Кто стоит за дверью - Тиана Веснина

— А как вы им объясните этот свой… даже не знаю, как и назвать, фокус, что ли?

— Сюрприз! — уточнила Ильховская. — Они лишатся наследства, но вновь обретут меня.

— А вы не будете сожалеть о содеянном? Ведь для того чтобы ваши друзья могли вступить в наследство, вам надо будет предъявить «свой» труп и быть похороненной. В противном случае, чтобы вас официально признали мертвой, надо ждать пять лет.

— Ждать более полугода я не собираюсь, а труп, действительно, надо предъявить. Вот, собственно, поэтому я обратилась к вам. Вы молоды, и не прочь хорошо заработать.

— То, что вы задумали, более чем безрассудно. Вам не будет страшно увидеть собственное надгробие, прочесть в газетах сообщения о вашей смерти? Вы не боитесь?..

— Чего?! — задорно вскинув голову, спросила Лора. — Того? Нет, не боюсь. Но пришла к этому не вдруг. Я вам даже расскажу, что мне придало храбрости. Однажды на каком-то благотворительном мероприятии я познакомилась с католической монахиней, молодой привлекательной девушкой. Она заинтересовала меня. Вы, думаю, поняли, я любопытна. Так вот, она пригласила как-нибудь зайти к ней в церковь во время ее дежурства. И я зашла… — улыбка воспоминания осветила лицо Лоры. — На столе, за которым сидела моя монахиня, ярко горела лампа, а весь храм был погружен в полумрак. Мы стали беседовать, но наше уединение нарушили… В храм вошел высокий статный епископ в сопровождении священника. Они преклонили колена перед святыми дарами и перекрестились. Моя монахиня тут же вскочила и подошла к епископу под благословение. Я, глядя на него, невольно поднялась и поздоровалась с ним. Он подошел ко мне и протянул руку. И наверное потому его рукопожатие и взгляд показались мне столь неизъяснимо сладострастными, что он наверняка знал, что Там ничего нет. Что они, служители церкви, беседуют в храмах с Великою Пустотой. Его ладонь, — продолжала Лора, — была мягкой, нежной… Но, главное, взгляд! Ни один мужчина, а у их у меня было… не смотрел на меня с таким желанием. Может, только взглядом он и выражал свое мужское начало. Но я-то, грешница, земная женщина, я сразу вообразила невесть что. Хотя, уверена, начни я соблазнять его, он бы дал мне хорошую отповедь. Прошло много лет, я позабыла мужчин, с которыми спала, и не один год, но не забыла краткой встречи с епископом.

— И из этой встречи вы сделали вывод, что Там ничего нет. Следовательно, здесь можно творить что угодно, — Ольгерд с грустью усмехнулся: — Не думаю, что Его Преосвященство был бы доволен подобным выводом.

— Вероятно. Но мне его взгляд и рукопожатие придали смелости. Однако я опять отклонилась от главного.

— Да, любопытно было бы услышать, как вы намерены осуществить свой план.

— Просто. Но не без затей, — рассмеялась Лора и спросила: — Вам сегодня обязательно возвращаться домой?

— В принципе, нет. А что?

— А то, что разговор у нас будет долгий, а мне ужасно хочется мартини, но у меня правило: за руль, даже немного выпив, не садиться. Мы могли бы переночевать здесь. Как такое предложение?

— Вполне устраивает.

— Отлично! Сейчас сделаю себе коктейль. А вы что будете?

— По-прежнему коньяк.

— Да, надо бы перекусить. Пойдемте! — позвала она Ольгерда.

Они миновали коридор и очутились на кухне. Выпив, закусив, Лора еще больше воодушевилась своей идеей.

— Да, увидеть их глаза в самую первую секунду, когда у каждого уже почти была в руках его доля наследства.

На этих словах Лора неожиданно задумалась и повторила:

— Доля наследства… — глаза ее засверкали, и она засмеялась от удовольствия. — А я кое-что еще придумала!..

