Сион нечестивых - Андрей Бармин

- Но ведь упыри не убивали своих пленников. Их использовали, а потом могли отпустить.

- Ты видел хоть одного освободившегося из Фермы?

- Нет, но...

- Даже если бы нас и отпустили, то мы бы уже не были прежними. Эти лекарства явно сломали бы нам головы. Не физически, а изнутри.

- Но я бы смог стать отцом.

Иллка посмотрела на него с удивлением: Ринор и раньше не производил впечатление очень умного человека, но сейчас просто изливал потоки глупости. Пройти столько испытаний, а теперь ныть о том, что на Ферме к нему отнеслись бы лучше.

- Смог бы, но уже не станешь,- она решила быть безжалостной в надежде, что это отрезвит его.

- Не стану. Ладно, я пойду, спасибо, что выслушала.

Ринор ушел, а Иллка поняла, что совсем не понимает людей. Особенно молодых мужчин.

Глава 25

Глава 25.

Каждое новое утро он просыпался в надежде, что к нему вернется прежнее ощущение уверенности в собственных силах. И каждое новое утро Виктор с огорчением отмечал, что вместе этого возвращается страх, страх перед тем, что будет дальше.

Сонины покинули центр неделю назад, и теперь ему стало не с кем общаться. С дикарями Иллки, и ей самой говорить не хотелось, а с внешними он никак не мог наладить контакт, хотя заметил, что та же Иллка вполне свободно ведет себя с охранником и медиком. Но он не смог повторить ее успех, скорее, даже не пытался.

Охранники внешних передвигались по центру без оружия, а снаружи здания постоянно дежурили летающие дроны, так что безопасность обеспечивалась надежно. Виктор не мог заставить себя завязать разговор ни с кем из них, хотя в Урошеваце во время службы легко и непринужденно заводил знакомства с людьми разного социального статуса, так как ему требовались информаторы, требовалось вытаскивать информацию из задержанных и свидетелей. А здесь никак не получалось. Но он и не прикладывал к этому усилий.

Даже его ежедневные беседы с психологом походили на анкетирование, хотя Альберт, так звали специалиста, не прекращал попыток вывести его на более откровенный диалог. Но Виктор не поддавался на такие манипуляции. Скрывать ему было нечего, но вот полностью раскрыть душу незнакомому и чужому человеку ему не особо хотелось. Психолог выбрал модель полной откровенности и честно заявлял при каждой их встрече, что ему не нравится такое отношение, однако Виктор только вздыхал и отвечал на вопросы из анкет.

Альберт как-то поинтересовался, как он проводит свободное время, которого у Виктора теперь появилось в избытке, на что он ответил , что много спит. Он немного слукавил: он много времени потратил на изучение возможностей комма, выяснил, что выход в глобальную сеть им сильно урезан. Не полностью заблокирован, как в Республике, но имеется огромный массив исключений. Однако даже с учетом таких ограничений на него обрушился мощный поток информации. Виктор примерно представлял, с чем ему придется столкнуться, но все же оказался не очень подготовлен к такому объему.

Понемногу он все же научился ориентироваться в этом потоке: все оказалось достаточно просто.

Еще одним открытием стало то, что его английский во многом отличался от стандартного английского внешних. Тридцать лет изоляции сделали свое дело. Разницу он и раньше замечал, когда изредка смотрел спутниковые трансляции, но вот в постоянном общении это приносило некоторые неудобства. И это касалось не только технических терминов и понятий, некоторые фразы и слова претерпели метаморфозу, не совсем поддающуюся логике.

В сети он постарался найти побольше информации про работу полиции, сразу отметая видеодрамы или игры. Несколько профессиональных сообществ из Великобритании и Польши заинтересовали его больше всего.

Просматривая видео и читая статьи он пришел к выводу, что работа полиции внешних почти не отличается от того, чем он занимался в Урошеваце. Даже проблемы, с которыми сталкивались местные полицейские, походили на те, что он решал в Республике. Оставалось только одно: попасть на службу.

Он пробовал найти информацию о тех, кто покинул Республику до него, но именно на эти запросы ни одна поисковая система не выдавала никаких ответов. Значит, ему придется все узнавать самому.

Доступ к сети открывал перед пользователями безграничные возможности для поиска полезной информации и обучения, но его удивило другое: основная масса контента носила преимущественно развлекательный характер. Его это даже возмутило до крайней степени. Иметь в руках такой инструмент и так его использовать — расточительность. Он вспомнил, как трепетно относились в Республике к микроэлектронике и компьютерным системам, но затем пришел к выводу, что подобное отношение было вызвано дефицитом компонентов из-за эмбарго.

Он посмотрел на экран комма. Через сорок минут должен прийти доктор Альберт, встречи с которым длились не менее двух часов. Виктор решил немного прогуляться перед тем, как опять проведет время в комнате, отвечая на множество идиотских вопросов. Он вышел в коридор и заметил, что Иллка передвигается вдоль стены на своих ногах, уже без коляски. На этой бабе раны заживали, как на собаке, хотя в большей степени сыграли роль лекарства внешних. Рана грудной клетки Виктора тоже быстро затянулась и теперь не напоминала о себе даже маленьким шрамом.

Он развернулся в противоположную от женщины сторону и направился к второму выходу. Не так давно, уже после того, как они переругались на прогулке, он узнал, что она практически его ровесница, хотя выглядела она гораздо старше. Жизнь в деревне, тяжелая работа, трое детей и отсутствие ухода не улучшали внешность.

На выходе он практически столкнулся с Питером, одним из охранников:

- Солано, гулять собрался?

- Да, - ему не нравился этот высокий белокурый атлет, Виктору вообще никто из внешних не нравился, а этот Питер еще слишком навязчиво демонстрировал напускное дружелюбие, хотя он чувствовал исходящую от охранника смесь страха и отвращения. И вот именно эти скрытые чувства внешнего давали капитану ощущение собственного превосходства. Этот здоровенный бугай побаивается его: среднего роста, худощавого парня. Понятно, что без