду в порт.

— Ладно, попытаемся с ними договориться…

Оставив на веслах двоих, северяне вооружились и надели доспехи. Несколько человек с большими круглыми щитами сгрудились около гребцов, чтобы защитить их, если понадобится, от стрел. А мы с Никлисом встали на носу суденышка. «Нивга» медленно подошла к барке, перегораживающей вход, Никлис заорал, глядя снизу вверх:

— Эй, почтенные, почто в порт не впускаете?

— А что ты за такой? — откликнулись с барки. Над гребнем деревянной стены показалось несколько шлемов, из-под которых настороженно зыркали горожане.

— А мы гости-купцы. Товар привезли богатый, заморский…

— Как же, знаем мы ваш товар… заморский. А ну, прочь, а не то стрелами угостим.

Никлис пожал плечами, тогда решил попробовать я:

— Эй, почтенные, а есть у вас тут кто-то старший? С кем можно поговорить? А то я ни одного лица человеческого не вижу… Или вы с перепугу от десятка путешественников попрятались?

Над стеной приподнялась фигура в доспехах:

— Ну я буду старший.

— Так слушай, старший. Мне нужно попасть на берег с товарами. Нанять в вашем городе барку до Велинка или хотя бы до Ливды. Этот корабль в порт входить не будет, я сам и со мной еще четверо — сойдем. Подумай, как нам это организовать, чтобы твои вояки штанов не замочили и чтобы…

— А никак не организовать, — заорал «старший», — плыви-ка по-доброму, пока цел!

— Поплыву, — пообещал я, начиная уже закипать, — поплыву на полет стрелы и против вашего порта на якорь стану. Никто тогда из вашего вонючего городка не выйдет и не войдет. Что скажешь?

Горожанин задумался.

— Вот что, купцы заморские, — окликнул путешественников со стены назвавшийся «старшим» городской вояка, — мы тут сейчас опросим шкиперов, может кто согласится выйти в море к вам. Перегрузите свой товар…

— Нет, — откликнулся Ингви, — никто не согласится, ты же сам понимаешь. Давай по-другому. Вы выкатываете к берегу телегу, мы грузим на нее товар и наш корабль просто уплывет. Совсем. А нас пятерых вы в ворота впустите. Мы в городе заночуем — а там и шкипера найдем…

— А ну как вы телегу умыкнете? — рядом со «старшим» встал другой горожанин.

Ингви ухмыльнулся — по крайней мере, переговоры уже начались, это кое-что.

— Ну и народ у вас тут вороватый, видно — раз вы так боитесь… Ладно, сколько по-твоему телега стоит? Называй стоимость телеги и лошади и спускай кошелек со стены на веревке — я туда деньги положу. В городе обратно поменяем — я вам телегу, вы мне деньги.

После непродолжительной перепалки со стены спустили привязанный к веревке мешочек.

— Четыре келата! — крикнул второй горожанин.

— За одну телегу? — осведомился Ингви. — Или за обоз императорской армии?

— Так мы ж все равно в потом поменяемся…

— А как же… Два келата! — объявил Ингви, демонстративно медленно опуская серебро в мешочек, — и того слишком много…

Горожане не обманули его ожиданий — телега была такая, что, казалось, вот-вот развалится на ходу. Лошадь — воплощенное напоминание о тщете сущего, тоже умирала прямо на глазах, каждый шаг несчастного животного был подвигом… Тем не менее, кое-как груз был водружен на убогую повозку. С Ротмаром и прочими прощались второпях — жали руки, быстро бормотали добрые пожелания. Никлис обнялся со своими с викингами по очереди, в последний раз отклонил предложения остаться с ними и вновь попытать счастья в походах…