И она поделилась с Ольгердом своей мыслью умножать долю каждого наследника в случае гибели одного из них.

— Вот тут все и откроется. Я, говорю совершенно искренне, считаю моих друзей глубоко порядочными людьми. Следовательно, не опасаюсь, что их может попутать бес.

Ольгерд расхохотался громко и беззастенчиво.

— Какая же вы!.. — Какая именно, он умолчал. — Ведь если бы вы были, как сами только что выразились, совершенно искренне уверены в их порядочности, то вам и в голову бы не пришло их искушать.

— Вот такой парадокс. Уверена, а искусить, ой, как хочется!

Лора пришла в сильное возбуждение.

— Нет, но какова идея?!

— Но как ее осуществить?

— В общем, я все продумала. Необходимо доработать детали. Для начала нужен труп женщины, похожей на меня.

— Пустяк! — со смехом заметил Ольгерд. — Только где его взять?

— А это ваша проблема. Я плачу, вы мне помогаете.

— Ну допустим, я договорюсь в морге и куплю неопознанный труп. Дальше что?

— Подсунем его полиции вместо меня.

— Полиции? — переспросил несколько удивленный Ольгерд. — А что, проверка на порядочность ваших друзей будет происходить не здесь?

— Нет. Искушать так искушать!

Лора вынула из своей сумки туристические проспекты и разложила их на столе перед Жилёнисом.

— Вот замок де ла Баллю на Лазурном побережье, волшебное место. Там-то и начало…

— Ну как? — спросила она, подробно изложив Ольгерду все, что задумала.

Он покачал головой, глянул на нее и ответил:

— Неплохо, но…

— Никаких но. Вы согласны?

— Ночь на размышление дадите?

— Хорошо, — не скрывая своего разочарования, проговорила Ильховская. — Я, правда, хотела бы получить немедленное согласие. За что вы, не понимаю, держитесь? За свою контору? За свое серое, однообразное существование?

— Я не держусь. Я хочу удержаться в рамках закона. То, что сойдет с рук вам, мне будет вменено как уголовное преступление. Я должен подумать.

— Что ж, тогда не буду мешать. Пойдемте, покажу вашу комнату.

Лора провела Жилёниса на второй этаж.

— Кровать застелена свежим бельем. Полотенца, соответственно, тоже свежие. Принимайте душ и приступайте к размышлениям, — она вышла из комнаты, но, не успев закрыть дверь, сказала: — Я вам сейчас принесу бутылку коньяка, чтобы не так уж мучительно было размышлять.

Оставшись один, Ольгерд дал выход своим эмоциям. Назвал Ильховскую дурой и, подумав, решил отказаться участвовать в ее авантюре.

— Захотелось ей потешиться над людьми. Да они на следующий же день после оглашения завещания друг другу глотки перережут.

Он разделся и лег в кровать. Но заснуть не смог. Принялся ворочаться с боку на бок. Включил бра.

— Черт! Ведь вводит в искушение. Ну откажусь я, и что? Опять затхлая контора, грошовые дела. И сколько так будет тянуться? Клиенты, подобные Ильховской, ко мне вряд ли еще заглянут. Что же делать? Дается возможность заработать. Кстати, сумму гонорара мы не обговорили, а не мешало бы. Хорошо, допустим, сумма окажется достойной риска, пойду я на него или струшу? Пусть все остается как есть? — Ольгерд сел на кровати. — Нет, я больше не могу!.. — он стал нервно потирать шею, точно пытаясь освободиться от чего-то. — Душит такая жизнь, душит!.. — Ему и впрямь стало душно. Он встал, открыл окно и принялся жадно вдыхать холодный воздух. — Другой возможности изменить мою жизнь может не представиться, — закрывая окно, подумал он. — Но надо узнать сумму гонорара. Как я могу дать согласие или отказаться, не зная размера вознаграждения…